Джордан шел за ними по пятам, что полицейскому явно пришлось не по вкусу. Эбби тоже бежала, не отставая от спускающихся по лестнице Дэна и полицейского.
– Куда вы его везете? – спросил Джордан. – Дэн, я поговорю с дядей Стивом, он договорится насчет адвоката. Мы что-нибудь придумаем!
Друзья в отчаянии вытягивали шеи, пытаясь увидеть Дэна из-за плеча стража порядка.
Полицейская машина была припаркована двумя колесами на тротуаре. Ее мигалка бесшумно вращалась, окрашивая дома вспышками красного и синего.
– Надеюсь, твои друзья не станут вмешиваться, – произнес офицер. – Не хотелось бы забирать еще и их.
На глаза Дэна навернулись слезы, горячие и едкие. Это произошло слишком быстро. Ему нужно было больше времени. Он должен был найти какой-то выход, способ доказать свою невиновность.
Он был так потрясен происходящим, что его ничуть не удивило, что черный мотоцикл тоже здесь. Мотоциклист был по-прежнему затянут в неизменный кожаный костюм и молча смотрел на него сквозь стекло шлема. Было бы странно, если бы мотоциклиста не было, поскольку он (а может, она?), несомненно, был одним из мелких прислужников Финноуэя. Дэн горько ему улыбнулся.
– Фотографируй, – произнес он. – Снимок по-любому меня переживет.
И тут на него нахлынул запоздалый ужас. Если бы только существовало какое-то видео, какие-нибудь записи камер слежения, способные отвести от него подозрения. Но Финноуэй наверняка позаботился о том, чтобы все уничтожить. Если бы, если бы, если бы. Он начал сопротивляться, пытаясь высвободиться из жестокой хватки полицейского.
– Вы могли бы взять мазок или что-нибудь в этом роде? Этого должно хватить. Я охотно позволю это сделать.
Он и сам понимал, как глупо это звучит. Он должен был потребовать ордер на свой арест, сделать хоть что-нибудь…
У них мои кости.
– Возьмите у меня отпечатки пальцев! Разве нельзя это сделать здесь?
Голос сорвался на дискант перепуганного насмерть подростка, в каждом слове звенел ужас.
– Неа.
Офицер Джеймс открыл дверцу, чтобы усадить Дэна в автомобиль. Пахнуло застарелыми запахами человеческого пота, сигаретного дыма, мочи. Парень ощутил на затылке сильную руку, заставлявшую пригнуться. Он понимал, что это как подземелье, из которого никогда не выйти. Единственной надеждой было то, что в участке кто-нибудь выслушает приезжего паренька. Но кто поверит в его безумную историю?
– Дэн, ничего не говори! Просто молчи! Мы что-то придумаем! Мы пришлем тебе помощь! – кричал Джордан.
Он подбежал к окну, как только дверца захлопнулась. Полицейскому, похоже, было безразлично то, что его друзья царапали окно, стучали и махали руками, пытаясь хоть немного поддержать Дэна через стекло.
– Я позвоню! – кричала Эбби, колотя по окну руками. – Я это сделаю!
Дэн, дрожа, смотрел на них. Он знал, что они его почти не слышат, когда произнес:
– Скажите Оливеру, что они до меня добрались.
Глава 37
Дэна еще никогда не арестовывали. А когда его в последний раз допрашивала полиция, рядом с ним были родители. Теперь он был совсем один в крошечной комнате, карикатурно полицейской, с зеркальным окном в другое помещение и пустым металлическим столом. Кондиционер работал на полную мощность, так что даже через джинсы парень ощущал ледяное сиденье стула.
Что, если по другую сторону зеркала стоит Финноуэй, спрашивал он себя. Неужели у него такие длинные руки? И оказалось достаточно всего лишь имитировать взлом и оставить ДНК Дэна на осколке разбитого стекла или посадить пятно на ковер? В самом деле, гениально – заполучив часть его тела, они заполучили его целиком.
Он подумал об Эбби и Джордане, о том, как запаниковали друзья, тщетно пытаясь спасти его из совершенно безнадежной ситуации.
Он должен был рассказать им о подозрениях Оливера, о том, что его палец могли использовать не для старомодных магических приемов, но для того, чтобы банально его подставить. Но что, на самом деле, могли предпринять его друзья? Если уж на то пошло, от Оливера с винтовкой было бы больше толку.
В полиции у Дэна отняли телефон и бумажник, полностью обезличив его и оставив без малейшей связи с внешним миром. Вскоре ему предоставят возможность позвонить, а затем и адвоката, но почему-то ему казалось, что адвокат отнесется к его истории без особого понимания.
У него было ужасное предчувствие, что если дело дойдет до суда, то его посадят за убийство, которого он не совершал.
