— Как так сломан? — замахал он руками.
А что толку от его возмущений? На кофейную машину они никак не подействовали.
Вопрос: как Бажена умудрялась при помощи сломанного аппарата делать Островскому божественно вкусный кофе? Особый талант? Или просто где-то покупала?
Чёрт с ним с кофе, она и без всякого кофе была Богдану необходима, совершенно точно незаменима, сверх меры желанна…
«Что-то меня опять не туда занесло…»
После произошедшего с Баженой Островский решил для себя окончательно и бесповоротно — не хочет он больше разовых связей. Не удержал себя с секретарем, и вот какая гадость вышла. Нужно менять подход к противоположному полу и в следующий раз думать головой, а не другими частями тела, точнее частью.
Но пока-то что делать? Вполне очевидно, зачем Бажена сидела у двери отдела кадров. Увольняться пришла. И что? Богдан позволит ей вот так просто уйти? Не того он склада характера человек. Своего счастья не упустит.
Поднял трубку рабочего телефона, набрал номер отдела кадров.
— Максим Викторович, к вам вот-вот зайдет мой секретарь, будет писать заявление на увольнение…
— Да, я видел ее в очереди.
— Вот! Ваша задача — уговорить ее остаться!
— Но как же так, я уже новых кандидаток собрал…
— Засуньте себе знаете куда этих… — на этом Богдан закашлялся. — Прошу прощения, сорвался. Повторяю, убедите ее вернуться на работу, скажите, что уполномочены поднять ей зарплату. И пусть в бухгалтерию заходит за премией… Объясните Бажене, что я человек сложный, но отходчивый. Пусть возвращается к работе.
— А если она откажется?
— Сделайте так, чтобы согласилась, иначе я уволю уже вас!
***
«Конечно же, он меня не заметил… Кто я для него? Всего лишь секретарь, очередная девушка, которую он… того-с…» — Бажене вдруг стало за себя так обидно, что хоть плачь.
Она сидела в коридоре, в самом уголке, очень занятая суперважным делом — жалением себя. Но вдруг дверь отдела кадров открылась, и на пороге показался Максим Викторович собственной персоной. Хищным взглядом оглядел кандидаток, остановил взор на Бажене.
«Мармеладка…» — так мысленно окрестила его ведьма.
Не забыла той сцены, когда служащий отдела кадров кашлял ми-ми-мишками. Но что значительно хуже — он тоже этого не забыл. Не связал переизбыток мармелада в организме с Баженой, но изрядно ее недолюбливал.
Вот и теперь глянул так, что у ведьмы внутри всё похолодело, даже грешным делом подумала: может, ну ее, эту трудовую книжку. Однако через секунду лицо Мармеладки преобразилось, он улыбнулся Бажене от уха до уха, приветливо развел руками:
— Бажена, что же вы сразу ко мне не постучали! Проходите, пожалуйста…
Ведьма даже икнула от неожиданности. Больно резкая перемена, с чего бы?
— Но подождите, сейчас моя очередь! — возмутилась блондинка, сидящая у самой двери.
— Вы на должность секретаря? — спросил Максим Викторович.
— Да! — кивнула она с чувством.
Тот посмотрел на девушку секунд пять и безапелляционным тоном заявил:
— Не подойдете!
Больше к нему никто с вопросами приставать не решился, хотя возле двери сидело еще несколько кандидаток. Бажена шла в кабинет в гробовой тишине, да еще и под осуждающие взгляды.
— Я пришла написать заявление… — начала она.
— Никаких заявлений! — резко перебил ее Мармеладка. — Бажена, вы просто не можете вот так уволиться, вам противопоказано покидать эту фирму…
— Но… У вас полный коридор новых кандидаток!
— Так это я собрал на случай, если вы не явитесь, — развел руками служащий и плюхнулся в кресло, — но вы же явились! Вам необходимо вернуться к работе… К тому же Богдан Владимирович лично уполномочил меня поднять вам зарплату…
— Поднять зарплату? — охнула Бажена и от неожиданности опустилась на стул, стоящий напротив.
— Более того! Вы можете прямо после нашего разговора зайти в бухгалтерию, и вам выдадут премию! Внеурочную, хочу заметить…
— Премию… внеурочную… — тихонько зашептала ведьма.
