Быстрый перелет над маловразумительными, ржавыми и полуразрушенными конструкциями принес меня в узкое ущелье, затопленное тенью. На дне его высилось что-то многогранное, как будто срезанное с одного бока. На этом срезе видны были концентрические кольца. Поскольку больше ничего интересного поблизости не имелось, а голубой гигант уже успел допечь меня, я спустился к скульптуре и по подсказке нашел что-то вроде ультразвукового ружья, какие порой применяются при безопасной охоте на дикие формы жизни в некоторых охотничьих заповедниках.
«Направьте ствол в мишень, – сказал голос автора. – При удаче вы добьетесь землетрясения».
Я выпустил в скульптуру звуковой луч, а в ответ скалы вокруг мен вздрогнули, и между ними установилась волна низкой частоты. Кажется, все мои нанороботы разом окочурились, напоследок подав на нервы импульс дискомфорта.
– Нравится? – спросил меня кто-то сверху недовольно, на частоте два с половиной мегагерца.
Бросив «ружье», я поднялся к краю ущелья, спеша покинуть прохладную тень и очутиться в виду гиганта. Тут парил тучный человек весом не меньше трех тонн, по всей видимости, обладатель нескольких водородных каверн внутри туловища. Они позволяли ему серьезно экономить антинейтроны. А вот других преимуществ в такой структуре тела я не видел.
– В первый раз в музее монументального ретро-искусства?
– Увы, раньше как-то не доводилось.
– Я прилетел на новинку сезона взглянуть, и вам то же посоветую. Желаете составить мне компанию в коротком путешествии?
– Не откажусь.
Толстяк звучно сбросил давление в одном из своих газовых мешков, чем и придал телу начальный импульс.
– Вы, как я вижу, значительно отстали от свежих культурных веяний, м-да… По мне, заслуживают ли они внимания – серьезный вопрос, достойный длительного осмысления в кабинетной тиши. Но иначе, не ознакомившись с ним, найдешь ли почву для плодотворных раздумий? – Я кивнул, соглашаясь с ценителем, однако тот рассеянно озирал скалистый пейзаж под ногами и не глядел на случайного попутчика. – За последние четыре тысячи лет, что я интересуюсь монументальным искусством ретро-стиля, каких только новшеств в него не привносили! Уж и «ретро»-то оно зовется по сугубо идентификационной, что ли, причине, и чтобы не потерять некую занятую собой нишу в культурологической гамме, что весьма возможно при смене вывески.
– А ведь я подписан на рассылку.
– Э, да разве в ней поспеют за новаторами? Пока ролик отснимешь (а еще и автора спросить надобно), пока размножишь… На недели, дружище, на недели опаздывает! Волокита.
– Как же вы сами-то?..
– Я сам скульптор, – признался не без гордости газовый толстяк и от избытка эмоций вновь опорожнил внутренний резервуар. – Мое имя вам должно быть известно – Хайруллин NGC 1293 Наиль-22. Если вы подлинный ценитель, конечно.
– Слыхал, как же. – Вряд ли ложь была слишком грубой, а человеку приятно.
Я решил, что искомая новинка, скорее всего, принадлежит гению именно этого человека искусства. «Отлично! Прихвастнуть знакомством со скульптором – что может быть престижнее?» Но не являются ли все эти точки, мелькающие в жарком небе, такими вот творцами, вылавливающими среди скал простых посетителей? Мысль была малосимпатичной, и я поскорее выкинул ее из мозга.
– Создатели объемных творений могут многому научиться у генетиков, – сказал толстяк. – В эволюционных вычислениях, как вы знаете, реализована модель преобразования наследственной информации. Банальные квантовые биты взаимодействуют по эволюционным принципам! Собственно, на тех же принципах работает и моя скульптура.
Он прервал горизонтальный полет и стал плавно подниматься, при этом широко разведя пухлые конечности в стороны. Я поглядел вниз и увидел что-то серое и бесформенное, размером около тринадцати метров в высоту, в чем едва угадывались самые зачатки порядка. Это стояло на плоской площадке, совсем не запыленной – как видно, автор произведения недавно срезал скалу.
– Теперь направьте на нее мысленный приказ на короткой радиоволне, – попросил Наиль-22.
– Какой еще приказ?
– Измениться, конечно. Это же эволюционное произведение, оно все время в движении.
– Так вы соорудили огромную биоформу?
– В ней нет ничего биологического!
– Ладно, – согласился я и направил на скульптуру смутный образ собственного недовольства жарким голубым гигантом, из-за которого чувствовал себя неуютно. Ничего не случилось. – Ну, и?..
