уже где то недалеко должна быть хижина, так называемого Свиного Пастуха, у которого мы, скорее всего, сможем переночевать. А прозвали его так по тому, что он держал свиней, но не безвылазно в загоне, как это принято, а выгонял их днем пастись на лесистом склоне, а на ночь загонял, как овец, в загон.
Прошел еще час, пастухом и не пахло. Ноги у меня уже стали заплетаться, Ткачев тоже молча сопел. И тут нам навстречу показался мужик верхом на лошади, первый кто нам повстречался за все время спуска. Узнав, куда мы идем, он сказал, что Свиной Пастух куда то уехал и на ферме сейчас никого нет.
— Там только собаки, палки возьмите — сказал он и потрусил прочь. Мы на склоне срубили пару деревцев и выстругали себе по длинной палке. И пошли дальше, опираясь на палки, как на посохи — даже идти полегче стало. Прошел еще час, мы буквально валились от усталости. Я был измотан настолько, что в первый и, (на данный момент) в последний раз в жизни увидел галлюцинацию. Мне показалось, что мы проходим мимо детской площадки с вырезанными из дерева скульптурами — зайчики, медведи, дед с бабкой сидели на деревянных скамеечках. Я проморгался, и они превратились в кусты и поваленные деревья.
Скоро тропа стала забирать левее, уходя от склона в небольшую рощицу. И тут мы сперва услышали, а потом и увидели собак. Поскольку весь свой литературный багаж в описании ужаса и своих переживаний я уже растратил в горах Дагестана, то опишу только сами события, без красок и эмоций.
Поэтому — просто факты:
Собак было 15–20. В основном — крупные. Хозяина поблизости не было, как и людей вообще. Зато была ферма, которую они охраняли. Они окружили нас с самыми недружелюбными намерениями. Мы встали спиной — к спине и вытянули палки в сторону собак. Вероятно, собаки были уже ученые и видя конец палки перед своей мордой, они не бросались на нее, хотя и не прекращали бешено лаять, рычать и брызгать слюной. Так продолжалось несколько минут. Потом, увидя, что собаки не атакуют, мы начали, по прежнему, спина-к-спине и выставляя палки в сторону наиболее агрессивных псин, двигаться в нужном направлении. Аттракцион продолжался минут 15, пока мы прошоркали мимо фермы и собаки, проводив нас, понемногу успокоились и отстали.
Следующие полчаса мы прошли на адреналине, позабыв об усталости. Но потом она навалилась такой тяжестью, что я малодушно позволил себе поскулить: дескать никакие красоты и ждущий нас впереди прекрасный отдых не стоят таких мучений. Ткачев тоже был измотан и не стал вступать со мной в полемику, сказал только, что уже недолго осталось. Вскоре мы зашли в небольшую рощицу, на более- менее ровном склоне, поставили палатку и мгновенно вырубились, даже не поужинав.
Глава3. Ахалсопели
Утром все вновь стало прекрасным, и я устыдился вчерашнего проявления слабости. Солнышко светило, мы выспались, позавтракали и впереди, далеко внизу уже виднелось село Ахалсопели, куда и лежал наш путь. Через пару часов пути наша концессия вошла в село. Было в районе полудня и на улице не было ни души. Табличек с названием улиц тоже не было
— И куда нам теперь? — спросил я. Ткачев достал какую то мятую бумажку, где было написано имя и фамилия его друга, к которому мы приехали, а точнее — пришли. Фамилии сейчас уже не вспомню, а звали — Вано.
— Сейчас у любого спросим, и нас сразу проводят. — беспечно сказал он. Но во — первых, никакого любого в округе не наблюдалось, в во-вторых сверху, пока мы спускались, село выглядело довольно большим, и я засомневался, что в нем все знают всех. Вскоре мы увидели пацана, лет 10–12 на велосипеде. Ткачев заговорил с ним, но парень, похоже, ни слова не понял, а только смотрел на нас и молчал. Тогда Ткачев несколько раз произнес имя и фамилию Вано. Мальчик, также молча, сел на велосипед и умчался в клубах пыли.
— Дети не понимают по- русски, сейчас взрослого найдем — не сдавался Ткачев.
Здесь нужно сделать небольшое отступление, чтобы рассказать читателю, как Ткачев подружился с Вано и каким образом мы вообще тут оказались. Это важно для правильного восприятия последующих событий.
Пару лет назад Ткачев с приятелем шатался в этих горах, также с палаткой. А жители села, несколько семей, в жаркий период, на выходных, уходили с палатками в горы и устраивали что- то вроде пикника. Склоны недалеко от села густо покрыты лесом и там относительно прохладно. И вот они встретились, познакомились и пропьянствовали вместе пару дней. И во время очередного тоста Вано сказал, что всегда будет рад видеть новых друзей у себя дома. Затем наши пошли дальше и с тех пор они с Вано не виделись и не слышались. Вот такие закадычные друзья.
Итак, пацан укатил, а мы пошли дальше, выглядывая кого из взрослых. Но улица была пустынна. Вдруг, мы увидели черную Волгу, мчащуюся прямо на нас. Оттуда выскочил мужик:
— Это вы в гости к Вано?
— Мы.
— Садитесь, дорогие. Вано сейчас на работе, за ним послали, скоро приедет, дома его подождем.
Мы сели в машину и через несколько минут остановились у большого двухэтажного дома, окруженного забором и фруктовым садом. Не успели мы достать рюкзаки из багажника, как послышался рев мотора и к дому подлетел грузовик, откуда выскочил шофер и пошел к нам. Это и был Вано. Какое то время он смотрел на нас, явно не узнавая, но потом, опознав Ткачева, бросился к нему. Встреча выглядела, как будто брат с фронта вернулся! Столько было радости! Причем с обеих сторон. Когда эмоции поулеглись, Ткачев представил меня Вано и мы вошли во двор. Двор был довольно большой, но плотно заставлен. Грядки, клумбы, беседка, плодовые деревья и кусты, сарай, курятник и даже 5–6 ульев. Сам дом был двухэтажный с плоской крышей и с крытой балюстрадой по всему периметру второго этажа. Из дома вышла жена Вано — Дали. Ей было под 40, как и Вано. Женщины красивее я вживую не встречал. Да и в кино — не часто. Причем ее красота не вызывала греховных мыслей. Чистые классические линии, тонкий с горбинкой нос, огромные глаза, белая гладкая кожа. Ее можно было сравнить с древнегреческой скульптурой или с иконой. Возможно, Пришвин бы и сумел….. хотя сомневаюсь — это вам не паучков с осинками описывать.
После знакомства и осмотра дома, Вано огласил план действий на день.
