– Роза умрет, – сказала я с болью в голосе. Всегда жалела растения, которые зависели от меня. – И розу выкопала… Совесть есть?
13
Светлана Петровна разлила чай по чашкам. Я закрыла все окна, включила кондиционер. Кухня стала наполняться приятной прохладой.
– Я одного не пойму, как здесь оказалась моя машина, – говорила я, откусывая печенье и заедая его шоколадом. Плевать на диеты, когда тут такое происходит! К тому же я своими пышными формами нисколько не отталкивала мужчин, а наоборот!
– Надо бы найти машину, – робко заметила Светлана Петровна, которая все порывалась уйти, да мы с Катей уговорили остаться с нами и попить чайку на равных. – Глядишь, там отпечатки пальцев обнаружат. Не сам же Сергей Яковлевич был за рулем.
– Нет, его привезли на этой машине, – сказала я. – Его труп. Значит, в багажнике машины могут быть следы крови. Ну и отпечатки, да, вы все верно говорите. Сейчас следователь разговорит Перову, потом привезут ее мужа, и он, я думаю, все расскажет, где и кому продал машину. Удивительный народ! Ну как можно вот так посреди бела дня войти в чужой дом, ограбить его?! Я просто уверена, что эта Надя была здесь, шарила своими руками… Честно говоря, не знаю, что сдержало ее и почему она не польстилась на мое постельное белье, духи. Там, в спальне, так много всего.
– Да неплохая она баба, – вдруг сказала Катя. – Мне ее даже жалко. Они опьянели от одного вида открытого дома. Слишком велик был соблазн.
– А вот я бы никогда не зашла в дом, сколько бы времени он ни стоял открытым, – сказала Светлана Петровна. – Неужели они не понимали, что рано или поздно их вычислят? Или, если уж польстились на чужое, так сидите смирно, не показывайте, что у вас деньги завелись!
– Представляете себе картину: Мишин находит твою машину, естественно, забирает ее у этих мужиков, что купили ее по дешевке, и те потребуют свои деньги у Перовых обратно! Вот будет веселуха!
– Противно все это, Катя, – сказала я. – Ладно, жизнь-то продолжается! Какой вкусный чай вы заварили, Светлана Петровна. Спасибо вам.
Позже подъехал Мишин со своими людьми, мы с Катей встретили их бутербродами с чаем. Светлана Петровна все же ушла к себе.
– Машина ваша в соседней деревне Лешково, – сказал Мишин, – в гараже какого-то Геннадия Белозерова, я отправил туда людей, чтобы ее забрали. Но управятся они только к вечеру… Хоть бы на ней следы какие найти…
– Все равно я ничего не понимаю, – говорила я. – Представим себе, что после того, как я вышла из квартиры, села в машину и отправилась в Ковригино, мой муж проснулся (или его кто-то разбудил), он оделся, скажу даже – нарядился, поскольку на нем был черный бархатный пиджак с золотыми пуговицами.
Катя хмыкнула и отвернулась. Даже после его смерти, я полагаю, она продолжала презирать Сергея.
– Подождите. Давно хотел спросить: у вашего мужа не было второго телефона?
– У моего мужа было полно телефонов, в каждом кармане по телефону, я думала, что вам это известно. Вы же осматривали нашу спальню, его вещи.
– Представьте себе, мы нашли только один телефон, тот самый, которым он пользовался, чтобы позвонить вам, и на который был произведен последний звонок от Елены Юдиной. На его имя больше не было зарегистрировано сим-карт.
– Все правильно, все они были зарегистрированы на мое имя, и платила по счетам тоже я, – сказала я, не в силах сдерживаться, чтобы не сказать правду. – Я была уверена, что все телефоны у вас!
Мишин вздохнул, решив, что вопрос об исчезнувших телефонах, прозвучавший с опозданием почти в две недели после того, как пропал мой муж, сильно опустил его в моих глазах.
– Откуда вам было знать, что у Голта было так много телефонов… Не каждому человеку в месяц дарят по нескольку штук. Приятели, поклонницы, я дарила… Сама виновата, не надо было в каждый вкладывать сим-карту.
– Ребячество, глупость и нежелание считать деньги. Это не он их зарабатывал, – фыркнула Катя. – Транжира он, твой Голт!
– Катя!
– Что Катя? – Считая, что Мишин – свой в доску человек, посвященный в некоторые тайны моего покойного мужа, она добавила не без удовольствия: – Мало того, что все эти операторские услуги денег стоят, так еще и не проверишь, кто ему звонил, эсэмэски не прочтешь.
– Катя, да я никогда ничего не читала и не проверяла!
– И напрасно! – взвилась она. – Если бы хотя бы немного контролировала своего муженька, глядишь, он был бы сейчас жив!
– Так, постой, Катя. Ты мешаешь мне сосредоточиться. Итак, я уехала. Он проснулся или его разбудили. Оделся и куда-то собирался поехать.
