Матильда приняла подарок, присела в реверансе и стала пятиться назад с мелкими поклонами, как делают торговцы. Генрих фыркнул и махнул рукой няньке, чтобы та забирала девочку и уложила ее спать.
Потом он поправил надетые дочерью сапоги, но отпарывать неумелые зеленые стежки не стал. Сердце Алиеноры переполнилось благодарностью за то, что он не уничтожил детский подарок, и за то, что вообще нашел время поиграть с дочкой.
– Вот если бы ты всегда был таким, – проговорила она.
Он приподнял одну бровь:
– И ты тоже, моя любовь.
Дверь открылась, и появился камерарий, который привел священника, служащего при дворе Теобальда Кентерберийского. Алиенора следила за их приближением, отметив, что священник хмур, лицо его посерело от усталости, а полы одежды в грязи.
Он с трудом опустился перед Генрихом и Алиенорой на колени:
– Сир, госпожа, я привез вам горестные вести. С прискорбием сообщаю, что на закате солнца милорд архиепископ Кентерберийский отдал душу Господу нашему.
Алиенора опечалилась, но эта новость не стала неожиданностью. В последний раз она виделась с архиепископом во время своей поездки в Англию, перед возвращением в Анжу, и старик уже тогда плохо себя чувствовал. Теперь предстоит выбрать ему на замену достаточно мудрого человека из тех, кто жаждет занять этот пост. Среди претендентов были епископ Херефордский и епископ Лондонский. Алиеноре не нравился ни один из них, но должность могла оставаться свободной до года, пока обсуждались кандидаты. Хотелось, чтобы примас Англии служил как государству, так и Церкви тонко и в то же время твердо. Найти такого будет нелегко.
* * *Изабелла сидела у оконного проема, повернувшись так, чтобы свет падал на ее шитье. К ней подошел младший брат короля Вильгельм и уселся рядом. Она передвинулась на край скамьи из желания увеличить расстояние между ними. В последнее время Вилл посматривал на нее, словно кот в засаде у мышиной норки.
– Вы много времени посвящаете рукоделию, – начал беседу он.
– Мне нравится это занятие, – ответила Изабелла. – И оно приносит пользу.
– Нельзя же отдать шитью всю жизнь.
– Разумеется. – С первых же фраз разговор стал ей неприятен. – Моя жизнь полна. Я служу королеве и имею много обязанностей как графиня.
– Но этого недостаточно. Вам, должно быть, одиноко без мужа, который защитил бы вас, направил советом и дал вам наследников.
Изабелла опустила глаза к шитью. Ей совсем не нравилось то, к чему клонит Вильгельм.
– Я глубоко скорблю о покойном муже до сих пор, – сказала она. – И поскольку нахожусь под защитой королевы и мне служат верные люди, об одиночестве я не задумывалась.
Он пожал плечами:
– Все равно в скором будущем этот вопрос встанет перед вами. Вы овдовели почти полтора года назад.
От этих слов Изабелла сжалась, от страха у нее заныло в желудке. Она вспомнила, что случилось с бывшей настоятельницей монастыря Ромси: ее отдали замуж за Матье Эльзасского и она уже ждала ребенка. Король мог делать все, что пожелает, и никто не остановит его.
В другом конце зала вспыхнула внезапная ссора между четырехлетним Ричардом и шестилетним Гарри. Братья с криком покатились по полу, пиная и молотя друг друга кулаками. Матильда попыталась растащить драчунов, но наткнулась на случайный удар и отлетела в сторону.
Амлен, который в тот момент шел через зал, отвлекся от своих дел, оторвал мальчишек друг от друга и, держа за ворот по ребенку в руке, как следует встряхнул их.
– Хватит! – рявкнул он. – Разве так ведут себя королевские наследники?
Матильда сидела на полу вся в слезах и терла ушибленную руку.
– Мне нужно помочь миледи Матильде, – сказала Изабелла, хватаясь за этот предлог, чтобы покинуть собеседника. – Прошу простить меня, милорд.
– Миледи, мы еще поговорим. – Вильгельм неторопливо поднялся.
Изабелла обронила что-то невнятное в ответ и проскользнула к всхлипывающей девочке, старательно направляя взгляд мимо его хищной ухмылки.
– Не плачь, солнышко, не плачь, – принялась утешать она Матильду, – братья не стоят того, чтобы лить по ним слезы, а на ручке у тебя всего лишь маленькая ссадинка. – Она поцеловала красную полосу на локте девочки.
Амлен тем временем отобрал у племянников деревянный меч, которым они играли, и засунул себе за пояс.
– Из тебя выйдет хорошая нянька, – фыркнул в его сторону Вилл, шествуя мимо со сложенными на груди руками.
