Я так и не сделал предложение, всю ночь Зараза отвлекала меня своим сексуальным телом, манящим взглядом. Уснули мы только под утро, уставшие и довольные.
Проснувшись, первым делом прижал к себе любимую. Улыбнулся. Рядом, конечно, она рядом, просто этот невезучий номер, мало ли.
— Денис, задушишь, — весело смеётся Зараза.
Открываю глаза и подминаю под себя счастливую и довольную женщину.
— Подожди секунду, — вскакиваю с кровати и ищу в пиджаке коробочку, нашёл.
Возвращаюсь к любимой, она завернулась в простынь и смотрит на коробочку с интересом.
— Любимая, все должно было произойти по-другому. Я должен был одеться в красивый костюм, ты — в своё прекрасное платье, планировал клубнику макнуть в сливки, а сверху положить кольцо, но ты меня отвлекла, — боже, что я несу?
— Успокойся и дыши, — улыбнулась Зараза. — Иди, возьми клубнику и макни в сливки, в чем проблема?
— Все должно быть красиво, а не так
— Ну не знаю. Меня и сейчас все устраивает: сексуальный голый мужчина держит заветное колечко и волнуется, что может быть лучше? — с улыбкой спрашивает любимая.
Усмехаюсь, забираюсь на кровать поближе к Заразе, беру её красивую ручку и одеваю кольцо.
— Ты согласна стать моей женой?
Любимая закусывает губу, но все же не сдерживается и смеётся.
— Ты все перепутал. Сначала нужно было спросить, потом одеть.
— Ммм Да?
— Да какая разница. Я согласна. Слышишь? Согласна!
Хватаю Заразу на руки и кружу по номеру, потом мы падаем на кровать и целуемся.
— Ты у меня такой смешной, — улыбается любимая, рассматривая колечко.
— Тебе нравится?
— Да, очень красивое.
— Скажи, а почему ты не напоминала о другом предложении?
— А зачем? Если ты хочешь на мне жениться, ты женишься. А если тогда был благодарный порыв, то нет. Я просто не давила.
— Люблю тебя, — целую.
— И я. Поехали домой.
— Хорошо.
Мы приводим после себя в порядок номер, насколько это возможно. Едем в квартиру Кати, по дороге ей звонит отец и предлагает навестить могилу матери перед отлётом.
— Езжайте, я встречусь с другом. Не переживай, хорошо?
— Точно?
— Да. Ну я у тебя, словно маленький мальчик, прекращай, — наигранно хмурюсь.
Как только мы заезжаем во двор дома Кати, за нами следом приезжает тесть. Любимая целует меня и пересаживается в машину к отцу. Я пока не решил, как к нему относиться. Он меня восхищает, но с другой стороны, я знаю о нём многое. Но за любимую спокоен, он любого убьёт, в прямом смысле этого слова, кто посмеет причинить ей боль.
Набираю Гену.
— Какие люди!
— Привет, может, встретимся, поговорим?
— Мне так хочется послать тебя нахуй! Ты меня год посылал, отказывался от помощи. А я каждый долбанный раз писал и спрашивал о твоём здоровье. Ты даже мне приезжать запретил из-за своих заскоков. А теперь, давай поговорим?!
— Ну да — ухмыляюсь, знаю, что поймёт.
— Сука ты, Ден. В моем любимом ресторане, понял? И платить будешь ты, — отключился.
Да без проблем.
В ресторан я приезжаю первым, заказываю кофе, смотрю на прохожих. Как странно иногда оказаться в старом месте и почувствовать себя другим. Помню, как здесь же заказывал Аллу, сейчас от этого только коробит. Нужно было слать всех и подальше. Умные мысли приходят поздно, однозначно.
В кафе вошёл друг. Выглядел он впечатляюще. Сутками в спортзале торчал, что ли? Накаченный, стройный, взгляд тот же, но что-то изменилось. Ха, да, он никого не клеит, идёт, хмурится.
— Привет, — бурчит Гена.
— И я рад тебя видеть, — улыбаюсь.
— Что хотел? — ещё дуется.
— Поговорить. Узнать, что с тобой произошло, точнее, что с твоим телом? Где щуплый брюнет? Или у тебя новое амплуа?
— Заткнись. Решил заняться своей фигурой, что в этом плохого?
— Да нет, все норм. Хотя нет. Ты со школы был дрыщём.
— Отвали. Захотел, накачался, если бы мне можно было тебя навещать, то увидел бы, как я менялся, и не смотрел бы на меня сейчас так.
