— Эта… они же сейчас… Ону олдуресекти! (он его убьёт).
У Алу в глазах была полная паника. Я ещё пытался сообразить: «убьёт» — кто-кого? — а идиотские картинки из всяких киношных трюков, из виденных в детстве цирковых представлений и немецко-югославских вестернов с Гойкой Митичем, сделали своё дело.
Мы все рабы стереотипов. Особенно — когда без мозгов. И я прыгнул с забора прямо на спину проносящегося мимо Гнедка.
Из бородатых анекдотов.
Ковбой приезжает к любовнице.
— О! Дорогой! Как я рада! Но что ты будешь делать, если приедет мой муж?
— Не волнуйся. Я оставил лошадь под окном твоей спальни. Если вдруг что — выпрыгну прямо в седло и ускачу.
Среди ночи раздаётся стук в дверь. Ковбой, схватив в охапку одежду, выпрыгивает в окно со второго этажа, а хозяйка идёт открывать двери. За дверью стоит лошадь ковбоя и очень вежливо спрашивает:
— На улице пошёл дождь. У вас зонтика не найдётся?
Не мой случай — дождя не было. Но… когда вас чем-нибудь, например — лошадиной спиной, бьют между ног…
«Для начинающего наездника чрезвычайно важно научиться утверждаться на лошади обеими седалищными костями»… Я не только «обеими» — всеми! «Утвердился»…
И вцепился. Обнял шею своего гнедого так крепко… как давно уже не обнимал ни одну женскую шею.
Абсолютно позорное занятие: ни один уважающий себя наездник не будет обхватывать конскую шею, чтобы удержаться на лошади.
Про закон сохранения импульса я уже рассказывал? — Так вот, мой импульс наложился поперёк Гнедковского. Даже где-то… ортогонально. А тарпаны — кони маленькие. В смысле собственной массы.
Фраза из анекдота: «Я такой сильный! Но… лёгкий…» — как раз про них.
Импульс — подействовал, и конь, наклонившись, как парусная яхта, идущая в крутой бейдевинд, косо побежал к крыльцу поварни.
Толпа зевак, стоявшая на крыльце, немедленно брызнула в стороны, а вперёд выступила Домна. Могу понять, что Гнедко собирался атаковать вооружённого столетним клинком хана. Но Домну… Сдурела лошадь! Тут Домна крутанула в руках что-то длинное и мокрое. С которого что-то капало. Зелёненькое. Типа щей. Домна махнула этой тряпкой…
Ну, я-то знаю, что дальше будет, я так уже попадал. Поэтому моя умная лысая голова пригнулась. А вот глупая горбоносая мохнатая, с короткой гривой…
Эйспзбум…
Тарпан отличается от Пегаса отсутствием наличия крыльев. А так-то… Очень хорошо летают. Но я — лучше. Потому что когда лошадь дважды переворачивается через голову, то всадник должен находиться… Самое главное — не там, где перекатывается через спину эта самоходная мохнатая табуретка.
Гнедко стоял посреди двора, широко расставив копыта и тряся своей горбоносой головой. В углу двора Чарджи, не отрывая взгляда от происходящего, продолжал монотонно умываться по-кошачьи, левой лапкой. На заборе сидел Алу в состоянии туго надутого воздушного шарика: вздохнуть он уже не может — или пукнет, или взлетит. Тишина, пауза…
Домна весомо подвела итоги:
— Бездельники! Только скатёрку попортила. А ну бегом дела делать!
Наша «смертельная битва» сразу показалась настолько мелкой детской вознёй… Я смутился, достал из кармана морковку и пошёл к коню. Гнедко тоже ещё был не вполне адекватен. В глазах стояла муть от непреднамеренно выполненных кульбитов. Он задумчиво схрумкал угощение и позволил мне, фамильярно обняв его за шею, отвести в конюшню.
Последним в себя пришёл Чарджи.
— Негожий конь, дурной, опасный. Надо забить. Тебе другого подберём.
— Ха! И это говорит целый инал, потомок повелителей вселенной! А молоденькому коньку повелеть не можешь! Говорят, у вас в Степи грудным младенцам к молоку матери добавляют жидкий конский навоз. Ты поэтому такое… дерьмовое решение предлагаешь?
Торк аж зубами заскрипел. Схватился за саблю. А я за свой ножичек за спиной. Я же теперь постоянно об-ноженный!
Постояли.
Он развернулся и ушёл. Я тоже развернулся. К деннику, откуда лупала на нас глазами моя мохнатая скамейка.
— Ну что, гнедая самоходина? Я из-за тебя с другом поругался. Что ты на меня так… монокулярно смотришь? Как красноармеец на мировую буржуазию. Я тебе не враг — смотри бинокулярно! Вот так-то лучше. Запомни: я хозяин — ты лошадь. Ты делаешь всё, что я скажу. И получаешь за это овёс. Согласен? А теперь мы определим границы твоего слепого пятна. И наиболее приятные места для почёсывания.
