Всякий раз, когда Валерию Померанцеву доводилось посещать этот провонявший насквозь рыбой и водянистым пивом зальчик с несколькими засаленными столами, он злился на Профессора, неизменно назначавшего встречи здесь и нигде больше. Опять же, как в старые советские годы, пиво тут подавали беззастенчиво разбавленное, как подозревал Валерий, прямо из-под крана. Вяленая рыба — вобла, конечно, — была лежалой и твердой, словно мраморный муляж. Иными словами, брать в рот ни то, ни другое было нельзя: с точки зрения Померанцева, если уж ты твердо решил свести счеты с жизнью, избери более достойный способ…
Мрачно оглядев полутемный зал, большая часть столиков в котором была свободна, он убедился, что Профессор, как обычно, запаздывает. И, вздохнув, двинул к стойке, за которой о чем-то хмуро мечтала белобрысая толстуха в несвежем халате. Здешний ассортимент Валерий знал наизусть и, заказав помимо кружки пива, употреблять которое по назначению не собирался, пакетик с сухариками, направился к самому дальнему из свободных столиков и приготовился ждать.
Профессор, конечно, настоящим профессором не был. Он был бывшим преподавателем Военной академии, занимавшейся в свое время в числе прочего спецподготовкой офицеров для Афгана… Затем, заподозренный в том, что выболтал, будучи пьяным, какие-то секретные и даже совершенно секретные сведения об афганской войне, которая еще не успела, но должна была вот-вот начаться, едва не попал под суд. Однако не попал, а как раз и был в итоге отправлен туда, куда готовил своих слушателей. Ему повезло: ранили легко и практически сразу. Но выбраться из категории ненадежных и вообще «бывших» так и не удалось…
Померанцев успел наполовину опустошить пакетик с сухариками, когда наконец его агент по кличке Профессор объявился на пороге пивнухи и, пошарив сощуренными глазами по залу, неуверенно двинул к столику Валерия. Для своих шестидесяти лет Профессор, он же Вадим Григорьевич Павлюченко, выглядел совсем неплохо: подтянутый, несмотря на любовь к дешевому пиву, в неброском, но не самом дешевом костюмчике, сидевшем на нем, как военный мундир, и хорошо начищенных туфлях… Всем этим Павлюченко был обязан одному из своих бывших слушателей, отставному офицеру, ныне хозяину небольшой, но твердо стоявшей на ногах фирмы, оказавшемуся за что-то благодарным своему бывшему преподавателю. То был редкий случай, когда доброе дело, совершенное Профессором, вернулось сторицей… Особенно если учесть, что к началу перестройки Вадим Григорьевич вполне мог считаться конченым, пусть и не до конца, но все же спившимся человеком.
Бывший ученик, повстречавший его случайно, опять же в какой-то дешевой забегаловке, куда того по неведомым причинам занесла судьба, видимо, и впрямь оказался на редкость благодарным человеком. Своего учителя он, что называется, отмыл, отчистил, кажется, даже не поскупился на хорошего нарколога. После чего взял в свое успешно развивающееся дело… В настоящий момент Павлюченко работал у него начальником охраны, собственноручно обучая вверенный ему молодой коллектив всем хитростям охранного дела.
Разумеется, осведомителем его сделали еще в советские времена, и Валерий не раз задумывался над тем, почему Павлюченко за прошедшие годы так ни разу и не послал куда подальше своих «благодетелей», избавивших его от тюряги как раз на условиях дальнейшего сотрудничества… По инерции? Из каких-то неведомых и абсолютно непонятных Померанцеву соображений?.. Или вопреки тому, что Вадиму Григорьевичу уже давным-давно никакая статья, тем более попахивающая военным трибуналом, не грозила, сказывалось въевшееся под кожу воспитание, полученное в недрах советской системы?..
Все эти мысли промелькнули в голове Валерия, пока Профессор, все так же щурясь (он был близорук, но очков не носил), двигался к столику и усаживался напротив Померанцева, спиной к входу.
Валерий ответил на приветствие Профессора и подвинул к нему успевшую почти полностью лишиться пенной шапки кружку пива.
— Извините за опоздание, — привычно сказал Павлюченко, спокойно отхлебывая эту бурду, и вопросительно посмотрел на Валерия. — Что-то случилось?
Вопрос был тоже традиционным, и разговор он начинал с него всегда, словно его могли пригласить на встречу просто из желания пообщаться. Зная, что Профессор не любит заездов и предпочитает сразу переходить к делу, Валерий кивнул:
— Мне необходимы сведения об одном из ваших коллег… Нет-нет, я имею в виду не место работы, а профессию. Если возможно, о фирме, где он трудится, тоже. Не исключено, что вы этого человека знаете, Вадим Григорьевич, и разузнавать специально вам ничего не придется. Речь идет о начальнике охраны довольно известной продюсерской фирмы — Игоре Васильеве… Слышали о таком человеке?..