— Ладно, остынь. Неплохо, но мне непривычно. Девчонки, наверное, пищат.
— Если бы, — хмурится.
— Не понял.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я походу влюбился, — убитым голосом говорит Гена.
Заядлый бабник, срубивший на этом целое состояние, влюбился в одну.
— Может, пройдёт?
— Ты шутишь сейчас? Ты меня слышал? Я, мать твою, влюбился!
— Да не паникуй ты. Давно?
— Два месяца прошло. После того, как тебе позвонил насчёт той бабы, меня менты и встретили возле подъезда. Высосали всю кровь, уроды. Объяснял им, что просто хотел трахнуть, зачем мне её убивать? В общем, решил остаться в России после этого. Все равно запретили уезжать. Купил квартирку в спальном районе, жил в своё удовольствие. Бабы, клубы, бабы. Ты знаешь, я в своё время срубил немало денег, мне теперь до старости хватит. И это, блин, скучно. Мне надоело все. Хотя я продолжал так жить. До определённого дня. Утро, как сейчас помню. Решил ночную гостью ещё раз натянуть. Работаю в поте лица, девочка визжит, и тут настойчивый стук в дверь. Игнорирую, продолжаю работать, кончить-то хочется. А кто-то надоедливый все стучит. Кончить не могу. Слезаю с девчонки и иду открывать дверь, прям в чём мать родила. Открываю, а там маленький ангел. Маленький такой, лицо сердечком, большие голубые глаза, прям огромные, маленький вздёрнутый носик и губки, маленькие пухлые губки. Я завис, понимаешь? Чё ты ржёшь! Я ему тут душу изливаю, а он ржёт!
— Прости, продолжай.
Влюблённый Гена — это нечто. Пока не видит, включаю видео, это надо заснять.
— Так вот, у этого ангела оказался очень грязный рот. Она такие слова знает, что даже у меня уши в трубочку завернулись. Орала долго и со вкусом, что-то про то, что я ей мешаю спать, что у неё экзамены и всё-такое. Ангел — студентка. Ушла, оставив меня растерянного первый раз в жизни. Бабу выпроводил. Принял душ и решил сразить ангела вечером наповал. Купил букетик, конфетки и пошёл извиняться. Так этот грязный рот снова послал меня куда подальше, она даже кличку мне придумала, — обиженно сказал Гена, и я снова заржал. Не могу, я сейчас умру.
— Какую? — кое-как вымолвил я.
— Мистер Сексуальность.
— Она считает тебя сексуальным?
— Она считает меня бабником и там много всего.
— Так ты и есть бабник.
— Я больше не хочу быть бабником, я её хочу, — сжимает губы.
— А у тебя последние два месяца кто-нибудь был?
— Нет.
— И не тянет? Ты же без секса не можешь. Это как наркоман без дозы.
— Её до дури хочу, другие противны, — морщится.
Поднимаю голову вверх и говорю.
— Спасибо, боже, что дал мне дожить до этого дня.
— Хватит паясничать. Что мне делать?
— Добиваться.
— Как?
— Здесь ты уже как-нибудь сам.
Наш разговор прерывает любимая.
— Слушаю, Зараза моя.
— Мы едем домой, ты ещё долго?
— Да нет, скоро тоже буду.
— Извини, домой нужно. Я что ещё хотел сказать. Я женюсь.
— Да ладно. На той бабе что ли?
— За «бабу» я тебе зубы выбью.
— Понял.
— Да, на Кате, я позвоню, скажу точную дату позже, приезжай со своей зазнобой, — усмехаюсь.
— Ага, как же, приеду, — снова расстроился Гена.
— Мужик, ты забыл, кто ты есть? У тебя столько опыта, хоть раз в жизни для себя его используй. Как маленький, ей богу. Все, давай, у нас ещё самолёт вечером.
Попрощавшись с Геной, приехал домой, где меня ждал сюрприз в виде хмурого отца.
— Предложение сделал?
— Да.
— Папа.
— Надеюсь, помнишь, о чем я тебя предупреждал?
— Помню.
— Хорошо, до вечера, дети, поеду, решу пару вопросов с риэлтором.
Как только за отцом Кати захлопнулась дверь, Зараза налетела на меня с вопросами.
— Да не угрожал он мне, все хорошо! Зачем ты так волнуешься? Да мы в прекрасных отношениях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И так до вечера. Пока в аэропорту не появился отец, и я все стрелки не перевёл на него. Пускай лучше его мучает вопросами, а я устал немного. Уже в самолёте, когда любимая уснула, тесть спросил:
