ЧАСТЬ 2. Глава 28
Уже целую неделю я сидела в номере отеля, ожидая своей участи. Казалось, они нарочно тянули время, держа меня под замком. Именно ожидание было худшим наказанием. Кайннан больше не являлся, что я сочла огромным благом. Его последняя агрессия не сулила ничего хорошего. Главное с ним просто больше не встречаться, и, может, со временем, его эмоции улягутся.
Тенемхет передал, что Гайл жив и здоров, и уже ничего не помнит, он уже прошёл процедуру и был на свободе. Начинал свою жизнь с чистого листа. Тогда я проплакала всю ночь. Но это было благо. Благо, что он жив. Пусть без меня. Пусть я никогда его больше не увижу. Пусть он даже полюбит кого-то ещё, но он жив. Это самое главное.
Наконец, за мной пришли, и даже одели не в серую арестантскую робу, а в цивильное платье ниже колен. Хотя в нём я больше была похожа на замученного подростка из приюта. Ввалившиеся глаза, сероватая полупрозрачная кожа, резкие скулы. За это время я потеряла, наверное, килограмм десять, и теперь кости торчали из всех мест, где раньше были приятные женственные округлости, которые нравились Гайлу. Я снова зависла перед зеркалом, вспоминая то, как он…
— Ллири? Нам пора.
— Последней волей Совета Тринадцати, настоящим Элнэйя Ллайра Энертеру Ар-Раор лишается своей гражданской правосубъектности. Рождённые гараиды не могут быть лишены формальной принадлежности Федерации, но в качестве одной из высших мер наказания могут быть лишены всех прав гражданина великой Гарайской конфедерации, ввиду прегрешений, совершенных перед лицом Конфедерации и всего Межгалактического сообщества. Она также ограничена в передвижениях на усмотрение своего куратора, который будет назначен позже.
Приговор оглашал Представитель Гарайской конфедерации собственной персоной — ллейр Кархир. Пока ещё предыдущий. Тот же, который подписал прошение о казни Гайла, пусть ему пусто будет.
— Элнэйя Ллайра Эрнетеру Ар-Раор добровольно утратила доверенный ей бесценный древнейший артефакт Нарах-Тен, равного которому нет более в Третьей Вселенной. Она нарушила все дипломатические формулы, протоколы и процедуры вступления в должность Ищейки, преступно, тайно и по собственному разумению, безо всякого одобрения со стороны вышестоящих инстанций, сговорилась с иномирным захватчиком.
Я уже наизусть знала все свои прегрешения и дальше не слушала. Сердце похолодело и, казалось, вот-вот остановится.
Они придумали для меня самое худшее — лучше бы они действительно лишили меня гражданства и навсегда выгнали из Конфедерации. Но они намертво привязали меня к территории Гарайи, лишив всех прав. Женщины такого статуса в Конфедерации имели самое низкое положение. Они трудились на самых низкооплачиваемых работах.
Но девушка моего возраста и внешности, скорее всего, могла пойти только по одному пути в Гарайе.
Я нашла глазами Кайннана, стоящего тут же, рядом с Представителем, ища у него поддержки, но на его лице блуждала лишь победная улыбка. Он смотрел на меня так хищно, что всякая надежда на какой-то благоприятный исход этой речи, таяла на глазах.
— И последнее моё слово, — молвил старец. — Настоящим передаю все права Постоянного представителя Гарайской Конфедерации Кайннану Джагаону. Он является законно назначенным преемником и отныне будет исполнять обязанности представителя Гарайи.
Я стояла на балконе, начиная замерзать в своём сиротливом казенном платьице, вцепившись в поручни так, что побелели костяшки пальцев. Рядом стоял Айко.
— Айк, я прошу убежища у… к кого-нибудь. — Я запнулась. Я не знала, к кому мне сейчас обратиться: к империи Сайграхара, к представителям айгэнтов, ведь кто-то ещё должен понимать, что я на самом деле сделала для них. Айко не колебался ни секунды:
— Как законный представитель цивилизации Идрегао-Атреут, я прошу разрешения Межгалактического совета дать ллири Ар-Раор политическое убежище.
