Глава 13
Стояла ясная прохладная ночь, но у меня уже давно все внутри заледенело. Я сидела в саду, глядя на одинокую луну в небе. Видела ли меня мама? Впервые мне захотелось, чтобы она не смотрела в мою сторону. Чтобы не могла почувствовать мою боль и понять, какой же глупой я оказалась.
К скамейке подошел Ливей, но я не повернула головы. Даже когда он уселся рядом.
— Синъинь, позволь мне все объяснить.
Я сжала кулаки на коленях, отчего под кожей проступили вены. Да как он мог так бездушно поступить с моими чувствами, словно с цветком, который сорвали и бросили увядать на землю. Я заслуживала большего. И собиралась спасти остатки своей гордости, потому что уже лишилась слишком многого.
— Вам нужна моя помощь, Ваше Высочество? Если нет, то я отправлюсь в свою комнату.
— Ты не выслушаешь меня? — Свет в его глазах потух, потонул в бездне.
Я поднялась на одеревеневшие ноги. Ливей потянулся к моей руке, но я отступила на шаг, не желая, чтобы ко мне прикасались… особенно он.
— Хорошо. — В его голосе слышались напряженные нотки. — Сегодня мне понадобится твоя помощь.
Я направилась вслед за ним в его комнату, где зажгла лампы, раздула огни в жаровне, согрела кувшин вина и подала свежую одежду. Затем выложила на столе книги и бумагу для завтрашних занятий. Все это я выполняла бесчисленное количество раз, но сегодня действовала неохотно и не позволяя себе лишних движений.
Он все это время наблюдал за мной своими темными, бездонными глазами. Когда же развел руки в стороны, я помогла ему снять темно-синий плащ и серебристо-белый халат и повесила одежду на деревянную подставку. После этого вытащила золотую шпильку и сняла корону с его головы. Волосы принца рассыпались по плечам, и я принялась расчесывать их, стараясь не касаться руками.
А когда закончила, поклонилась и повернулась, чтобы уйти.
— Я не отпускал тебя, — тихо сказал он.
— Я выполнила все свои обязанности. Вам требуется моя помощь в чем-то еще? — Мой голос звучал равнодушно, хотя сердце налилось свинцом, потому что уже не осталось сил притворяться и дальше.
— Сядь. И выслушай меня, — приказал Ливей, а затем добавил: — Пожалуйста.
Хоть гордость и бушевала в груди, требуя уйти поскорее, я опустилась на стул. Посмотрев на мерцающую свечу, дала себе слово, что уйду, как только та погаснет. Что бы он ни говорил.
Ливей сел рядом со мной и схватился за голову. Я же как-то отстраненно подумала, что зря потратила столько времени на расчесывание.
— Мама всегда хотела укрепить связи с империей Феникс. Это могущественное государство, желанный союзник и ее семья… хотя императрица Фэнцзинь — очень дальняя родственница. С тех пор как убили огненных птиц, когда те находились в наших владениях, отношения между нашими государствами стали напряженными.
Он отрывисто вздохнул.
— Как только это случилось, мама стала сильнее настаивать на моей помолвке с принцессой Фэнмэй. Я никогда не соглашался, хоть и понимал, что все от меня только этого и ждали. Я совершенно не хотел жениться на той, кого не любил. За прошедшие годы даже решил, что она сама отказалась от этой мысли. Поэтому вчера, уйдя от тебя, я отправился к своим родителям, чтобы рассказать о нас. А они огорошили меня известием, что заключили помолвку между мной и принцессой Фэнмэй. Конечно же, я отказался. Но они объяснили мне необходимость этого союза. Дело не только в репутации, на кону вопрос существования нашей империи. Императрица Фэнцзинь непостоянна. И наши шпионы выяснили, что враги склоняли ее к союзу против нас. А мы не можем позволить себе лишиться дружбы с империей Феникс, не говоря уже о том, чтобы записать их во враги. Сейчас мы ослаблены, после войны с Царством демонов. Они все еще остаются для нас угрозой. Перемирие скреплено такими тонкими нитями, что они способны оборваться в один миг, если противники получат хоть малейшее преимущество… А мы не сомневаемся, что они по сей день строят козни против нас.
