Почувствовав на плечах руки и увидев, что Хараев поднялся, Стольников рывком выбрался, перекатился через стол и, зайдя за спину Хараеву, обхватил рукой его шею.
– И что дальше? – прохрипел полевой бандит.
– Дальше мы будем сидеть и разговаривать, – объяснил капитан и сделал движение рукой, словно выбрасывал что-то из рукава куртки. Только сейчас Хараев вспомнил, что в последний раз, когда он видел этого русского сумасшедшего, тот был без рубашки и его мощное тело блестело от пота.
Выхватил из рукава тонкую, как вязальная спица, заточку, он одним движением поднес ее к шее полевого командира.
– Шакал!.. – взревел помощник Хараева, сходя с ума от ярости.
– Назад, – тихо попросил Хараев. По-русски попросил, чтобы его понял капитан.
– До сонной артерии полсантиметра, приятель, – проговорил Стольников, вжимая шило под левое ухо бандита. – Самое время успокоиться и поговорить. Девочка, зайди мне за спину.
– Ты не выйдешь отсюда, – прохрипел, стараясь придумать что-то толковое, чеченец.
– Это спорное заявление. Вот этого слюнявого на метр отодвинь. От него воняет как от осла.
Посыл относился к помощнику, который пытался сообразить, как помочь хозяину.
– У меня рука устает, – сознался Стольников, и острие вошло в кожу на несколько миллиметров. – Еще минута, и она сорвется.
Боли, на удивление, Хараев не чувствовал. Лишь ощущал горячую струйку, забегающую под расстегнутый воротник рубашки. Под воротником было тепло, но ниже, куда сбегала кровь, она была сырой, прохладной и липкой.
– С этого момента – ни слова по-чеченски, – попросил капитан. – Я сижу так, что, если сзади меня ударит пуля, упаду вперед. Ты понимаешь, что это значит?
– Говори дальше.
– Попроси одного из твоих людей спуститься в бойлерную. Там трое моих приятелей. Твоих все равно больше, а мне на виду у них геройские поступки совершать будет легче.
– Эй! – прокричал Хараев, морщась. – Приведите троих мертвецов сюда! Они… где они?
– В бойлерной.
– В бойлерной! Как тебя зовут?
– Когда-то я был капитаном, командиром разведвзвода Стольниковым. Сейчас просто Стольников. «Сашья», как звал меня полевой командир Алхоев.
– Ти думаешь, ти самый умный, капитан Стольников? – стресс заставил Хараева говорить с легким акцентом.
Если бы у Саши была еще одна пара глаз, он увидел бы гранату еще до того мгновения, как Хараев вытянул из ее запала чеку. И теперь сложилась странная ситуация. Оба сидели в тесной комнате. Саша держал вонзившееся в горло чеченца шило, а тот держал в кулаке гранату, радиус разлета осколков которой двести метров.
– Что будем делать, воин? – спросил Хараев, сжимая дрожащей рукой гранату и морщась от боли под ухом.
– Сидеть и молча молиться, что наши люди окажутся благоразумными и не начнут стрельбу, пока мы не договорим. Кстати, где ты взял гранату?
– Люди добрые в ящике стола оставили…
– Вот видишь, нет веры охране. Любой охранник – предатель. Я всегда так думал. – Стольников заметил поднимающихся по лестнице Жулина, Айдарова и Ключникова. С автоматами на плечах они медленно шествовали под прицелом нескольких «калашниковых» бандитов. – Скажи своим людям, чтобы палец ни у кого не сорвался. От греха подальше убери всех утырков отсюда – наркоманов, психопатов и просто пидоров.
Хараев попытался что-то крикнуть по-чеченски, забывшись, и шило тут же въехало ему в шею. Он вскричал и дернулся, словно его ударило током.
– Я же сказал – ни слова по-чеченски.
Строители тюрьмы были людьми дальновидными. Кому-то из них все-таки пришла в голову мысль, что «Мираж» может быть захвачен. Стекло центра управления было пуленепробиваемым. Могло оно выдержать и взрывную волну от гранаты и ее осколков.
– А теперь поступаем так, – сказал Стольников. – Забираем девушку и дружно топаем к выходу. Ты мне не нужен, нужна она. Но если ты попытаешься помешать моим планам, я тебя убью. Это понятно?
И в этот момент неожиданно сработала видеосвязь.
– Хараев!
Услышав голос генерала Зубова, Стольников замер.
– Хараев, немедленно подойди к монитору!
– Ну, пойдем подойдем, – прошептал боевику на ухо Саша, поднимая его и направляя к экрану.
– Добрый вечер, товарищ генерал-полковник, – поздоровался Стольников.
Увидев на экране сразу двоих, причем в необычной для селекторного совещания позе, Зубов побледнел.
– Вот как ты выполняешь условия договора, генерал?.. – пробормотал, стараясь не двигать шеей, Хараев. – Вот что значит верить таким, как ты…
– Саша… – выдавил Зубов.