От Померанцева не ускользнуло, что при имени Васильева правая бровь Профессора на мгновение дернулась вверх и округлилась. Но торопить на несколько мгновений примолкшего собеседника он не стал.
Павлюченко задумчиво посмотрел в свою кружку, сделал пару глотков и только после этого поднял на Валерия глаза.
— Возможно, — наконец произнес он. — Возможно, если речь идет о фирме господина Мохнаткина… «Васильев», как вы понимаете, фамилия распространенная… На курсе у меня их было тогда сразу трое.
— Речь идет об этой фирме, вы правильно угадали, — кивнул Валерий. — И если я правильно понял — Игорь Симонович Васильев ваш бывший ученик…
— Слушатель… — автоматически поправил его Павлюченко. — В Афган поехал в числе первого потока… Вернулся, как видите. Но, как и почти все они, другим человеком… Впрочем, это вы знаете и без меня. Что он натворил?
— Пока мне нечего вам ответить. Я вообще-то хотел бы послушать вас, — напомнил Валерий.
— Да, конечно… — Он отодвинул от себя недопитое пиво, очевидно собравшись наконец с мыслями. — Если говорить формально, Игорь всегда, с самого начала был, как принято говорить в армии, «отличник боевой и политической подготовки». Из него должен был получиться прекрасный «особист»… Если бы не война. Если бы не перестройка. Если бы… Ему светила прекрасная карьера, одним словом. Потом… Ну потом я на несколько лет потерял его из виду. И когда его имя вновь всплыло, он уже работал у Мохнаткина, тогда еще обычным охранником, поскольку их фирма находилась в процессе становления и целой охранной службы в ней не имелось.
— Когда это было?
— По-моему… — Павлюченко ненадолго задумался. — Думаю, год девяносто третий, не позже.
Валерий кивнул, ожидая продолжения.
— Насколько понимаю, вас интересует Игорь сегодняшний, а не тех далеких времен. Что ж… Вам о чем-нибудь говорит сочетание «матерый мужик»?
Померанцев еле заметно улыбнулся и кивнул.
— Ну так Васильев на сегодняшний день как раз и есть матерый. За последние годы мне доводилось лично общаться с ним нечасто — не больше трех-четырех раз, и то случайно. Ничего от того мальчика, которого я когда-то знал, в нем не осталось. Так что о его жизненных принципах ничего сказать не могу. Но слухи ходят разные…
— С этого места можно и поподробнее, — сказал Померанцев.
— Понятно, что можно… — Профессор вздохнул и снова пододвинул к себе кружку, но пить не стал.
«Нервничает, — отметил про себя Валерий. — Похоже, не хочет сдавать бывшего студента».
— Но слухи — они слухи и есть, хочу это подчеркнуть, — нехотя отозвался Вадим Григорьевич, подтверждая подозрения Валерия. — К тому же касаются они по преимуществу самой фирмы Мохнаткина.
— А именно?
— Вы ведь в курсе, что Мохнаткин продюсирует в основном этих нынешних визгунов?.. Честно говоря, я не разбираюсь в нынешней музыке (он произнес это слово иронично, с ударением на «ы»), но в голове застряло одно словечко: рэпер… Вы знаете, что это такое?
Померанцев снова кивнул.
— Ну а я понятия не имею. Просто запомнилось, поскольку этот парень, по слухам, был как раз рэпером. Поначалу его взялся раскручивать, как это у них нынче говорится, сам Мохнаткин. Потом что-то случилось — детали мне неизвестны, — и они поссорились. Говорят, этот рэпер то ли подал на фирму в суд, то ли собирался это сделать… Словом, нашли нашего артиста в один печальный день за городом с простреленной башкой…
Валерий округлил брови и негромко присвистнул.
— Вот тут-то и поползли разные слухи: говорили, что мальчишка стащил на фирме какие-то бумаги, чтобы насолить бывшим работодателям. Что бумаги эти, попади они в соответствующие руки, могли обойтись самому Мохнаткину в весьма приличный срок… Лично я думаю, речь шла вовсе не о суде, а о шантаже со стороны парня…
— Согласен, — произнес Померанцев. — И что было дальше?
— Ну… Как вы думаете — что? Убийцу, разумеется, не нашли, дело давно пылится где-нибудь в архиве. Но если данный слух соответствует истине и несчастного дурака действительно убрали по распоряжению Мохнаткина, исполнителем акции просто обязан был быть Игорь… Особенно если учесть, по все тем же слухам, что эта команда давно не стесняется своего благополучия…