— Я должен защищать свою империю и семью, — продолжил он тем же пустым голосом. — И не стану делать того, что наверняка подвергнет нас опасности. Не стану поступать как эгоист, как бы сильно мне этого ни хотелось.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Молчание растянулось между нами как зияющая пропасть.
Наверное, Ливей думал, что утешит меня таким объяснением, но я ощущала себя еще более несчастной. Возможно, я бы восприняла все намного проще, если бы знала, что его заставили. Осознание, что он сам дал согласие на помолвку, причиняло большую боль, чем удар в живот.
Его логика была безжалостной, а доводы — неумолимыми и беспощадно терзали мое израненное сердце. Сделала бы я другой выбор, оказавшись на его месте? Разве сама бы не согласилась пойти на любые жертвы ради семьи и дома?
Вот только доводы рассудка не утешали. И боль в груди, комок в горле и нестерпимая тошнота не становились меньше. Ливей сказал, что любит меня, а затем обручился с другой. Я едва сдерживала бурю эмоций, которые разрастались, плавили и сжигали меня изнутри. Но я не собиралась показывать ему это, демонстрировать свое отчаяние. Не потому, что хотела пощадить чувства принца, а потому что хотела пощадить свои. Я бы не перенесла, если бы разрыдалась перед ним и начала умолять изменить решение. Что бы ни случилось, я стану высоко держать голову. В самые трудные времена меня спасала лишь гордость. Больше ничего не осталось.
Вот только сохранить лицо оказалось нелегко. Я уставилась на пляшущий огонек свечи, стараясь хоть немного успокоиться. Почему моменты, когда нам требуются все наши силы, наступают тогда, когда мы наиболее уязвимы? Я отвернулась от Ливея, чтобы скрыть слезы.
Вспомнив о записке, я вытащила ее дрожащими пальцами из мешочка. Насколько же жестокой и пророческой оказалась эта фраза. В состязании за наши сердца действительно не может быть победителей. Я сжала кулак, сминая бумагу в комок. Насколько же глупой была моя вера в то, что все в мире происходит как в книгах, которые я читала в детстве: что потерянный ребенок всегда отыщет маму, доблестный воин одолеет монстра, а принц спасет принцессу. Вот только я не была принцессой, да и сказок о таких, как я, не существовало, даже на небесах.
Поэтому я собрала последние силы и сказала то, что должна была сказать. То, что освободит его и окончательно разобьет мне сердце.
— Я понимаю. И согласна с твоим решением. Но теперь мне здесь нечего делать.
— Ты не обязана уходить. Я всегда найду для тебя место при дворце.
Ливей потянулся ко мне, но когда между нами осталось лишь пару сантиметров, замер и сжал пальцы в кулак.
Я не собиралась ловить его на слове, хотя некоторые бы посчитали, что после всего случившегося он в долгу передо мной. И не собиралась высыпать осколки нашей любви на свою чашу весов. А ухватилась за истончившиеся нити собственного достоинства и скрылась за маской безразличия.
— И кем же я тут буду? Одной из твоих служанок? Нянькой, которой изредка позволят поиграть с твоими детьми? Компаньонкой твоей жены? — С губ сорвался резкий, грубый смех. — Не к этому я стремлюсь.
Настала очередь Ливея отводить взгляд.
— И куда ты пойдешь? Давай я помогу тебе найти другую должность. Только скажи, чего ты хочешь.
— Нет, — тут же ответила я, даже не раздумывая. Знал бы он, как заманчиво прозвучало его предложение. Но я испытала непередаваемую радость оттого, что мне необязательно принимать доброту Ливея. Что у меня было предложение, которое я получила благодаря собственным заслугам, а не его благосклонности. Предложение, за которое никому не обязана. Я прекрасно понимала, что мне делать дальше, да и причин медлить не осталось. И хотелось надеяться, что служба в армии поможет мне забыть жизнь во дворце и начать все сначала, а еще подарит возможность залечить сердечные раны.
Я вытащила заколку из волос и протянула ему. Прозрачные камни заблестели в полумраке комнаты, ловя свет пламени. Не дождавшись от принца никакой реакции, я опустила украшение на стол. А затем потянулась к кисточке Небесной капли, которая свисала с талии, но замерла. Мне хотелось сохранить ее на память. Это был дружеский подарок, и мы все еще оставались друзьями, несмотря ни на что.