Платформа со всеми членами Управляющего Совета всплыла прямо перед нашими глазами. Двадцать одно хищное лицо, чьи нерушимые протоколы и правила я нарушила, холодно взирали на нас так, словно не были людьми. Многие из них и не были. Все они думали как один, им не нужно было советоваться. Они находились на постоянной ментальной связи друго с другом. Айко послал мне мысль:
«Они не разрешают».
«Почему?»
«Все проголосовали против. Ты не лишена гражданства Гарайи, но ограничена в передвижениях».
«Это ещё хуже, чем заключение под стражу. В тюрьме я была бы в большей безопасности».
— Убежище просить ни к чему. — Молвил равнодушно один из них.
— Хорошо, почему я не могу поселиться там, где хочу?
Айк смотрел на них исподлобья, и я понимала, что его внутреннее благородство и данные мне обещания сейчас не позволят ему отступить. Но это также могло лишить его политической силы. Ему итак досталось слишком много. И ему нужно было вернуть Дехраит к жизни, а он не сможет это провернуть, если попадёт в список таких же отверженных, как я.
Я положила руку ему на плечо, за которым только что пряталась.
— Айк, не нужно ради меня. У тебя ещё много дел, и большая ответственность. Тебя ждут твои люди, и… и Дехраит. Тебе нужно заниматься этим. Меня не сажают в тюрьму, и меня не убивают. Мне даже не… — голос начал дрожать — … не стирают память. Я послушаю, что они предлагают дальше. А ты пока займись действительно важными делами.
Айк очень долго смотрел на меня. Не из вежливости. Не бравады ради, чтобы показать, какой из него мог бы получиться хороший защитник.
— Нет, я помогу тебе.
— Айк. Поможешь, когда вернешь её. Сделай это, а потом возвращайся за мной и вытащи меня отсюда.
— Если верну…
— Когда вернешь! — я твердо смотрела ему в глаза. — Сейчас, мне всё равно нужно понять, как жить дальше. Без него. Может быть, понять, как вернуть его. Тоже. Я… я полечу за ним на Дахрариг. Найду его, и даже если он меня не вспомнит…
Я не смогла дальше говорить из-за кома в горле. Мы оба смотрели друг на друга, мы оба потеряли наших любимых. Может, по-разному, но мы оба надеялись их вернуть.
— Нельзя сдаваться, — шепнула я. — Я не буду.
Он крепко обнял меня, и я почти утонула в этих широких объятиях.
— Арханагор! Ты принял решение?
— Давай, — шепнула я, похлопав его по спине. — Я справлюсь ещё немного.
Он молча, но виновато кивнул им.
Общее собрание начало расходиться. Из нашей ложи мы с Айко вышли в коридор.
Сквозь толпу я уже увидела Кайннана с мрачной решимостью приближающегося к нам, он подошёл слишком быстро, не ожидая того, что сейчас вытворит Айко. Тот приподнял его к стене рукой, оторвав ноги на метр от пола. Здесь никто не мог использовать свои супер-способности. В Цитадели постоянно жили несколько представителей расы каонов — подавляющих любые сверхвибрации, дающие некоторым расы сверхъестественные способности к телекинезу, телепатии и многим другим сверх-вещам.
— Если с головы Нэйт упадёт хоть один волос, я начну сжигать тебя изнутри, очень медленно. Я начну выпаривать из твоих костей костный мозг, пока ты ещё будешь жив, и ты будешь это чувствовать. Ты меня понял, дружок?
— Да, — Кайннан нашёл в себе силы выговорить это громко и без всякого страха. Айк резко его отпустил, но тот не упал, а аккуратно и пружинисто приземлился.
— Сейчас я не могу прочитать твои мысли, но ты должен дать обещание, что всю свою ревность ты оставишь при себе. И вместо мести, позаботишься о своей соотечественнице.
— Я думаю, он понял, Айк, хватит всех пугать.
— Я не испугался, — сказал Кайн, пытаясь обратить ситуацию в шутку.
Айко крепко обнял меня.
— Давай, котенок. До встречи. Мы с Дэй вернёмся за тобой.
Уходя, он несколько раз обернулся. Кайн протянул мне руку с натянутой улыбкой:
— Опасные у тебя друзья.
Я не знала, стоит ли брать её в ответ, он приподнял бровь и улыбался, как будто и не было той отвратительной сцены на террасе.
— Сейчас я единственный, кто протягивает тебе руку.
