уже дымится. И сейчас я вижу не то, как Милка раскладывает по тарелкам еду, а как я ее раскладываю на этом самом столе. Вместо ужина. Для себя. Совсем Мишаня умом тронулся. Хрен старый.
– Михаил? – в сознание прорывается девчачий голос.
– Что?
– Я спрашиваю: вы хлеб будете?
На столе уже стоит наполненными три тарелки. Это что? Подхожу ближе и вдыхаю ароматы. Охренительно!
– Это рагу овощное с мясом. И картофель, запеченный по-деревенски, – отчитывается девушка, гордо задрав нос.
– Значит, все-таки готовишь? – хмыкаю и сажусь за стол. – Да, хлеб буду.
– Угу, – кивает и ставит передо мной плетеную корзинку с кусочками хлеба. – Немного.
Садится напротив.
– Дима! – зову сына. – Ужинать.
– Я не буду, – доносится голос парня.
– А ну… – хочу уже подняться к нему, но меня останавливает Мила.
– Не хочет и не надо. Проголодается, сам спустится. Лучше попробуйте.
– Попробую, – сажусь обратно и беру в руки вилку, зачерпываю овощей.
Ловлю внимательный взгляд голубых глаз и пробую.
Первые ощущения – вкусно. Но потом…
– Твою же мать! – вскакиваю со стула и в два шага пересекаю кухню, открываю шкаф и выплевываю в мусорное ведро то, что не успел проглотить.
– Что такое? – подпрыгивает на месте девушка, не понимая, что происходит. – Так все плохо?
А у меня глаза наполняются слезами. Пасть жжет. Горло дерет. Боже!
– Ты меня довела до слез, – шмыгаю носом, часто-часто моргаю и сиплю. Подхожу к холодильнику и достаю оттуда молоко. Пью прямо из банки, чувствуя, как спасительная прохлада разливается по пищеводу. Мать моя женщина, чуть кони не двинул!
– Что не так-то? – смотрит на меня Мила растерянно.
– А ты попробуй, – киваю.
– Н-не буду, – качает головой.
– Вот и правильно, – еще отпиваю молока и выдыхаю. – С перцем ты чуток переборщила.
– Я вообще перец не использовала…
– Вообще?
– Мхм. Я его не люблю. Поэтому и не трогаю.
А вот это уже интересно.
Я подхожу к ящику со специями и заглядываю в него. Затем смотрю в мусорное ведро. Бинго! Пакетик пустой. Перец красный, острый. Достаю его пальцами и показываю Миле. Она уставилась на меня большими глазами, хлопая длинными ресницами. Испуганно пятится:
– Я его не брала, честное слово!
Да я уже понимаю. И почему мой пацан здесь ошивался, тоже. А вот мотивы его пока еще для меня недоступны. Но это мы сейчас выясним.
– Дима!
Прибью засранца.
Милена
Сижу за столом и пялюсь на эту парочку. Папа и сын. Мелкий – точная копия старшего. Бодаются взглядами. Упрямые оба. Не завидую я их близким.
– Дима, зачем ты это сделал? – рычит Михаил.
– Затем, – уклончиво отвечает его парнишка.
Я беру пальцами кусочек картофеля и пробую его на вкус. Ничего, есть можно. Остыло, правда, но это не страшно. И салат из свежих овощей тоже пригоден для еды. А вот рагу с мясом жалко. Этот мелкий говнюк испортил так, что теперь его только на помойку. Даже скотине не отдать. Эх! А я так старалась. Мама бы мной гордилась.
– Как тебя мать воспитывает? – качает головой мужчина. – Ты можешь, как мужик, отвечать за свои поступки или нет?
А вот это аргумент для мальчишки. Точно, растет еще один дикарь.
– Я тебе помочь решил, – удивляет меня ответ Димы.
– Помочь отправиться на тот свет?
– Перцем на тот свет не отправить, – дует щеки пацан. – А вот от нее, – тычет в мою сторону пальцем, – избавиться помогло бы.
– Это с чего ты так решил? – хмурит свои густые брови Михаил.
– Ты же сам ей сказал, что если она приготовит гадость, то отправишь ее обратно. Ну! Бать, не тупи! – впивается в отца взглядом. – Гадость? Гадость. Жрать не будешь, пусть проваливает, – рычит мальчишка.
А мне почему-то становится обидно. Я значит тут прыгаю, как коза, у плиты весь день. Стараюсь. Трясусь. Переживаю. Накормить хочу. Да, не без собственной выгоды, но от чистого сердца! А в ответ вот такое получаю? Фантастика. Откуда у него вообще ко мне столько злобы? Что я ему такого сделала? Нет, мне такого не понять. Отодвигаю тарелку в сторону. Аппетита как не бывало. Впиваюсь взглядом в Димку и спрашиваю:
– В лес ты меня тоже из-за этого отправил? Чтобы избавиться от меня, да?
Оба поворачивают головы в мою сторону. Синхронно.
Да-да, я все еще здесь и все слышу, мальчики! Смотрят на меня так… странно. Молча. И почему-то в этот момент так сердце рвется, так взрывает, что я подскакиваю на ноги и возмущенно рычу:
– Вот это у вас методы, прям закачаешься! Один обманывает, заселяет в сарай, морит голодом и выставляет на посмешище перед всей деревней. А второй? Огрызается, отправляет в лес и портит еду, только потому, что ее приготовила я. Может, ты мне еще и чемодан упакуешь? – спрашиваю мальчишку.
– Это я еще не рассказал, что ты подслушала их с Танькой разговор! – выпаливает в сердцах Дима.
Теперь мои щеки заливает краска. А бровь Миши взлетает вверх.
– Уже сказал, спасибо, – натягиваю улыбку, стараясь держать себя в руках.
Вот это семейка. Никакого воспитания, никакого дружелюбия. Какое-то жуткое разочарование накатывает. Внутри что-то неприятно сжимается. Становится грустно и почему-то очень жаль себя.
– В комнату, – говорит Михаил сыну, – быстро.
Тот не заставляет долго ждать. Срывается с места. До нас лишь долетает хлопок закрывшейся двери.
Я молчу. Падаю обратно на стул и разглядываю рисунок дерева на столешнице. Чувствую, как дикарь на меня смотрит. Его взгляд сейчас прожжет во мне дыру. Ну и пусть. Осталось дело за малым. Поговорить и решить, что делать дальше. Постараюсь в этот раз быть очень убедительной. Ораторские способности все-таки остались при мне.
– Подслушивать нехорошо, – вздохнув, наконец-то говорит Михаил. Складывает руки перед собой, переплетая пальцы в замок. Смотрит на меня обвиняюще.
Я достаточно резко бросаю:
– Не вам мне об этом рассказывать.
Надоело, что все здесь меня за дурочку держат. Хватит.
– Тоже верно.
– Ужин не удался, как видите.
– Есть такое.
– Но не по моей вине!
– Увы.
– Так что нам с вами придется поговорить.
– Согласен, –
