Король согласился, и военачальники разошлись. Но через минуту Элфхельм вернулся.
— Пришли разведчики. За серым лесом они ничего тревожного не увидели, — доложил он Королю, — но нашли двух убитых людей и два конских трупа.
— Как ты это объяснишь? — спросил Эомер.
— Думаю, что убитые — гонцы из Гондора, один из них Хиргон. У него в руке Красная Стрела. Но головы у обоих отрублены. Можно предположить, что оба скакали на запад, когда их убили. Наверное, возвращаясь от нас, они застали врагов уже у стен города, в город не могли войти и повернули обратно. Если гонцы меняли лошадей на заставах, как собирались, то это случилось две ночи назад.
— Значит, Денэтор не узнал, что мы к нему спешим! — воскликнул Феоден. — И на нас не надеется.
— Отсрочка в нужде — бедствие, — сказал Эомер. — Но лучше поздно, чем никогда. Будем надеяться, что старая пословица верна.
Была ночь. Роханские всадники молча мчались по траве справа и слева от дороги. Именно здесь Тракт, огибавший подножие Миндоллуина, поворачивал на юг. Вдалеке, прямо перед ними, пылало красное зарево, освещая темный склон огромной горы. Рохирримы приближались к стенам, окружающим Пеленнор, но день не наступал.
Король ехал в головном отряде, в окружении личной гвардии. Следом ехал эоред Элфхельма. Мерри заметил, что Горедар покинул свое место в ряду и под прикрытием темноты продвигается вперед, пока не оказался сразу за гвардейцами Короля. Вдруг головной отряд остановился. Мерри услышал тихие голоса.
Вернулись разведчики, которые дошли почти до стен, и докладывали Королю.
— Там большие пожары, — говорил один. — Город в огне, а в полях полно врагов. Но похоже, что все они готовятся штурмовать город, атакуют его стену, а у наружных стен солдат мало, и те вокруг не смотрят, только крушат все, что могут.
— Ты помнишь, государь, что сказал Дикий Человек? — спросил второй. — Я в мирное время жил в горах, меня зовут Видфара, я тоже умею ловить новости из воздуха с открытых вершин. Ветер уже изменился. С юга слышен запах Моря, очень слабый, но я его точно узнал. Утром погода будет другая. Когда перейдем первую стену, увидим свет.
— Если это правда, будь благословен до конца дней за счастливую весть, Видфара! — воскликнул Король. Он повернулся к своей свите и произнес громко, так, что первый эоред тоже услышал: — Бьет наш час, всадники Рубежного Края, Дети Эорла! Перед нами огонь и враги, далеко позади родные дома. Помните, вы сразитесь с врагами на чужом поле, но слава, которую вы заслужите, станет вашей на века! Вы поклялись, ныне исполните клятву; будьте верны своему Королю, Родине и дружественному союзу!
Всадники ударили копьями о щиты.
— Эомер, сын мой! Ты поведешь первый эоред, — продолжал Феоден. — Поедешь за королевским знаменем в центре. Как только мы преодолеем внешнюю стену, Элфхельм поведет своих воинов на правый фланг, Гримбольд — на левый. Остальные отряды пойдут за ними, разделившись, как смогут. Бросайтесь прежде всего на большие скопления неприятеля. Более точного плана я пока не могу дать, не зная, что делается на поле. Вперед! Не бойтесь Тьмы!
Головной отряд помчался так быстро, как смог в темноте, — ибо, несмотря на предсказание Видфары, светлеть пока не начинало.
Мерри сидел на коне позади Горедара, левой рукой крепко держась за седло, правой пытаясь высвободить меч из ножен. Горько звучали в его голове слова Короля: «Что ты сможешь делать в битве, которая произойдет на полях Гондора, мой храбрый Мерриадок?.. » «Только одно, — ответил бы он сейчас, — мешать всаднику и в лучшем случае надеяться, что удержусь на коне и не свалюсь под копыта».
Теперь уже меньше гона отделяло их от внешней стены. До нее доскакали быстро, даже слишком быстро, по мнению Мерриадока. Раздался дикий вой, крики, лязг оружия, но все ограничилось молниеносными стычками и очень скоро кончилось. Орков, засевших в развалинах стены, было мало, их легко перебили.
Король ненадолго придержал свою свиту у разбитых Северных Ворот Риммас Экор. За это время первый эоред окружил его с двух сторон и с тыла. Горедар старался держаться как можно ближе к Королю, хотя эоред Элфхельма повернул вправо. Всадники Гримбольда свернули влево и поскакали дальше на восток, к большому пролому в стене.
Мерри выглянул из-за спины Горедара. Далеко, милях в десяти отсюда был виден большой пожар, а между ним и королевским войском линия огня выгнулась полумесяцем, ближний край которого был совсем рядом, на расстоянии гона. Хоббит мало что понял, ничего больше на темном поле не рассмотрел и, как и раньше, не чувствовал никакого прояснения или свежего ветра и не надеялся на наступление утра.
Пройдя наружную стену, всадники въехали на поля Пеленнора медленно и почти бесшумно, но в их рядах чувствовался скрытый напор волны прибоя, который вдруг рвет преграды, казавшиеся людям несокрушимыми. Все замыслы и воля Черного Властелина были направлены на гибнущий город. Он не получил предостережения о неожиданном приходе рохирримов. Тыл был открыт.
Вскоре Король повел свой отряд чуть восточнее, чтобы оказаться ближе к линии огня. Рохирримы все еще двигались без задержки, приказа вступать в бой Феоден не отдавал. Наконец он остановился. Город был близко. В воздухе, насыщенном запахом гари, носилась тень смерти. Кони беспокоились. Король неподвижно замер на Снежногривом и смотрел на агонию Минас Тирита, будто сраженный злым поворотом судьбы. Может быть, он испугался? На мгновение он показался ниже ростом и снова дряхлеющим. Мерри охватил ужас. Сердце в груди почти остановилось, и время остановилось. Они опоздали! Слишком поздно — хуже, чем никогда. Может быть, Феоден сейчас заплачет, склонит седую голову, повернется и поскачет искать спасения в горах?
Но вдруг Мерри почувствовал перемену, причем очень ясно. Ветер подул ему прямо в лицо! Начинался рассвет! Далеко, очень далеко на юге можно было различить тучи разных серых оттенков, клубящиеся и поднимающиеся вверх. За ними было утро.
Тут яркая вспышка сверкнула у подножия стены. В ее мгновенном свете Мерри увидел весь каменный город, черно-белый, высокий, с возвышающейся надо всем башней-иглой. Потом снова надвинулась Тьма, и над полями раскатился тяжкий грохот.
Король внезапно выпрямился. Расправил плечи. Снова стал сильным и гордым. Встал в стременах во весь рост и зычным голосом крикнул так, что трудно было поверить, что это голос смертного:
В бой, конница Феодена! Ждут вас подвиги, огонь и кровь! Много копий сломается. Много щитов расколется. День мечей, Красный День Прежде Солнца встает! Вперед, вперед, за Гондор!
С этими словами Феоден выхватил из рук знаменосца Гутлафа большой рог и дунул в него так, что рог лопнул. Тут же запели все рога и трубы роханского войска, и словно буря, полетел над полями боевой клич, эхом будя горы:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
