— Боже мой! Что случилось с садом? — невольно вырвалось у него.
Перепрыгивая через несколько ступенек, он бросился вниз, в кухню, куда влетел, всполошив собаку, с воплем:
— Что случилось с садом?
Когда он вбежал, Джулия собиралась размалывать кофейные зерна. Испуганно отшатнувшись и прижавшись спиной к плите, она забормотала, оправдываясь:
— Вы хотели… Мы договорились… Я думала, что…
— Боже! Я забыл. Совсем забыл. Привет! Да не смотрите вы так! Не надо! Это просто чертовски изумительно. Это прекрасно. Там пророс подснежник, там цветет рождественская роза, там зимний жасмин. Это работа гения! Кто смог все это сделать? Это замечательно!
— Я это сама сделала.
— Вы?
— Да.
— О!
Они стояли, молча разглядывая друг друга. Джулия слабо улыбнулась.
Сильвестру вдруг пришло в голову, что уже давно — а может быть, и вообще никогда — не было у него такого приятного возвращения домой.
— В таком случае я думаю, вы столь гениальны, что сможете еще и приготовить для нас обоих завтрак. А ваша собака? Как ее зовут?
— Веселый.
— Подходящее имя.
— Кофе? — спросила она, показав на кофемолку. Сильвестр кивнул. Она нажала на клавишу, и кухня наполнилась характерным жужжанием. Когда шум прекратился, Сильвестр предложил:
— Давайте отложим объяснения на потом. — Она согласно кивнула. — Тосты — это хорошо, — сказал он, — но мало. В шкафу были сардины. Давайте используем и их. Я просто умираю от голода и думаю, что вы — тоже.
Накрывая на стол, разыскивая мармелад, выуживая масло из морозильника, наблюдая, как она готовит кофе, делает тосты и ставит их в электропечку, Сильвестр молчал. Под влиянием испуга люди склонны лгать. Девушка нервничала, так что с вопросами лучше подождать. Дожидаясь, когда завтрак будет готов, он сидел за кухонным столом и старался придумать что-нибудь безобидное.
— По дороге из Хитроу я прихватил из чистки ковры, которые купил до поездки в Америку. Вы не могли бы после завтрака помочь мне красиво положить их в гостиной?
Она кивнула.
— Владелец химчистки живет в том же здании, на втором этаже. Поскольку я заявился туда в выходной день, то мне повезло, что он оказался дома.
— Очень повезло.
— Я заезжал также в угловой магазин, чтобы купить молока и заказать газеты, но там удача изменила мне.
— Патели уехали на Рождество к своим родственникам.
— Патели? Ах да, вы, конечно, знаете их. Как же я не сообразил — ведь он наш посредник! Простите меня — я все еще в полусне.
— Кофе, — сказала Джулия и поставила перед ним кофейник. — Спасибо за присланный из Америки чек, но сумма слишком большая.
— Я не знал, сколько мне придется пробыть в Америке, — объяснил Сильвестр. — Мне предстояло провести некоторое время с одним странным типом, и я не хотел, чтобы у вас из-за этого возникли трудности.
— Спасибо, — снова сказала Джулия.
Сильвестр разлил кофе по чашкам и размешал в них сухое молоко. Свой кофе он буквально проглотил, не дожидаясь, пока тот хоть слегка остынет.
— Живительный напиток, — сказал он. — Вы хорошо готовите кофе.
— Я ничего особенного не сделала. — Было видно, что она еще не освободилась от скованности. — Почему вы не позвонили в полицию, когда вошли и увидели меня здесь?
— Вы не выглядели очень опасной.
— Но у меня мог быть сообщник.
— После такого перелета мне это просто не пришло в голову. Кроме того, Веселый вилял хвостом.
— Да, вы говорили, — сказала Джулия и принялась за кофе, исподтишка поглядывая на своего работодателя. Удивительно, что, вопреки ее предположениям, он оказался человеком вполне молодым и с приятными манерами.
Покончив с сардинами, Сильвестр приступил к тосту с мармеладом и второй чашке кофе.
— Вы сказали, что скрывались здесь? — спросил он.
Джулия объяснила:
— Мои соседи организовали вечеринку, которая длится все рождественские дни. В доме очень шумно, и я…
— Не в силах перенести этот тарарам?
— Да.
— Вот как!
— Я могла бы, конечно, заткнуть себе уши ватой, а как с ним? — Она посмотрела на Веселого. Пес спал, вытянув в сторону дрожавшие лапы, — ему, видимо, снился какой-то волнующий сон. — Он выл, — сказала Джулия.
— Но вы могли…
— Если бы Патели не уехали, я могла бы провести эти дни у них, но…
— И больше у вас нет никого, к кому вы могли бы пойти?
— Нет, — тихо сказала она, потупившись.
