— Но многие не против кайфа, Луи. Ты знаешь, что и я тоже…
— Нет, — перебил его Луи, — ты, как и многие другие, мешаете все пороки сразу: «дурь», алкоголь и секс. Так никакого здоровья не хватит. Один наширявшийся док, рассказал мне следующее… О, смотри, Тэсс уже его обработала…
— Куда они пошли?..
— В мужской туалет. Куда же еще?..
— Но там же могут быть посторонние люди.
— Ничего страшного, можно запереться в кабинке. И потом, среди посторонних могут появиться еще охотники, а это дополнительные деньги…
— Ну так что рассказывал тебе наширявшийся док?.. — Продолжил Гук, когда Тэсс и ее клиент скрылись за дверями туалета.
— Он сказал, что потеря здоровья от одного полового акта, равна принятию трех доз «клевера»… Сечешь?..
— Нет.
— Ну сколько длится кайф от полового акта?..
— Да я уже и не помню… — Честно признался Гук.
— А я помню. Секунд десять — это максимум… А сколько торчишь от одной липучки «клевера»? Я тебе отвечу. Пять часов, чудесного кайфа. Как будто ты качаешься на морских волнах… Как будто ты летишь высоко-высоко… — На лице Луи был написан экстаз.
— А когда я принимаю «желтуху», у меня такое ощущение, что я падаю на само дно. — Заметил Гук. — И с каждым разом полет в эту пропасть все дольше… Как ты думаешь, Луи, что там, на само-самом дне?..
— Там должен быть ад… — Убежденно произнес Луи.
— А те, кто принимают «клевер» не окажутся в аду?..
— Обязательно окажутся, Гук. Только они окажутся там после смерти, а ты начал свое путешествие уже сейчас…
Гук тяжело вздохнул и одним глотком допил свой коктейль.
— Что-то Тэсс долго не возвращается. — Сказал он.
— Не, все в норме. Скоро выйдет. Мы тогда расплатимся за коктейли и переползем поближе к сцене, а то когда Франклин появится, все лучшие места уже буду заняты.
— Слушай, Луи, а почему же вы с Тэсс все время вместе?
— А у нас этот… симбиоз.
— Это как?
— Тэсс зарабатывает деньги, а я обеспечиваю ей безопасность. Иногда и я, чего нибудь, украду, пока она стоит на стреме. И потом, я умею торговаться и покупаю «клевер» очень дешево… Вобщем, мы дружим…
Несколько минут они сидели молча и слышно было, как смеются посетители за другими столами.
— Что-то она и вправду задерживается. — Забеспокоился Луи. — Пойду-ка я посмотрю.
Только он поднялся с места, как из туалета вышла Тэсс. Той же роскошной походкой она невозмутимо проследовала к своему столику и усевшись на место, прикурила сигарету.
— Ну, что?.. — Спросил Луи.
— Семьдесят… — Коротко бросила Тэсс.
— Ну вот, — довольно заулыбался он, — я же говорил, что клиент денежный… Знаешь, — обратился Луи к Гуку, — я еще не встречал парня, который бы при виде Тэсс, не согласился бы отдать последние пятьдесят монет…
Гук понимающе кивнул.
— А чего так долго то?.. — Спросил Луи у Тэсс.
— У него эректор новой модификации, — усмехнулась Тэсс, — а аккумуляторы сели. Пришлось ждать пока от розетки зарядятся…
— Ха!.. Раз своя штука не работает, надо было не скупиться и раскошилиться на «Мачо-Супер». Ему никакие аккумуляторы не нужны… Я рекламный плакат видел. — Сообщил Луи.
— Ой, ну их, — махнула рукой Тэсс, — я таких боюсь. От них, говорят, радиация…
— Эй, парень!.. — Махнул рукой Луи, подзывая официанта. — Давай Тэсс, заплати ему и пошли поближе к сцене, а то вон те, видишь? Уже занимают наши места.
35
Когда перед входом в клуб уже зажглись огни, а свободных столиков в зале не осталось, небольшая сцена, вдруг, осветилась прожекторами и сквозь хлопки посетителей раздался усиленный динамиками голос.
— Господа!.. А теперь: Франклин!!!
Большинство завсегдатаев радостно заорали, засвистели и затопали ногами, выражая таким образом свою радость. Разговоры стихли и все внимание сосредоточилось на сцене.
Наконец, появился Франклин. Он вышел на сцену все в том же черном костюме и черных очках. В одной руке он держал гитару, а другой легонько помахал зрителям.
— Привет, Франклин!..
— Как дела, красавчик?.. — Крикнула какая-то женщина. — Я хочу тебя!..
Музыкант невозмутимо проследовал к своему фирменному стулу и усевшись на него подсоединил к гитаре шнур. После этого поудобнее поставил старомодную микрофонную стойку и, наконец, улыбнувшись, спросил:
— Что вам сегодня сыграть, бродяги? — И на его лице появилась белозубая улыбка.
