Филиси была в курсе. Что ж, заявила она, в таком случае ты будешь пить и слушать. И собственноручно налила мне вина. При этом у меня появилась возможность убедиться: хороша у Филиси не только грудка.
Благородная француженка трижды звякнула в колокольчик. И в комнату заявились еще две девушки. Одетые. С музыкальными инструментами. Ну да, музыка здесь только живая.
Девушки заиграли, Филиси запела. Пела рыженькая просто очаровательно. Я заслушался настолько, что даже упустил миг, когда маленькая ножка… Впрочем, это – интимное.
Филиси пела, я пил. И наслаждался. Ей-Богу, жизнь французского аристократа мне нравится. Может мне так и остаться беллаторе?
Нет, норманская сторона мира мне всё же милее. Разве может сравниться эта сладкоголосая красуля с моей Гудрун? Да никогда в жизни! Не говоря уже о клятвах, которые я принес…
Но расслабиться и получать удовольствие – законное право победителя. Маленькие радости походной жизни…
Потом было совсем хорошо. Служаночки подлили нам в корыто еще пару ведер кипятка и (да здравствуют приличия!) удалились за ширму, где и продолжали наигрывать и напевать, пока мы с их госпожой играли в более откровенные игры.
Огорчило меня лишь одно: с контрацепцией здесь дела обстояли – не очень. А рыженькая Филиси очень опасалась забеременеть.
Но и с учетом названных ограничений всё получилось неплохо. Зеленоглазая крошка оказалась на удивление выносливой и силенок в этом теле, таком нежном и мягком с виду, оказалось более чем достаточно. И еще один плюс: подмены она не заподозрила. В этом я был уверен, потому что очаровательный ротик Филиси можно было заткнуть лишь поцелуем. Всё остальное время она безостановочно щебетала, комментируя всё подряд: мою и свою внешность, качество игры служанок, последовательность интимных действий, резвость ее новой кобылы, ее собственную резвость, возросшую стоимость благовоний на столичном рынке, необходимость сдерживаться во избежание нежелательных последствий (с надоедливой периодичностью), печальную судьбу неизвестных мне девиц, которые этих последствий не избежали, своего предыдущего любовника (священнослужителя, между прочим, но такого красавчика), свой будущий брак (кстати, почему бы именно мне на ней и не жениться? Папа́, скорее всего будет не против), замечательное платье королевы, на которое пошло столько шелка, что хватило бы… Ну и так далее. К сожалению, я не мог полностью пренебречь этим щебетом. Время от времени в этом потоке проскакивали и полезные сведения. Например, о родственниках моего «двойника». Или о политическом раскладе при дворе Карла.
Словом, если болтун – находка для шпиона, то болтушка – настоящий подарок.
Нет, хорошо, что я не убил кузена де ла Бриса. Не то Филиси пришлось бы надеть траур, а я лишился бы не только телесных утех, но и новостного источника, сравнимого с Интернетом по мощности информационного потока. Впрочем, доля полезной информации в милой болтовне Филиси была примерно такая же, как в большинстве новостных лент.
Я обнимал рыженькую француженку, слушал мелодичный щебет… и думал о Гудрун. Нет, меня не мучили угрызения совести. Тем более, что Гурдун вряд ли сочла бы мои развлечения с Филиси изменой. Так женщина двадцать первого века не станет сердится на мужчину, если тот, не имея возможности заехать домой пообедать, перекусил в кафе. Но, блин, как я тосковал «по домашней кухне»!
Филиси выпросталась из моих объятий и звякнула в колокольчик.
Тут же набежало полдюжины с полотенцами и халатами. Однако полюбоваться фигуркой рыженькой француженки мне не пришлось. Она целомудренно удалилась в другое помещение, оставив мне пару служанок – для обслуги.
Девушки деловито сняли с меня мокрое, выловили из корыта портки, вытерли меня насухо, надели сменку (как раз мой размер), расчесали, запаковали в верхнюю одежду, опоясали мечом, в четыре руки расчесали гриву и бороду и проводили к столу. Всё – менее, чем за пять минут. Вот это профессионализм!
И я наконец понял, что мне напоминает мое пребывание в Париже. Отпуск! И не надо удивляться. Просто представим себе такую ситуацию: человек одиннадцать месяцев пашет в крайне суровых условиях. Например, бьет шурфы в тайге или моет золото на севере. А на двенадцатом покупает путевку на куда-нибудь в Коста-дель-Соль, в пятизвездочный отель… Вместо холода, гнуса, сырости и заскорузлой робы – солнце, море, белый костюм Вместо закопченного котелка и кружки с пробкой в ручке – скатерть, приборы, вкусная еда, вино из большого бокала. А еще цветы, зеркала, сверкающая ванная и услужливые чистые девушки…
Вот именно это я и имею в виду.