— Так что…
— Я бродила по улицам… сидела в парке на скамейке, и все такое, но…
— На улице было немного холодновато?
— Я попробовала вернуться домой, но там было еще хуже, чем прежде. На моей площадке — я живу на верхнем этаже — затаился мужчина из этой компании. Он попытался схватить…
— И что?
— А ничего, собственно, у него не вышло. Он был пьян. Но дело не только в этом.
— Даже так?
— Я узнала его голос. Он мне звонил.
— Говорил непристойности?
— Мне это, правда, не в новинку. В свое время этим занимался мой бывший муж, причем весьма усердно, но его уже нет в живых. Потом его сменил этот… Когда он в прошлый раз позвонил, он… — Джулия закрыла глаза и тяжело задышала, — он притворился ребенком. — В ее голосе было столько боли, что это потрясло Сильвестра до глубины души.
— И что было потом?
— Я вышла опять на улицу. Попробовала спрятаться в церкви. Ведь кроме них в Рождество все закрыто, не так ли?
— Полагаю, что да.
— Все закрыто. — Она смолкла и уставилась в окно невидящими глазами.
— Хорошая была церковь?
„Какой-то сюрреалистический получается разговор!“ — подумал Сильвестр.
— Церковный служитель заявил, что, поскольку Веселый не похож на собаку-поводыря, то…
— Пошел вон?..
— Я так понимаю, что здесь это — правило. — Джулия начала говорить все быстрее. — Лондон — не Италия, там я видела в церкви даже лошадь…
— Это не перед Палио в Сиене?
— Да, там. Довольно роскошная англиканская церковь. В Лондоне тоже есть церковь, куда, я почти уверена, нас бы пустили, но я, хоть убей, не помню, ни где она, ни как к ней добраться. Однажды я была там. В этой церкви прекрасный, добрый священник. Но я так и не решилась рассказать ему… — Джулия подавленно замолчала. — Я вам уже изрядно надоела. Я пойду, — вдруг решительно сказала она. — Компания уже, наверное, разошлась. Извините меня, пожалуйста! Мне не следовало…
— Ну что вы! — воскликнул Сильвестр. — Замолчите! Не говорите глупости. Я очень рад, что вы здесь. Вы более чем желанный гость, — сказал он с чувством. — Мне в самом деле очень приятно — такой милый сюрприз! Останьтесь, пожалуйста, и помогите мне с коврами. Отдохните… — Джулия улыбнулась. — Вы еще должны рассказать мне, что вы намереваетесь дальше делать с садом. Думаю, что без этого вы просто не можете уйти, — заявил он почти сердито. — Кроме того, мне необходимо принять ванну, иначе я не чувствую, что я действительно дома. Я приму ванну, а потом мы расстелим ковры и вы покажете мне сад. Хорошо?
— Хорошо, — согласилась Джулия. — Я только выпущу Веселого погулять.
— Но вы не убежите? Обещаете?
— Я вернусь хотя бы потому, что мне надо помыть посуду.
Весело насвистывая, Сильвестр отправился наверх.
В ванне он почувствовал себя так по-домашнему уютно, что расслабился и чуть было не уснул снова, но сдержался, вспомнив, что ему еще надо посмотреть почту за месяц, прослушать все записанные на автоответчике звонки и позвонить самому в офис. Но прежде чем за все это приняться, он разложит ковры и рассмотрит не спеша тот райский сад, в который превратила убогий дворик под окном эта необыкновенная уборщица. Вылезая из ванны, он снова засомневался: действительно ли она та, за которую себя выдает, или все это какая-то странная шутка? Бродила по улицам? Сидела в парне? Пыталась найти приют в церкви? Уйти из дома в Рождество — поищите другого, кто вам поверит! Он быстро вытерся. Когда он спустится, ее уже не будет — она исчезнет, прихватив, как говорится, серебряные ложки. Его-то собственные ложки уже унесла Цилия. Натянув джинсы и свитер, он помчался вниз.
— Боялся, что вы, как Цилия, удрали, — пока меня не было, — сказал он, вбегая в кухню.
— А кто такая Цилия? — Она уже убрала все со стола и теперь подметала в кухне пол.
— Моя жена, то есть, вернее, моя бывшая жена.
— Понятно.
— Как-нибудь расскажу вам о ней. Хотя, что это я? Вам будет неинтересно. Ну, хорошо, не покажете ли мне сад? Я хочу как следует все осмотреть, а вы мне расскажете, что вы там посадили. Единственное, что сажала моя бывшая, были горшки с цветами, которые она потом забывала поливать, да еще этот отвратительный купидон.
Джулия рассмеялась. Смех преобразил ее лицо.
— Ну что ж, — довольно сказал Сильвестр, — пошли посмотрим, — и первым направился в гостиную, где на кресле осталась его куртка. — А вы не замерзнете?