— «Чуча-Бринн» давай!..
— «Ночи Труайера»!..
— Франклин, «Полжизни за косяк»!!!
— О'кей, друзья, заявки приняты! — Улыбнулся музыкант и пробежался пальцами по струнам. Гитара с готовностью отозвалась на прикосновение, как любящая женщина горячему любовнику.
Сдержанность манер исполнителя, как нельзя лучше заводила разгоряченных, алкоголем и наркотиками, зрителей и вскоре весь зал горланил вместе с музыкантом:
Он пропил все, кроме картин,
Ай, Чуча, Чуча-Бринн!
Когда песня закончилась, четыре десятка посетителей орали от восторга, как целый стадион. Из зала на сцену выскочила длинноволосая блондинка. Ее короткая кожаная куртка была расстегнута и открывала произвольно колышущуюся, в такт ее нетвердых шагов, грудь.
Блондинка навалилась на Франклина, намереваясь, видимо, подарить всю себя прямо на сцене, однако музыкант, уже имевший опыт таких номеров, ловко вывернулся и всего лишь чмокнул блондинку в щеку.
Тут подоспели двое охранников и, не без труда, утащили фанатку со сцены.
— Ты чего отказался, Франклин? — Раздался чей то голос. — Мы бы подождали!..
— Извините, ребята, — произнес музыкант в микрофон, — в моем контракте строго оговорено, что я должен делать на сцене, а чего нет…
В зал послышался смех.
— А теперь вы можете потанцевать: «Ночи Труайера»…
Из динамиков полились разрывающие душу звуки суперхита. Танцующие пары медленно покачивались, озаряемые пробегающими лучами софитов.
Франклин, из под очков, бросил взгляд на вход. Там, под кондиционером, курил человек, время от времени поглядывающий на сцену. Он явно не любил музыку и непонятно, что здесь делал. Внутри у Франклина возникло легкое беспокойство, но взяв себя в руки, он доиграл песню до конца.
На сцену выполз еще один поклонник и вручил Франклину два пластыря «клевера».
— Спасибо, брат… — Через микрофон поблагодарил музыкант и положил белые квадратики в карман. — Я их потом съем…
— Сейчас, Франклин, сейчас!.. — Закричали из зала.
— Делай, как мы!..
— Ну, хорошо, раз вы настаиваете… — Франклин извлек из кармана один квадратик и лизнув его языком, прилепил себе на запястье.
— О'Кей, поехали дальше!.. — Закричали из зала.
Франклин кивнул и заиграл новую песню. Теперь он играл, и делал вид, что его развозит от «клевера» и это очень нравилось публике. На самом деле музыкант лепил на руку ненастоящий «клевер», а лишь его имитацию, который он доставал из специального потайного кармашка.
В планы Франклина не входило терять контроль за ситуацией, особенно теперь, когда вокруг шныряют подозрительные личности. Возможно это «уголовка» ищет очередного маньяка. А если АПР?
— А сейчас будет то, что вам нравится больше всего!.. — Объявил Франклин.
— Что, бесплатная трава, Франк? — Крикнули из зала.
— Нет-нет, — отрицательно покачал головой Франклин, — это будет… — Он сделал вид, что забыл.
— А, вспомнил: соревнование!..
— Даешь, Сэма Макдила!
— Нет!.. Стресснера давай!..
— Постойте-постойте, Стресснер разве умер?.. — Спросил Франклин. — Вы что, забыли, что мы соревнуемся только с духами?.. Я, например, предлагаю Мо Леваду!..
— Левада — дерьмо!.. — Закричал голос из зала.
— Сам ты дерьмо!.. — Ответили ему. — Левада это самый кайф!..
Моментально вспыхнула драка, но подоспевшие охранники пресекли безобразие в самом начале.
— Ладно… Давайте Митю Брауна. Годится?..
— Годится! — Закричали зрители.
Франклин настроил стоящий рядом с ним музыкальный компьютер и, теперь, тот мог исполнять готовые мелодии и экспромты в стиле гитариста Мити Брауна.
Компьютер выдал первую музыкальную фразу и сделал паузу, ожидая хода Франклина. Тот продолжил тему, пока еще, не предлагая ничего нового. «Браун» снова продолжил и Франклин понял, что начинается тема «Голубой кактус», которую Митя Браун написал незадолго до свое смерти. Франклину нравилась эта тема и он, по прежнему не уходя с нее, снова сделал свой ход. Компьютер тоже не спешил проверять возможности своего соперника и вскоре соревнования превратились в дружескую вечеринку, давно уже умершего и живого, музыкантов.
Свое выступление Франклин закончил когда половина из присутствующих уже не могли поднять головы от столов, а остальные находились в полном стопоре.