Как раз в тот момент, когда она так нуждалась в деньгах. Зарплата… деньги… еда, жилье, жизнь! И не надо искать другое место, кроме того, работа знакомая, изнутри изученная. Как же ей не хотелось от всего этого отказываться... А собственно, почему она должна отказываться? На каком камне высечено, что, переспав с шефом, секретарь должна громко хлопнуть дверью?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Ей вообще-то маму спасать надо, не до жиру, а гордость можно временно засунуть поглубже. Придет час, и она за всё рассчитается с Извергом. А пока просто не в праве расшвыриваться подобными предложениями.
— Так мне можно идти на свое рабочее место?
— Так идите же… И премию заберите. Кстати, не забудьте сказать Богдану Владимировичу, что я очень старался вас убедить…
— Да-да… — промямлила она, выплывая из кабинета.
***
Мармеладка сказал правду.
В бухгалтерии Бажене и правда выдали конверт. Почему не перевели на карту, ведьма не поняла. Кстати, карту она тоже сделала себе при помощи песочка, теперь была стопроцентной ведьмой в законе, все бумажки в наличии, при желании даже ипотеку могла бы взять.
«Чур меня, чур от такой напасти…»
Бажена вышла в коридор как чумная. Открыла конверт и начала пересчитывать богатство. Одна пятитысячная купюра, две, три… целых шесть! Тридцать тысяч рублей! Это же целый месячный оклад… да за такие деньжищи она же себе может квартиру снять, и еще на житье-бытье останется. Это же небо! Это космос!
— Вау… — чахла она над златом.
А потом вдруг вспомнила фразу, брошенную ей рыженькой любовницей Богдана: «Он тебе за интим доплачивает?»
На Бажену будто ведро холодной воды вылили.
Вот она, доплата за интим.
У Бажены чуть капилляры на глазах не полопались от бешенства.
— Ну держись, Богдан Владимирович!
***
Богдан думал, что Бажена зайдет к нему в кабинет отметиться, прежде чем возвращаться к работе, может быть, даже поблагодарит за премию. Но к тому, что случилось, готов не был. Будто торнадо в кабинет ворвался, не иначе. Рыжий торнадо…
Секретарь влетела без стука. Распахнула дверь настежь, пронеслась до самой середины комнаты и впилась в шефа грозным взглядом. Как же хорошо, что она не дракон! А то спалила бы к чертям собачьим и потопталась на пепелище.
— Да как вы смеете? — зашипела Бажена, тяжело дыша.
Богдан выдержал паузу.
— Что смею, позвольте полюбопытствовать?
Встал с кресла, обошел стол и уперся об него филейной частью, скрестив руки на груди.
— Вы! Вы… — возмущение душило Бажену. — Я вам не проститутка!
Брови Островского поползли вверх.
Бажена тем временем затрясла белым конвертом.
— Возьмите эти ваши проклятые бумажки и засуньте их себе в… в… — Бажена запнулась.
Островский тем временем понял: в конверте выписанная им премия. Думал, что по закону жанра рыжая паршивка швырнет в него его же деньгами. Но прошла секунда, две, три, а купюры по-прежнему оставались в руке секретаря.
И тут Богдану стало смешно. Совершенно очевидно, что с «проклятыми бумажками» глупышка расставаться не хотела.
— Успокойтесь, — начал осторожно. — Я не сплю с проститутками…
— Серьезно?! — взвизгнула она, аж подпрыгнула на месте от возмущения.
— Я не так начал, — Богдан выставил руки в примирительном жесте. — Я никогда не считал вас проституткой… Ну не бывают невинные девушки проститутками! Факт… С чего вы решили, что я вас такой считаю?
Бажена нахмурилась, фыркнула:
— За что вы мне премию заплатили? Всё же ясно!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Кому ясно? — подался он чуть вперед. — Мне вот не ясно, например. Хотел поощрить старательную сотрудницу. Теперь понимаю — зря… Впредь буду умнее.
— Да что вы корчите из себя! Если думаете, что я после этого радостно буду с вами спать, так ошибаетесь!
