— Связи — с кем? — Строганов с изумлением смотрел на свою собеседницу.
— С нужными людьми! Папа и Марк Иосифович были друзьями, и поэтому…
— Так тебя сюда привел Марк? — смягчился Юрий.
— Да, его папа попросил — чтобы у меня был опыт: я учусь во ВГИКе, на режиссерском, правда, на платном и заочно…
— Я слышал, что цены там немыслимые. — Строганов заинтересованно посмотрел на Римму.
— Кажется, тысяч сорок, что ли… Я точно не знаю, платит папа…
— Он что же, состоятельный человек?
— Конечно! — Девушка посмотрела на Юрия с легким удивлением. — У них же с братом фирма, но в основном работает Гоша, времени на театр у папы будет достаточно, если… конечно, если вы согласны…
Ее голос на последней фразе упал, а во взгляде появилась чуть ли не мольба. И тут Строганов наконец окончательно осознал суть их немного сумбурного разговора и почувствовал, как его сердце забилось ощутимо быстрее.
— Говоришь, папа и Розингер были друзьями?
— Да, я дядю Марка помню столько, сколько себя, и тетю Лену… А с Викой, их дочкой, мы в детстве жутко дрались… И тетю Соню знаю…
— Риммочка, — теперь заволновался уже и Строганов, — если твой папа согласится помочь театру, я… Он что, действительно согласится?!
— Так ведь он же сам предложил! — Девушка облегченно улыбнулась. — Если можно, я ему прямо сейчас позвоню, и он тут же подъедет! Он сейчас как раз дома… Я позвоню?..
— Позвони, но скажи, что, если он не против, это я к нему подъеду, а не он к нам!
— Правда?! — Лицо Риммы просияло столь искренним восторгом, что Юрий невольно растрогался. — Папа будет так рад! Конечно, можно, вы еще спрашиваете!.. Он вас обожает, и у нас есть все ваши диски!..
— Господи, Риммочка. — Строганов, все еще до конца не верящий в то, что посреди обступившей его тьмы и хаоса забрезжило хоть что-то, похожее на лучик надежды, не знал, что именно можно и нужно сказать девушке. — Я не думал… Мне действительно нужна помощь… Ты даже не представляешь, как нужна!
— Почему же не представляю? Очень даже представляю!.. Папа как раз тот человек, который вам… нам нужен! Вот увидите, он и работяг этих приструнит так, что они за неделю студию доделают, и сделает так, чтобы больше на нас никто не наезжал! Он — сможет!
— К слову сказать, — произнес Юрий, — в последние недели ни одного звонка от этих подонков не было… Стоп, а ты откуда знаешь?
— Про угрозы? — Римма слегка пожала плечами. — Так это же все знают! И артисты тоже… Но вы не подумайте, кроме Киры, увольняться никто не собирается!
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю от папы, что Кутепову уже во второй раз предложили петь в «Геликоне», а он подумал-подумал — и отказался, вот!.. Вадим на самом деле неплохой парень, Юрий Валерьевич, просто влиянию легко поддается… Кириному, например! Но как узнал, что она замуж собралась, так все ее влияние и кончилось!..
— Ну надо же, — улыбнулся Юрий. — Я начинаю подозревать, что на самом деле у меня со слухом не все в порядке… Иначе бы я, вероятно, куда лучше знал, кто из моих артистов чем дышит…
— Слух тут ни при чем, — улыбнулась Римма, — к вам так здорово относятся все, Юрий Валерьевич, что просто из уважения никто не решается пересказывать всякие мелочи…
— И совершенно напрасно! — серьезно произнес Строганов. — Я такой же член коллектива, как все остальные, и я вовсе не так равнодушен к вам ко всем, как это, возможно, выглядит… Короче, Риммочка, на твоей совести — заполнить все пробелы в моем знании по части того, какие проблемы у наших солистов и чем им возможно помочь! А теперь — звони своему папе, поедем знакомиться… Кстати, ты все еще не сказала, как его зовут!
— Михаил Семенович Катаев, — торжественно произнесла девушка. И, подумав, повторила еще раз: — Папа ужасно обрадуется!..
Глава 14 Спаситель
— Да, вы правы: я всегда была в курсе дел мужа… Возможно, не слишком конкретно, но в общих чертах — да.
Каким-то непостижимым образом Лена Розингер, жена погибшего Марка Иосифовича, будучи тоненькой и хрупкой женщиной, умудрялась производить впечатление сильной, непреклонной личности. Во всяком случае, именно таким было первое впечатление от нее у Гали Романовой: ни готовности прослезиться в любую минуту, ни ожидания сочувствия ее горю в Лене абсолютно не ощущалось.
