Жак снова рыкнул – взамен смешка.
– Ну ясно, умею кое-что, – признал он. – Со зверьём поживёшь, и сам зверем заделаешься. А если берусь за что… У прочих-то кишка тонка – своё нутро выпустить наружу.
– По-твоему, дело в кишке? Чтоб озвереть, много смелости не надо. А сила как раз в том, чтобы остаться человеком – в любых условиях. Конечно, когда нормальные чувства отморожены…
– Ведь у самого череп аж блестит – а когда последний раз брил? Выходит, не даёшь волю волосьям, запретил им казаться на свет.
– Думаешь, больше не вырастут? – с беспокойством спросил Светлан. И останусь навек плешивым, ага. Так и в анналах запишут…
– Не подкалывай, – оскалился кузнец. – Знаешь, к чему веду.
– К тому, что и я – немножко трансформер. Но это ж совсем не то, что оборотень. Уж он меняется не только снаружи.
– Да кто вникает в мелочи? В суть-то надо уметь глядеть – вон как Альба. А на побережье она одна такая.
– Ведь каждый себе – главный судья. Зачем оглядываться на других?
– А говорил, не любишь проповеди, – заметила Лора с ухмылкой. – Только пусти!..
– Э-э… Верно, заносит. Прошу прощения.
– Не извиняйся, – посоветовала Альба. – Решат, что слабый. Неважно, что кракена победил, – но если позволяешь себя шпынять…
– Пусть думают, что желают, – сказал Светлан. – От меня не убудет.
По всем дворам дымили костры, над которыми коптили куски кракена, заготавливая впрок. Теперь работа сопровождалась весельем. Что удавалось, поедали сразу, не противясь искусительным ароматам, хмелея от сытости.
Подмигнув Светлану, силачка заметила:
– Теперь устрой винный дождь – и радость подскочит до небес. Что ещё нужно до счастья?
– В том и беда, что им этого довольно, – пробормотал он.
– Что ты спас посёлок, никто не вспомнит, а за жратву ещё и песнь сочинят. И каждый год будут праздновать День Кракена.
Далась ей эта песня! – покривился Светлан. Уж не завидует ли?
– Я вспомню, – застенчиво пообещал Жюль, белобрысый пацанёнок шести годов. И тут же спрятался за Изабель, возле которой пригрелся с самого начала. Улыбнувшись, она прикрыла храбреца рукой. Единственная из всех, девушка сидела на мягком – заботливая Альба не забыла подложить под её раненый зад свёрнутое покрывало.
– Ну, хоть один, – сказала Лора, тоже не сдержав ухмылки. – Если не соврёт. С годами-то – поумнеет, научится мыслить здраво.
Насытившись, она отвалилась от стола и расселась с комфортом, облокотясь на спинку скамьи. Как и всегда, её живот оставался плоским, словно бы съеденное усваивалось с той же быстротой, с какой попадало в желудок. Скорее, так и было – для богатырей это норма… пока они не перестают есть.
– Ох, лучше не надо, – произнёс Светлан. – Конечно, жить ему станет проще… Но как это скучно!
Легко поднявшись, Жак в несколько хлёстких ударов наколол дров и подбросил в костёр, затеянный больше для уюта. После чего вернулся на прежнее место, рядом с Альбой, – словно привык её охранять.
– Хорошо двигаешься, – заметил Светлан. – Наверно, в юности был танцором?
– Я и акробатом работал, – осклабился Жак. – А уж как выплясывал в потасовках!.. Вот такие танцы ценятся больше.
– Может, моя наука и пойдёт впрок этим мальцам, – высказалась Альба. – Хотя жизнь учит иному, а тягаться с ней…
– От многих знаний – много печали, – изрёк Светлан. – А от ума – горе.
Опять повело, отметил он. Вдобавок – плагиат. Лора права: надо завязывать с этим. Мало без меня самозваных мессий!.. Или для верующих кто сильный – тот и прав?
Опять стал накрапывать дождик, совсем мелкий – то, что называют моросью. Совсем не опасный костру и приятный разгорячённому телу Светлана. Впрочем, под навесом дождь почти не ощущался.
– Да лишь бы выжили, – молвила женщина. – Грядут большие напасти, а в такие времена сильней страдают вот такие.
– Ты уже знаешь про Пропащие Души? – спросил Светлан.
– Это лихо – не самое ближнее. Сперва с другим надо сладить.
– Одна моя знакомая… э-э… Джинна нарекла сие «следующим узлом», – сообщил он. – Оттого меня и занесло в ваши края. А кое-что уже прояснил. Насколько смыслю, рядом с этим чудищем кракен покажется одуванчиком.
– Главная-то беда не в силе чудовищ, а в людской слабости, – сказала Альба.
– В гнусности, – угрюмо поправил Жак. – Такая порода!..
– Это – следствие, – не согласилась ведунья. – Как и дурость, раз уж помянули. Думать-то способны, а охоты – нет. Это ж усилий требует.
– И насчёт способности сомневаюсь. В головах – дерьмо. Ты глянь на наших рыбарей – скотина на скотине. За то их и кличут паствой, что бредут стадом. А стоит кому отбиться…
– Лишь единицы знают, что миллионы состоят из нулей, – процитировал Светлан. – Понятно, перехлёст – но разве такой уж сильный? Проблема в том, что без нулей и единица значит мало.
– Пусть вон меченосцы подпирают себя нулями, – проворчал кузнец. – А у меня клыки не затупились пока. И своим вражинам спуску не дам – наплачутся ещё!..
Светлан вгляделся в него, любопытствуя насчёт «вражин». Уж не из тех ли Жак, кто обижен на весь свет? Или ополчился на кого-то конкретно?
– Когда воюешь с кем-то слишком яро, начинаешь на него смахивать, – сообщил он. – А в итоге можешь подменить супостата – принцип Дракона.
Принципом заинтересовались. Пришлось рассказать исходную сказку – кажется, китайскую. Уж там на диктаторах съели массу собак, а всё равно никак не вылечатся.
Затем Лора возжелала музыки, а Изабель тотчас её поддержала, поглядывая на Светлана. Действительно, зычные голоса, доносившиеся с соседних дворов, утомляли хуже тишины – следовало поставить заслон.
– И какому жанру отдадим предпочтение? – поинтересовался он.
– А какие есть? – спросила силачка.
Фокус удался с ходу – ещё легче, чем в прошлые разы. В воздухе зазвучали мелодии, сменяя одна другую, будто Светлан крутил настройку радио, – причём выбирать было из чего: от потуг сельских самоучек до стараний столичных музыкантов (на взгляд Светлана, тоже не виртуозов). Конечно, Изабель предпочла последних, восторженно захлопав в ладоши.
– Погодите, – сказал Светлан, продолжая возиться с настройками. – Кажись, в этот раз смогу продвинуться дальше…
Невдалеке стали проступать инструменты – понятно, музыкальные, – с каждой секундой становясь плотнее, хотя на деле были лишь объёмной картинкой. Затем рядом с ними обозначились тени исполнителей. Но дальше Светлан проявлять не стал – даже забавнее, когда без людей.
– Могу и танцорок присовокупить, – предложил он. – Хотя глазеть на них после ведьминых плясок… А если так?
И перед оркестром из одних инструментов заплясали три вычурных платья, дополненные тремя парами туфель, – тоже как бы отдельно от тел. Эдакий бал призраков на пустынном бреге.