Я же с ним по-человечески, а он…! Через 3 секунды я сидел на стенке денника и пытался не допустить откусывания моей лодыжки.
Конечно, Чарджи был прав. А я повёл себя как глупая вздорная… гнедятина.
После моих необдуманных слов ни торк, ни я — отступиться уже не могли. Три упрямства, включая лошадиное, завязались тугим узлом.
Мне достался полный курс обучения. Верховой езде и не только. Вот именно с таким учителем и именно с таким конём. Сколько раз в ту зиму я проклинал себя за это необдуманное решение! Сколько раз просто зубами от боли скрипел, поднимаясь утром после конских экзерцисов!
Ещё Платон и Плиний Старший уверяли, что езда на лошади полезна для здоровья. Врут они все! Все свои былые и нынешние, реальные и выдуманные обиды торк вложил в процесс обучения. Обучению тому самому занятию, которое греки называют «иппасия», а торки довольно неприлично: «бинисилик». Впрочем, и в русском языке ряд звуковых ассоциаций к слову «езда»… тоже не очень.
Хорошо хоть — начали с техники безопасности:
— Стоять! Ты куда пошёл?! Позови его, подожди, пока он к тебе головой повернётся! Не подходи к нему сзади!
Что-то мне конь после Чарджиного поучения — истребитель напоминает.
Прапорщик Козолупский в нашем гвардейском и истребительном — похоже начинал:
— Сзади к самолёту не подходи — двигателями сдует. Вона тама, по дороге, фургон с солдатиками проезжал — в канаву снесло. Спереди не подходи: «Сапфир» включиться. Ни детей, ни настроения их делать — более в жизни не будет. На плоскости не залазь: упадёшь на бетонку — хребет сломаешь. Низом не суйся: поедет — задавит. С рулёжки не сходи: у нас чучмеки на бензовозах гоняют. Где бетона нет — им везде ралли.
— А где ж…?
— А вон, на капонир. И чтоб снизу видно не было.
Вы думаете — торк вывел коня господину своему и помог сесть в седло? Индейскую избу вам… Точнее — мне.
Инал начал учить «Зверя Лютого» на конюха. Конюх-прогрессор… Продвинутый дерьмокидатель… Эдвансенутый кормораздатчик… Я, блин, со всей мудростью человечества…! Набитый прогрессизмом по самые ноздри…! Эксперт, факеншит, по сложным системам…!
«Нам учиться — что с горы катиться» — русская народная мудрость. Вот он и… и покатил меня… с-собака нерусская.
Чарджи и Гнедко долбали на пару. Один вдалбливал уход за лошадью, другой — просто уход. Мой, отсюда и быстро.
Они оба меня просто на взгляд не переваривали! «Если вас кто-нибудь не переваривает — значит, не сумел проглотить» — народное наблюдение.
Инвертируем утверждение и получаем: «если я кого-нибудь не перевариваю…». Дополняем классикой: «Тщательно пережёвывая пищу, ты помогаешь обществу». Ух как я хочу помочь здешнему обществу! Поэтому «пережёвываем», «глотаем», «перевариваем»… обоих. «Улыбаемся и машем»…
И хрен вам, дитятки! Я вам не только кладезь знаний и чугунок премудростей! Я ещё долбодятел полнопрофильный! Упёртее меня на три деревни в округе — нету!
Однако упрямство не есть синоним глупости — с конями мне надо разбираться.
Надо сказать, что кони существенно отличаются от более привычных нам кошек и собак.
«Человек кормит меня, гладит, заботиться обо мне. Наверное — он бог» — так думает собака.
«Человек кормит меня, гладит, заботиться обо мне. Наверное — я бог» — так думает кошка.
Кони глупее — у них кора головного мозга даже мозжечок не закрывает. Поэтому они думают также, но никак не могут принять решение. Постоянно пребывают в проблеме выбора между «истиной кошки» и «истиной собаки».
Если вы даёте лакомство лошади — она воспринимает это как проявление вашей слабости. Морковку или яблоко можно дать только как вознаграждение за труд. Ну, или после года совместной безупречной работы как проявление хозяйского доброго настроения.
Решившись сесть на коня, вы должны немедленно доказать, что главный — вы. Если только конь раньше не успеет доказать вам обратное.
Отдельная тема: зрение и слух. Хомосапиенс воспринимает мир более глазом, лошадь — ухом. А с глазами… Перед носом лошади «слепое пятно» в полтора метра. Поэтому никогда нельзя подходить прямо спереди — для коня вы внезапно появитесь в 20 сантиметрах перед носом. По плечи и в весьма в искажённом виде. Что его наверняка испугает.
Другой лошадиный фокус — два типа зрения. Лошадь смотрит одним глазом, монокулярно. Причём до такой степени, что одним — вперёд, а другим назад. А вот когда она наставляет уши вперёд — смотрит двумя глазами, бинокулярно. При переходе от одного типа зрения к другому — изображение скачет, конь пугается.