– Я извлек уроки из своих детских ошибок, – отозвался Амлен и вновь обратился к Ричарду и Гарри, которые злобно таращились на него, объединенные общим врагом. – Меч я отдам, когда увижу, что вам можно доверить оружие. А теперь идите, и если опять приспичит подраться, то найдите такое место, чтобы никому не мешать.
Изабелла взяла Матильду на руки и отнесла ее в покои Алиеноры в поисках целебной мази для ссадины. На полпути сообразила, что корзинку с шитьем забыла у окна, но никакая сила не заставила бы ее вернуться в зал, пока там находится младший брат короля.
Алиенора диктовала писцу послание, когда в ее комнате появилась Изабелла с Матильдой.
– Ричард с Гарри подрались из-за меча, – пояснила Изабелла. – А Матильда хотела остановить их.
Алиенора вздохнула:
– Гарри и Ричард готовы драться из-за любой мелочи, а скоро и Жоффруа к ним присоединится. Я уже начинаю верить в легенду о том, будто анжуйский род происходит от дьявола. Во всяком случае, в их мужчинах что-то дьявольское точно есть. – Она гладила дочь по голове, пока Изабелла искала в шкатулке флакон с мазью. – Таково предназначение женщины – восстанавливать мир, – сказала она Матильде. – И задача эта очень важная. Бывало, что женская дипломатия помогала завладеть целыми королевствами, однако надо понимать, когда стоит тратить время на уговоры, а когда это бесполезно.
– С Ричардом и Гарри это бесполезно! – заявила Матильда, задрав кверху носик.
– Вот именно.
Изабелла только закончила втирать мазь в ручку Матильды, как прибыл Амлен. Он зашел за Эммой, чтобы вместе с ней навестить гробницу отца, пока двор стоит в Ле-Мане. За его поясом все еще торчал деревянный меч – предмет спора между юными принцами. Амлен заметил, что Изабелла смотрит на игрушку, и усмехнулся:
– Пока эта игрушка побудет при мне. Подожду, когда племянники станут со мной повежливее, а там решу, возвращать меч или нет. Между прочим, у меня для вас кое-что есть. – Он извлек из-под плаща ее корзинку с шитьем. – Ходить по дворцу с деревянным мечом я не против, но дамские нитки и иголки хоть и тоже в своем роде оружие, но мужчине с ним лучше не показываться. Вы оставили корзинку в зале, и я решил избавить вас или вашу служанку от необходимости возвращаться за ней.
К щекам Изабеллы прилила кровь.
– Благодарю вас, вы так любезны.
– Было заметно, что с вашим собеседником вы уже вдоволь наговорились, – прибавил Амлен с едва заметной усмешкой. Он поклонился Изабелле, взял Эмму под руку и ушел.
Изабелла закончила хлопотать над Матильдой, подхватила свое шитье и устроилась в тихом уголке. Она была в расстроенных чувствах и чуть не плакала. С новой силой ее охватила тоска по Гильому. И она так и не могла смириться с мыслью, что не уберегла его, как следовало хорошей жене. Думать о новом замужестве Изабелла не хотела, но понимала, что оно неизбежно.
– Я знаю, ты здесь прячешься. – К ней подсела Алиенора. – Этот угол слишком темный для рукоделия. Что случилось?
Изабелла тихо покачала головой.
– Просто я вспомнила мужа, – ответила она. – Брат короля подходил ко мне в зале и сказал, что мне пора думать о браке. – На ткань в ее руках капнула слеза. – Но я не могу представить себя женой какого-то другого мужчины, не могу.
Алиенора нежно обняла ее.
– Рано или поздно, но тебе придется снова выйти замуж, – произнесла она. – От этого никуда не деться, ты сама понимаешь это. Твой долг – дать своим землям наследника.
– Но не так скоро! – В голосе Изабеллы зазвенела паника. – Позвольте мне еще остаться при вашем дворе.
– А теперь ты ведешь себя просто глупо. – Алиенора не сдержала раздражения. – Я прослежу за тем, чтобы тебе пока не докучали, но это не продлится вечно, – твердым тоном закончила королева.
Изабелла опустила глаза.
– Я понимаю, госпожа, – прошептала она, но ее сердце сжималось при мысли о том, что ее выдадут за Вильгельма, сына императрицы. – Я всего лишь прошу еще немного времени.
* * *Алиенора держала в руке миску, полную кусочков сырой крольчатины, и кормила белого кречета. Самка по кличке Ла Рина восседала на подставке, установленной в покоях королевы. Птица была уже стара и больше не царила в небесах, как раньше. Для Алиеноры обучали нового ловчего кречета, но Ла Рину она оставила при себе и в хорошую погоду выносила ее во двор полетать и погреть на солнышке крылья. Птица выхватила из пальцев Алиеноры кусок мяса и разом проглотила его. Несмотря на возраст, аппетит у нее был отменный.