Помощник Хараева вскинул автомат, и раздался выстрел.
Никто не понял, что произошло.
– А-а-а… – Голова помощника, завалившись набок, потянула его к полу. Пуля, отбрасывая в противоположную сторону с пригоршню кровавого месива, с мертвым стуком ударилась о стену. Стольников видел, как из ноздрей боевика, побелевших от раздвинувшихся хрящей, хлынула кровь.
– Нам сегодня везет, Хараев, – заметил капитан. – Пулька вошла в стену под прямым углом. Ты скажи своим абрекам, чтобы они больше не пытались выстрелить. Иначе здесь начнутся рикошеты, и нам всем хана.
Полевой командир выкрикнул что-то.
Как только боевики опустили оружие, опустил дымящийся ствол и Ключников.
– Ш-шакалы!.. – всхрипел от горя, чуть дернув головой и гранатой, Хараев.
– Ну, ну… – успокоил его Стольников, чуть вытягивая из раны лезвие и трогая чужую шею свободным пальцем, чтобы убедиться в отсутствии хлынувшего из сонной артерии водопада крови. – Будем жить дальше.
– Саша, – спокойно заговорил с экрана Зубов. – У меня с этими… людьми… договоренность.
– С каких пор генерал Зубов стал договариваться с ваххабитами? – сурово поинтересовался Саша.
Ирина бросила в его сторону взгляд.
– С тех самых пор, когда дочь моя, глупая девчонка, посмела ослушаться отца.
– Может, хватит базарить? – вскипел Хараев. – Генерал, у меня сейчас нервный срыв случится, я заору «огонь», и все здесь лягут. И насрать, что я тоже. Я сверху смотреть буду, как ты свои седые волосы рвать будешь!..
– Саша, тебе нужно отпустить Хараева и…
– Закройте дверь! – заорал полевой командир. – Закройте дверь! Все выйдите вон!
В помещении остались только Стольников с Хараевым.
– Генерал, ты хотел меня сейчас подставить?!
– Я думал, с тобой те, кого ты решил вывезти с собой!
– Еще раз так подумаешь, я тебе дочь в трех посылках пришлю! Говори своему отморозку, что делать?
– Кто отморозок? – спросил Саша, убрал лезвие от шеи бандита и локтем ударил его в челюсть. Зубы бандита клацнули. – За базаром следи, утырок помойный! А то зубья все повышибаю, понял?
– Саша, у ворот тюрьмы машина. Там офицер, врач и водитель. Хараеву и трем десяткам боевиков, которых он назовет, необходимо сделать инъекции антидота. Как только ксеролит дезактивируется, вы все садитесь в машину и выезжаете на территорию Грузии…
«Понятно, Зубов затеял игру, – понял Саша. – Хараев по-прежнему не в курсе, что он не в Грузии». Значит, Стольников по-прежнему в деле.
– И что дальше? – уточнил Саша. – На блок-посту остановят грузины, о чем нам с ними говорить?
– Говорить будешь не ты, а офицер, что сидит в кабине. На территории Грузии вы находитесь легально. Проблем не будет.
– Дальше?
– Дальше Хараев должен освободить вас и уехать с людьми, куда хочет. Таковы условия нашего с ним договора.
– Прошу прощения! – повысил голос капитан. – Вы сами-то верите в то, что говорите? Я удерживаю себя от искушения насадить эту тварь на шило и передать криптозоологам для изучения, а вы говорите «Он вас высадит». Где? В виде чего он нас высадит?!
«Сейчас нужно поругаться с генералом, пусть Хараев это видит…»
– Я дал слово… – выдавил полевой командир.
– Заткнись, сука! – вскипел Саша. Посмотрел в сторону. – Прошу прощения…
– Ничего, ничего, продолжайте, – прошептала Ирина. – И не такое слышала.
– Генерал, – чуть тише заговорил капитан. – Я хочу, чтобы вы разъяснили мне порядок наших действий. А то видите, что случается, без распорядка?
– Хараев, дай команду тридцати заключенным войти в бокс «Б». Туда же проследуете и вы все. Там врач введет заключенным антидот. После этого все идете через коридор, ведущий из бокса «Б», к контрольно-пропускному пункту, – генерал надел очки, – грузитесь в машину. Ваши действия остальным заключенным не видны. Выезжаете из ворот и двигаетесь… – Зубов помолчал. – До грузинского блокпоста вас поведет офицер, сидящий в кабине.
– Ждан? – напомнил Саша.
– А что, его нет в комнате?
– Я бы не спрашивал.
– Хараев, прикажи привести полковника, – произнес Зубов.
Полевой командир кивнул, и один из его людей, заметив жест хозяина через стеклянную стену центра, в сопровождении Жулина вошел в комнату.
– Приведи сюда русского, – сказал он по-русски, чтобы все поняли, что дурных намерений у него нет. – И вели нашим людям спуститься в бокс «Б».