Комната, в которую она провела гостью, полностью соответствовала хозяйке: симметрично расставленная мебель, нигде ни пылинки, нигде ничего лишнего — каких-нибудь милых безделушек или, скажем, картин на стенах. Галочка невольно вслед за хозяйкой сместилась на самый кончик стула, на который та ее усадила, стараясь не касаться его прямой и, скорее всего, неудобной спинки.
— Наверное, вы понимаете, — Романова невольно заговорила более официальным тоном, чем ей этого хотелось бы, — что нас прежде всего интересуют последние месяцы, связанные с театром, анонимные угрозы, поступавшие и Юрию Валерьевичу, и Марку Иосифовичу.
— Понимаю. — Лицо женщины, и без того малоподвижное, слегка напряглось. — И я сразу, после первого же… случая, сказала Марку, что из театра нужно срочно уходить. Или — платить… Как вы понимаете, он не послушался. Марк был немного идеалистом, для него уход от Строганова в такой ситуации равнялся предательству друга… Если вы хотите знать подробности, детали того, что эти подонки говорили по телефону, то помочь я вам не смогу. Муж сообщал мне только о самом факте… фактах.
— Нет-нет. — Галочку немного покоробило в устах вдовы протокольное слово «сообщал». — Содержание этих угроз нам известно от Юрия Валерьевича… Нас интересует другое: высказывал ваш супруг какие-то предположения по поводу того, кто именно стоит за этими угрозами?
Теперь, прежде чем ответить, Елена задумалась, а Галочка получила возможность получше разглядеть ее тонкое, правильное лицо. И подумала, что женщина была бы по-настоящему красива, если бы не эта неподвижность черт и мимики.
— Возможно, — произнесла она наконец. — Но скорее Марк предполагал, именно предполагал, но ни в коем случае не знал. И соответственно никаких имен я от него не слышала.
— И он не пытался выяснить их по своим каналам? Я слышала, у него были обширные связи в музыкальном мире…
— Разумеется, были, если он всю жизнь проработал в этой сфере, имел и соответствующее образование, и опыт. И, разумеется, он пытался что-то выяснить, правда, по моему совету, очень осторожно… Единственное, что ему удалось, даже с довольно высокой степенью достоверности, узнать, — что человек, который за всем этим стоит… Или группа людей… С одной стороны, занимает официальную должность в Минкульте, с другой — прочно связан с криминалом. Старый друг Марка намекнул, что речь идет о крупной отмывке денег, и добавил, что никому не посоветовал бы вступать в конфликт с этими людьми. Как вы понимаете, называть конкретные имена и даже должности он поостерегся. Марк после этого попытался поговорить со Строгановым, убедить его хотя бы вступить в переговоры. Но Строганов отказался даже обсуждать такой вариант…
— Вы не могли бы назвать имя этого старого друга, давшего совет?
Елена Розингер посмотрела на Галю с некоторым сожалением:
— Вы в курсе, что у меня двое детей и оставшаяся на моих руках после гибели мужа старуха-свекровь?.. Нет, не могла бы. Я и так рассказала все, что знаю, и вряд ли смогу вам помочь чем-нибудь еще!
Романова пристально взглянула в невозмутимое лицо своей собеседницы и поняла, что больше из Елены Розингер ей не вытянуть ни слова. Разговор с вдовой покойного продюсера и менеджера «Дома оперы» оказался абсолютно бесполезным для следствия: женщина не рассказала ей ничего нового и фактически прямо отказала в дальнейшей помощи. Из этого следовало, что она так же, как Строганов, не верит, что смерть ее мужа — несчастный случай. И впредь намерена держаться от всей этой истории как можно дальше: ради детей, свекрови, себя самой… И пусть при этом кто-нибудь первым решится кинуть в нее камень! Только не Галя.
Вежливо попрощавшись с хозяйкой, Романова не в самом лучшем расположении духа покинула эту неестественно аккуратную квартиру. Что ж, кто сказал, что ей всегда должно везти на свидетелей, готовых сотрудничать с органами ради истины, даже с риском для собственной жизни?.. Возможно, Валере Померанцеву повезет сегодня больше, чем ей…
Юрий Валерьевич Строганов с некоторым изумлением разглядывал своего собеседника, при этом с трудом не упуская смысла разговора. Внешность Михаила Семеновича Катаева действительно впечатляла. Чтобы к ней привыкнуть и перестать замечать, несомненно, требовалось какое-то время… Перед Юрием сидел абсолютно лысый господин невероятной толщины. При этом лицо Катаева казалось взятым от какого-то совсем другого человека: правильной овальной формы, с небольшим тонким носом и веселыми, очень умными серыми глазами — в точности такими же, как у его дочери.
