– Ты, мать, сбрендила, что ли? – обиделась Катя.
– Ладно, извини, я погорячилась. Просто эта Саша меня сегодня убила!
Мы не стали приглашать Фиму, чтобы он снял отпечатки пальцев с ячейки. А он мог бы и пробил бы их по своим каналам. Но как-то боязно было.
Я довезла Катю до дома и поехала домой. По дороге связалась с Фимой по другому вопросу. Пора было собирать первый информационный урожай.
– Да, кое-что есть, – сказал мне Фима.
Я попросила его привезти материал мне домой.
Подъезжая к дому, больше всего опасалась, что меня встретят все мои знакомые мужчины: Юра, Вадим и Александр Борисович. Ни один из них, как я считала, пока что не оставил мысль связать со мной свою судьбу. Что касается Воронкова, были, конечно, сомнения, однако пока что все указывало на то, что он увлечен мною.
Если бы даже один из них дожидался меня возле моего дома, то мне было бы трудновато отделаться от него и подняться к себе в ожидании Фимы. К тому же я не хотела, чтобы кто-нибудь из моих «женихов» увидел моего сыщика.
Я перезвонила Фиме и назначила ему встречу на соседней улице, неподалеку от моего дома.
– Вот. – Он протянул мне флешку.
Минут пять мы сидели в моей машине, где я, открыв ноутбук, перевела ему деньги за работу, после чего расстались.
– Фима, продолжай следить за всеми тремя.
Он улыбнулся мне в темноте, зная что-то такое обо мне, о чем раньше только догадывался.
Я вернулась в свой двор, вышла из машины, оглядываясь и испытывая чувство тревоги: что, если вот прямо сейчас возле подъезда встретятся все мои мужчины? Как мне себя с ними вести? С Юрочкой будет просто, в присутствии другого мужчины улыбнусь ему, как племяннику лучшей подруги, спрошу, как дела, потом мы с ним отойдем в сторону, и я объясню ему, что у меня важная встреча, Юра проглотит это не моргнув глазом и уйдет. Он покладистый, свой, с ним мне все позволено. С одной стороны, это хорошо, а с другой – нет.
Вадим – тот со своей деликатностью и робостью поступит примерно так же, как и Юрочка. Увидит, что мы не одни, испугается, сто раз извинится и уедет, еще к тому же с виноватым видом.
Александр Борисович… Как поступит он? Человек коммуникабельный, умеющий общаться с людьми, умный, но робеющий передо мной исключительно потому, что я ему нравлюсь, вряд ли вот так позволит себе потерять этот вечер в моей компании, а потому, быстро сориентировавшись, а еще, быть может, подогреваемый чувством ревности и соперничества, моментально придумает какой-нибудь веский повод для якобы делового разговора с глазу на глаз. И будет прав, между прочим.
Каково же было мое удивление, когда возле подъезда я не обнаружила никого из моих знакомых мужчин. Словно все они взяли себе кратковременный отпуск на сегодняшний день. Как сговорились. Я даже постояла минутку на крыльце, делая вид, что осматриваю свой каблук, чтобы у кого-то из них была возможность проснуться в машине и увидеть меня.
Никого не дождавшись, я вошла в подъезд и увидела привычную картинку: Марину, вяжущую за стеклянной перегородкой своей конторки. Увидев меня, она отложила вязанье.
– Вас ждут, – сказала она, и за ее спиной тотчас появилась хрупкая женская фигурка в зеленом.
Это была Олечка, помощник шеф-повара из «Мопры». Мне редко доводится увидеть ее без белого фартука и поварского накрахмаленного колпака на голове. Сейчас же на ней было скромное летнее зеленое платьице. Лицо Олечки, которой я искренне симпатизировала, считая ее отличным работником и душевным человеком, опухло от слез.
Больше всего я, эгоистка, боялась услышать слово «пожар». Или о каких-нибудь неприятностях, происшествиях в моем ресторане. Или о смерти какого-нибудь моего работника.
– Оля, что случилось? – Я бросилась к ней. – Ты почему мне не позвонила?
– Говорит, что по личному, – сказала, выходя из своей конторки, Марина. – Ей было так плохо, что мне пришлось дать ей успокоительных капель и уложить в свою кровать.
У меня от сердца отлегло. Личные проблемы. Что ж, это мы разрулим. Уж не знаю отчего, но я была в этом уверена.
– Пойдем, Олечка. – Я увела ее с собой.
– От меня муж ушел, – сказала она мне, когда я заперла за собой двери моей квартиры.
– Уф… Я-то думала, что серьезное! – сказала я, задавая тон всему разговору. – Проходи, хочешь что-нибудь выпить?
Выпить-то я хотела прежде всего сама. Оля же пожала плечами, из чего я поняла, что она, в отличие от меня, не знала о спасительной силе алкоголя.