Свет в крохотной комнатушке внезапно погас. Дэн содрогнулся, окруженный теперь не только пронизывающим холодом, но и мраком. Он озирался, пытаясь понять, что означают тени, приближающиеся к нему со всех сторон. Это была настоящая пытка. Они даже не желали обращаться с ним по-человечески.
Действие аспирина давно закончилось, и у него снова саднила рана.
Дверь в комнату открылась и мгновенно закрылась. Вспышка света оказалась настолько мимолетной, что Дэн не успел обернуться и увидеть, кто вошел, прежде чем снова погрузиться в кромешную тьму.
Струя холодного воздуха заставила задержанного насторожиться, а затем над столом появилось лицо, засветившееся в темноте подобно бледному и смертельно ядовитому цветку. Он никогда не замечал, насколько голова Финноуэя с ее редкими волосами, квадратной челюстью и высокими скулами напоминает череп.
– Это вы, – еле слышно пробормотал Дэн.
– Собственной персоной. – Финноуэй небрежно улыбнулся, а затем снова вспыхнул свет. Впрочем, он был таким тусклым, что Дэн едва мог разглядеть собственные руки. – Кстати, я слышал, что твоя персона недосчиталась какой-то существенной части.
– Благодаря вам.
Финноуэй присел на край прямоугольного металлического стола. Он был одет в черный костюм, отчего его очертания в темной комнате были нерезкими и размытыми. Под мышкой он держал кожаный чемоданчик. Поцокав языком, он погрозил Дэну пальцем.
– Ну, ну, аккуратнее с необоснованными обвинениями, сынок.
– Я вам не сынок, – прорычал Дэн.
– Но это так и есть, – небрежно возразил Финноуэй, ставя себе на колено чемоданчик и открывая его. – Кем я скажу, тем ты и будешь. Моим сыном, моим племянником, моим посыльным…
Он швырнул на стол листок бумаги, и тот заскользил к Дэну, лицевой стороной вниз. Дэн протянул к бумаге руку и поднес к лицу, пытаясь разглядеть, что на ней написано. Это было свидетельство о рождении. Его собственное.
– Где вы это взяли? – заикаясь, произнес он и выронил листок, как будто обжегшись.
– Вот это послужит тебе настоящим уроком. – Финноуэй снова пошарил в своем чемоданчике. На этот раз он извлек пачку фотографий и начал по очереди раскладывать их на столе. – Под столом стоит ведро. Вдруг понадобится.
Дэн очень скоро понял смысл его слов. Глядя на снимки, появляющиеся перед ним в хронологическом порядке, он ощутил, как все внутренности сводит ужас.
– Мика был хорошим мальчиком. Преданным мальчиком. Оливер тоже пытается быть таким, но, с учетом его идиотского происхождения, мне ясно, что из него ничего не выйдет. Знаешь, когда Оливер тебя мне сдал, я подумал, что это редкая удача. А вот и Дэнни Аш собственной персоной, – игриво произнес он, – последнее недостающее звено такой великолепной цепочки. Но все оказалось еще хуже, верно? Мика был одним из нас, и он умер на твоих глазах. Его убивали, но ты и палец о палец не ударил, чтобы его спасти.
Горло Дэна саднило так, как будто по нему прошлись наждачкой. Он не мог оторвать взгляд от раскладываемых перед ним фотографий.
– А теперь, Дэниел, ты взял и убил мою ассистентку. Ты поступил очень дурно, – продолжая улыбаться, монотонно говорил Финноуэй. – Видишь, вот здесь ты повалил ее на землю. Тамсин была сильной, но ты ведь сильнее, верно? А вот фото, где ты выбил ей несколько зубов. Когда тебе этого показалось мало, ты взялся за щипцы. Во рту у человека очень много зубов, больше, чем можно предположить. И чтобы выдернуть их все, требуется мучительно много времени.
Дэн содрогнулся и отвернулся. Смотреть на последний снимок было уже совершенно невозможно – пустой зияющий рот. Он ощущал, как тошнотворно вращается в его желудке крошечный кусочек шоколадного батончика, съеденного в больнице. У нее была такая красивая улыбка, а теперь от нее совершенно ничего не осталось.
Внимание Дэна привлек тихий шорох, и он поднял голову, по-прежнему избегая смотреть на ужасающие снимки. На стол дождем посыпались сверкающие белые зубы. Они катились, рассыпались и, мерцая, как жемчуг, падали на пол.
– Но она сопротивлялась, верно? Настоящий вулкан, а не женщина… И даже откусила тебе мизинец.
Ухмылка Финноуэя была медленной и ленивой. Он так тщательно выговаривал каждое слово, что Дэн в ужасе вжался в стул. Во все это было невозможно поверить. Но он не видел, какой была рана на его пальце до того, как ее зашили. Он понятия не имел, что и как произошло с его рукой…