– Подождите хотя бы девять часов! Материал монумента, конечно, текуч, но отнюдь не жидок, чтобы моментально менять форму. А хотите аргона? – вдруг предложил Хайруллин NGC 1293, когда увидел мою реакцию на его речи. – С водородными пузырьками…
Он извлек из какой-то невидимой пазухи компактный 6-мерный дьюар и протянул его мне. Пить хотелось ужасно – я вдруг сейчас это понял, – и аргон так заманчиво шипел, испаряясь, что я выхватил дьюар у творца и опустошил его наполовину, торопясь и обжигая горло холодом. Голубой гигант слева будто съежился, избегая моего ледяного дыхания.
– Спасибо, дружище! – благодарно сказал я толстяку. – Обязательно вернусь через девять часов, чтобы взглянуть на плод своих раздумий.
– Но за это время непременно прилетит другой ценитель и изменит программу модификации, – заметил Наиль-22, хмуро взбалтывая дьюар, чтобы оценить его остаточную массу. – Если вы не будете отгонять желающих сконструировать свой образ из моего материала, ваш культурологический опыт потеряет смысл. У меня и убежище в скале есть, с камерами внешнего обзора. Летим туда?
– Хайруллин, отпусти моего искусствоведа! – завопил вдруг кто-то на той же радиочастоте.
Случай представился благоприятный, и я включил горизонтальное ускорение, но не тут-то было! Полинять, как говаривали древние, не удалось – Наиль-22 нагло зацепил меня за пояс и удержал двигатель на холостом ходу. Со стороны солнца к нам стремительно приближался восьминогий человек, и все его конечности возбужденно болтались, совершая хватательные движения.
– Не слушайте его, – буркнул скульптор. – Это безумный и к тому же бездарный халтурщик.
– Сам такой, – обиделся тот. – Прошу вас поучаствовать в презентации моего нового произведения, государь мой, – вежливо сказал прибывший в мою сторону.
Выглядел он великолепно, несколько даже избыточно – помимо множества ног, этот любитель монументального ретро-искусства имел густой волосяной покров, расцвеченный всеми мыслимыми оттенками синего, и выпуклые глаза под полусферическими колпаками.
– А что вы представляете? – спросил я. У меня уже появилась кое-какая мыслишка по поводу этих ретро-маньяков, но стоило ее отшлифовать.
– Летим!
Он выдрал меня из липкого захвата толстяка и повлек прочь (к счастью, в сторону сигнала от мульти-дырокола – уже другого). Хайруллину ничего не оставалось, как в досаде взвыть и потащиться следом. Вступать в перебранку и тем более схватку с многоногим коллегой было, конечно, бесполезно и стыдно.
– Вот вам кассета с моими произведениями. Держите, держите… Там целая галерея! Представьте, мне удалось задействовать саморасширяющуюся керамику для производства отдельных элементов скульптуры. Каждый фрагмент ее имеет свою уникальную структуру! И вместе они образуют нечто необыкновенное, неповторимое и не имеющее прототипов во Вселенной. Вы самостоятельно сможете моделировать видимый образ, услаждая свой уникальный художественный вкус! Разве это не удивительно?
– Весьма, – скептически молвил Наиль-22. – Всем известно, что я первым проделал такое еще тысячу лет назад. Пускай не с керамикой, но не в ней суть.
Не дав разгореться склоке, я сказал:
– Вы великие мастера, спору нет. Я буду счастлив, если вы согласитесь осмотреть мое собственное произведение. Конечно, оно не так величественно…
Как я и ожидал, оба скульптора, переглянувшись, внезапно озаботились какими-то важными делами, скомкали знакомство и поспешно отбыли. Где-то на горизонте и в самом деле маячили фигуры ценителей или авторов, к ним-то они и устремились. Мне даже не пришлось изображать разочарование, так споро оба ретро-монументалиста скрылись за скалами.
Неподалеку находился очередной мульти-дырокол, и я направился в его сторону. Очевидно, теперь я смогу блеснуть познаниями в области ретро-искусства, ведь живые впечатления куда ценнее любой запоздалой рассылки.
Что такое «U2»?
8/243. Благодаря показу модного атомного лазера, в общем, Никлас и смог приступить к работе. Многие гости поспешили разъехаться, чтобы в уединении освоить принципы нового искусства, и прямо с утра историк, проводив Урвана-4 и его медлительную супругу (квелую толстушку с шестью длиннейшими руками, Розу-13), устроился в лаборатории. Вторые копии всех записей Леонида-1 были уже готовы, в том числе и помеченные символами «U2», но передавать «U2» гелиодезистам Никлас пока не собирался. Вдруг там записано нечто настолько жестокое (или опасное), что знать это человечеству необязательно? Кроме того, «Динго» сбросил на отдельный накопитель всю информацию, скачанную Никласом с компьютера Деева.