– Возможно, ему позвонили на какой-то другой его телефон. Так. Стоп. Пожалуйста, пока не забыли, запишите мне все номера ваших телефонов, вернее, телефонов вашего мужа.
Я выполнила его просьбу.
– Продолжим. Возможно, в вашу дверь позвонили, – предположил Мишин. – Голт подошел к двери, заглянул в глазок, так?
– Да. Сергей всегда смотрел в глазок. Он много снимался в сериалах про маньяков разных, иногда ему даже кошмары снились, – сказала я. – Так он сам мне всегда советовал смотреть в глазок.
– Думаю, что он увидел кого-то знакомого, – сказал Мишин. – Открыл дверь. Может, это был тот самый человек, которого он поджидал, а может, совершенно другой человек, но которого он знал настолько, что доверял ему и впустил в дом ночью. И этот человек попросил отвезти его куда-то или же они вместе куда-то собрались.
– А разве его убили не дома? – спросила я, вынырнув из своего личного информационного поля, и сразу же почувствовала, как рот мой заледенел от случайно оброненной глупости. Как я могла вот так легко, просто, расслабившись перед Мишиным, проговориться?! Мишин – не Катя! Да, я плачу ему деньги, но он всегда будет для меня чужим! И если выяснится, что это я пристрелила своего мужа, то Мишин сразу же из друзей перейдет на сторону моих врагов, которые посадят меня за решетку.
– Возможно, его убили дома, но где, у кого дома – вот вопрос! – невозмутимо произнес Мишин, после чего я сильно пожалела, что делом моего мужа занимается именно он. Глупый, даже, я бы сказала, бестолковый человек!
Бросив осторожный взгляд на Катю, я поняла, что и она в это же самое время посмотрела на меня с видом человека, сильно разочаровавшегося в собеседнике.
– Поскольку здесь, в этом доме, следов преступления нет, мы здесь все тщательнейшим образом проверили, а труп был привезен сюда, стало быть, его убили в другом месте, – продолжал наш недалекий следователь.
Почему, спрашивала я себя, он даже и мысли не допустил, что его могли убить в моей квартире, у себя дома?
Спрашивать его об этом – для меня означало добровольно сесть в тюрьму. Алиби-то у меня было сомнительное – о Ковригине, куда я ошибочно прикатила, я рассказала сама, но свидетелей-то этому у меня нет.
– В любом случае теперь у нас есть зацепка – машина, на которой труп вашего мужа был привезен сюда, в Лобаново. Думаю, что мы обязательно найдем там следы убийцы. Кстати говоря, Наталия Андреевна, у вашего мужа была доверенность на вождение этой вашей машины?
– Конечно, была. Я снабдила доверенностями и Юру с Катей, мы часто пользовались этой машиной, когда ездили вместе за город. Катя с Юрой – это моя семья. Понимаете? У Сергея Яковлевича была своя машина, я вам говорила, к тому же я собиралась покупать ему машину в Париже, чтобы он мог там…
Я не могла договорить, на меня снова нахлынула волна ледяного ужаса, страха, словно я вдруг оступилась и полетела в пропасть, вслед за Сережей.
В какой-то момент мне захотелось уже, чтобы Мишин исчез вместе со своими молча жующими бутерброды людьми, от которых, по моему твердому убеждению, все равно не было никакого толка. Перовых нашли не они, труп Голта обнаружили опять же по нашей наводке, и, главное, никто из них даже мысли не допустил, что алиби у меня сомнительное и что это я, вооруженная железным мотивом, могла пристрелить своего мужа.
Сколько раз случалось, что убийцы, испытав шок, теряли память.
Ну и непростительна, конечно, была история с телефонами Сергея, о которых меня никто не потрудился спросить. Как Мишину вообще в голову не пришло, что у Голта, при его образе жизни, не может быть всего один телефон? Да у любого крестьянина в наше время и то найдется парочка.
Мой вопрос Мишину, нужна ли я ему еще и могу ли отправиться прилечь, поскольку у меня сильно болит голова, послужил сигналом к тому, что пора бы ему и его людям покинуть нас.
Пообещав нас держать в курсе дела, следователь уехал. Мы с Катей остались одни.
– Катя, дорогая, как бы мне хотелось, чтобы все это поскорее закончилось. Веришь – мне уже все равно, кто его убил, правда. Если его убили, то за дело. Может, это звучит и жестко, но это правда. Представь себе, сколько же зла он причинил человеку, решившемуся на убийство! И это не Юдин, отец влюбленной в него девушки, а стало быть, преступление, которое Сергей совершил, куда страшнее, сильнее, что ли… Или же он систематически кого-то угнетал, может, унизил кого-то так, что человек не выдержал… кроме этого все же указывает на то, что убийство это спланировано!