– От тебя он не ушел, а как бы отлучился, – попыталась я сказать что-то утешительное, – а вот от меня Сережа по-настоящему ушел. Совсем.
– Примите мои соболезнования. Мы все сочувствуем вам… Еще хотела вам сказать, что в «Мопре» все в порядке, чтобы вы не волновались, что цыплята в винном соусе, приготовленные по тому рецепту, что вы нашли в старинных книгах, вчера и сегодня были нарасхват! Какая получается корочка! А аромат! Жорж не может нарадоваться на новый пароконвектомат.
Жорж – так зовут моего шеф-повара, он из Марселя, человек в высшей мере скромный и не знает себе цену. Мне его порекомендовал Андрюша Куценко, мой личный «парижанин». До сих пор не нарадуюсь, что заполучила его к себе, человека в высшей степени творческого, талантливого, работящего.
Я достала из холодильника закуску, водку.
– Садись, рассказывай.
– Для начала я хотела бы извиниться, что приехала к вам. Где вы, а где – я!
– Оля, что такое ты говоришь?
– Я сейчас объясню. Мой муж ушел и больше не вернется, вернее, я его не приму, даже если он передумает и у него что-то там не получится. И меня совершенно не интересует, где он и с кем. Знаю, что у него теперь другая. Я приехала к вам не столько для того, чтобы обрыдаться здесь, в вашем присутствии. Мне нужно от вас другое – хочу у вас спросить, каково это – жить одной.
Ее вопрос озадачил меня.
– Вообще-то я была как бы замужем…
– Да, я понимаю. Но я хочу спросить вас не как замужнюю женщину, а как человека умного…
Я вдруг поняла, зачем она ко мне пришла. Ей, из кухни нашего ресторана, моя жизнь представляется очень правильной, несмотря ни на что, несмотря на мою неблагополучную личную жизнь, о которой знает вся Москва. И ей кажется, что я, такая успешная и яркая женщина, знаю ответы на все вопросы!
Я улыбнулась. Приятно, конечно, что не все считают тебя полной дурой, взявшей на содержание породистого самца.
– Да живи в свое удовольствие, и все! Зарплата у тебя хорошая, жилье есть, хочешь, я дам тебе отпуск и ты отправишься куда-нибудь в теплые страны? Не зацикливайся на мужчине!
– Да, я все это понимаю. Умом. Но если он меня бросил, значит, та, другая, лучше меня. Красивее, быть может, умнее, душевнее, я не знаю… Я комплексую и никак не могу успокоиться!
Я сидела, слушала ее и думала о том, как же все-таки непредсказуема жизнь! Я только что думала, как мне разрулить ситуацию с моими мужчинами (бывшим, настоящим и, возможно, будущим), и представляла себе разные картины наших встреч, даже как будто бы слышала каждого из них по отдельности, но все вышло совершенно по-другому. И чаще всего, когда мы ожидаем чего-то, пытаемся прогнозировать события, рассматривая какие-то варианты и готовясь к их последствиям, все почему-то складывается совершенно по-другому, непредсказуемо. Хорошо это или плохо – зависит от характера человека, от его отношения к переменам. Кому-то перемены – это беспокойство, страх перед неизвестным, потрясение. Им приятнее нежиться в предсказуемости и покое. Для других перемены – это новизна мироощущения, праздник самой жизни, ее волшебные и непредсказуемые повороты.
Я же боялась перемен, хотя вся моя жизнь, стремительная и полная всего нового, говорила об обратном.
– Честно говоря, я не умею успокаивать, не знаю, что тебе сказать. Разве что напомнить тебе, что ты и твой муж – два совершенно разных человека, это как два растения, цветка, которые растут совсем близко, и их стебли переплелись, но не вросли друг в друга, вы по-прежнему остались каждый со своими лепестками и ароматом. А потому, если вдруг один цветок пересадили в другую клумбу, пусть себе растет там, а ты расти в своей, развивайся, расцветай, понимаешь? Я о том, что женщина не должна быть эмоционально зависимой от мужчины, как была, скажем, зависима я…
Мне было трудно в роли утешительницы, я не знала, что еще ей сказать, и, скорее всего, мы бы просто напились с Олей, рассуждая о том, как жить без мужчины, чтобы не чувствовать себя униженными, да и легли бы спать, думая каждая о своем. Но в передней раздался звонок, и я спросила себя, что на этот раз, какой подарок преподнесла мне судьба?
Можно было, конечно, не открывать, но вдруг это важный визит? Перевалило за полночь, значит, это был кто-то из близких мне людей либо Мишин примчался меня арестовывать.
Это был Вадик Сажин. Я открыла. Он смотрел на меня испуганно. Весь его вид словно спрашивал меня: может, я не вовремя? Можно к тебе?