Глава двадцатая, в которой выясняется, что уверенность в собственном превосходстве и расположении Всевышнего еще не гарантия победы
О французском короле я был лучшего мнения. Идиотская идея разделить войско – восторжествовала.
Отчасти мне была понятна французская самонадеянность. Регулярная армия – против каких-то дикарей-язычников.
Да еще превосходство в численности изрядное.
В Париж подтянулись кое-какие резервы. Вассальные графы-бароны, прослышавшие о богатствах, которые нахапали норманы, решили поучаствовать в общем празднике. Опять-таки Бог, несомненно, на стороне франков. Ну да, эти морские разбойники захватили пару-тройку городов, но как можно сравнивать местные гарнизоны с настоящим войском?
Пока армия короля готовилось к победе, норманы грабили окрестности Парижа. И активно торговали элитными пленными. Франки не жадничали – выкупали. Надо полагать, рассчитывали всё вернуть после победы.
Настроение в столице было приподнятое. В успехе никто не сомневался. Франкские шевалье, еще не убившие ни одного викинга, авансом купались в славе. Мои «друзья» во главе с белаторре Арманом всерьез прикидывали будущие дивиденты. В общем, христианское французское воинство не слишком отличалось от языческого скандинавского. И те и другие были мастаки насчет дележки виртуальной медвежьей шкуры.
Но шансов у последних было несомненно больше.
Еще и потому, что у норманов в ближайшем окружении Карла имелся шпион. Я.
А я был необычайно доволен собой. Что ни говори, а вероятность моего успешного внедрения была невелика. Мое внешнее сходство с беллаторе Жофруа открывало мне доступ в Париж, но в мои планы не входила активная жизнедеятельность. Я намеревался играть роль тяжелобольного инвалида, а тут всё так лихо закрутилось.
Если по уму: мне сейчас надо валить.
Открыть в одиночку охраняемые ворота города, всё равно какие, – задача нерешаемая.
Искать союзников? А как?
Нет, в городе наверняка немало народу, готового на всё за хорошие бабки. Но как прикажете этот народ искать?
Спуститься на городское «дно» с мешком серебра?
Так и насмерть утонуть можно.
У меня нет возможности зарыться в какую-нибудь нору, и действовать осмотрительно и неторопливо. А чем дольше я нахожусь среди людей, знавших Жофруа де Мота, тем больше вероятность моего разоблачения. Склонен думать: меня до сих пор никто не раскусил лишь потому, что подобное никому в голову не могло прийти. Кто здесь мог представить, что место беллаторе Жофруа может занять подменыш? Если не принимать во внимание разные сказки о ведьмах и троллях, здесь подобное просто не практикуется. Надеть на себя чужие тряпки и обмануть стражу? Да запросто! А сыграть чужую роль, причем роль человека, хорошо известного обществу? Абсурд!
Чем дольше я думал над самой идеей моего внедрения, тем яснее понимал, насколько мне повезло. Каким местом я сам думал, когда соглашался?
Хотя нет, моя наглость как раз вполне понятна. Я ведь и сам что-то типа подменыша. И вон как преуспел. Отсюда и наглость. И уверенность в том, что всё получится. Как всегда.
Тем более, мы целую неделю, пока ехали к Рагнару, выдавали себя за шевалье…
«Вали из города! – говорил мне разум. – Сейчас – самое время! Ты принесешь Рагнару весть о глупом плане короля разделить армию! Разве этого мало? Хватить испытывать свою удачу!»
Но доводам разума я не внял.
Мне очень нравился мой отпуск в Париже. И я собирался задержаться здесь еще на пару дней.
В конце концов я могу покинуть город в любую минуту. Десятки свободных вояк покидали Париж, недовольные королевской политикой. Другие вояки прибывали в город, чтобы поискать славы и денег. Была у меня даже мысль: замаскировать десятка три викингов под франков и тайком провести в Париж. При условии, что их будет возглавлять самый настоящий беллаторе, эта задача – ничуть не сложнее моего внедрения. Зато с такой командой я бы наверняка сумел захватить ворота…
Вопрос: а хочу ли я это сделать?
Ответ: нет.
Я совершенно точно не желаю, чтобы викинги вошли в Париж.
И буду очень доволен, если сумею уговорить короля откупиться. Как это было под Анжером. Я буду очень-очень доволен, потому что, согласитесь, спасти от резни целую столицу Франции – это круто!
