Пару секунд мы боролись на равных, потом купюры начали выскальзывать из пальцев. Наверное, следовало резко выдернуть добычу, но я боялась разорвать деньги, поэтому действовала очень осторожно.
– Не отпускай! – взвизгнула Аня.
Я покрепче вцепилась в банкноты, и тут случилось невозможное: деньги почти полностью исчезли в прорези, мой большой палец уперся в банкомат, а указательный непостижимым образом втянулся внутрь. Я ощутила, как какие-то щеточки щекочут подушечку пальца, и поняла, что лишилась своих тысяч.
– Ну как? – спросила Аня.
– Он съел деньги! – возмутилась я.
– Антивандальная программа, – пояснила девушка, – надо было быстрей хватать банкноты.
– Я не сразу нашла окошко.
– Я тебе его показывала! Ладно, не расстраивайся, надо вызвать мастера.
– Как?
– А вон телефон на стене, возьми трубку и сообщи о случившемся, придет служащий банка, вскроет бандуру и вернет твои кровные. Ну, действуй! Ты всегда такая сонная?
– Не могу отойти, – призналась я.
– Почему?
– Палец внутри застрял.
– Врешь, – подпрыгнула Аня.
– Честно!
Девушка наклонилась, внимательно осмотрела окошко выдачи и протянула:
– Такого не бывает…
– Но ведь случилось!
– Попробуй его выдернуть.
Я пошевелила рукой и объяснила:
– Щеточки держат.
– Какие? – заинтересовалась Аня.
– Вроде резиновые, – безнадежно ответила я, – похоже, пупырчатые. Сделай одолжение, позвони механику.
Аня сняла трубку, приложила ее к уху, потом потрясла, постучала ею по стене и воскликнула:
– Зараза, не работает!
– Мне тут так и стоять?
– Попробуй еще раз, – предложила Аня.
– Палец не двигается.
– Вот гадость! – с возмущением воскликнула девушка и стукнула банкомат кулаком.
В ту же секунду щеточки разжались, я выдернула руку.
– Супер! – закричала Аня. – Деньги хватай!
Из прорези и правда вылезли назад купюры, я быстро сцапала их и с чувством произнесла:
– Фу! Слава богу! Спасибо тебе!
– Ерунда, – отмахнулась Аня. – Кому рассказать, не поверят. Палец в банкомат втянуло! Деньжонки прибери.
– Уже взяла.
– Смотри, там еще вылезли.
В полном недоумении я взяла вторую пачку купюр, ей на смену явилась новая.
– Офигеть, – прошептала Аня, – он сам по себе работает. И что нам делать?
– Всунуть их назад, – предложила я. – Вот так приключение, тут же двадцать тысяч!
– Похоже, тридцать, – поправила Аня, – там еще выползло.
– Может, он их утянет, если не брать? – предположила я. – Давай подождем.
Но купюры спокойно торчали из щелеобразного окошка.
– Наверное, ты его кулаком повредила, – сказала я.
Мы вытащили ассигнации, на сороковой тысяче банкомат иссяк.
– О, тут конверт есть, – обрадовалась Аня. – Надо деньги в пакетик положить и запустить программу приема.
Провозившись чуть ли не целый час, мы избавились наконец от купюр и стали прощаться.
– До свидания, спасибо тебе, – с чувством произнесла я.
– Пожалуйста, – закивала Аня, – рада была помочь, не потеряй деньги.
– А где они? – опомнилась я.
– У тебя в руке.
– Ой, их я тоже в конверт положила, они опять в банкомате, – простонала я. – Нет, сегодня определенно не мой день.
Аня покраснела и выскочила из кабинки. Я, проклиная собственную глупость, последовала за ней, спустилась на первый этаж, вышла на улицу и тут же наткнулась на самый обычный агрегат без новомодных наворотов.
Глава 23
Получив деньги, Роман аккуратно убрал их в портмоне и выдал взамен две маленькие клеточки, размером чуть больше пачки сигарет. Внутри сидели крохотные белые мышки, у одной был розовый хвост, у другой голубой.
– Надеюсь, вы не боитесь грызунов? – без улыбки спросил экстрасенс.
– Теоретически нет, – осторожно ответила я. – Что с ними делать?
– Просто поставить клетки в разные углы комнаты.
– Так элементарно? А чем мышей кормить?
Роман хмыкнул.
– Приглядитесь повнимательней, они же искусственные. Еще вам потребуется мазь.
– Какая? – поинтересовалась я, осторожно трогая пальцем розовохвостую, удивительно натурального вида игрушку.
– Записывайте рецепт.
Я вытащила из сумки блокнот.
– Диктуйте.
– Пачка сливочного масла, три головки чеснока, чайная ложка сока банана. Масло растопить, все смешать, охладить и полученной субстанцией намазать косяки и рамы по всей квартире.
– А мыши?
– Я уже говорил, пусть сидят в углах.
– Вечно?
Роман наморщил лоб.
– Не понял вопроса.
– Мышкам постоянно надо находиться в комнате? Их можно отряхивать от пыли? Они же белые, живо испачкаются.
Экстрасенс заложил за ухо прядь волос.
– Не волнуйтесь. Энергетическая сущность мышей соединится с отрицательной трансдекцией всадников, произойдет ассимиляция когнитива, случится паранормальный вихрь, эффект струйностробоскопного пространства, аннигиляция нуля, плюс переключится на минус, и в образовавшуюся воронку утянет всех, не обладающих душой.[7] Если по-простому – всадники съедят их.
– Мышки исчезнут? – уточнила я.
– Нет, перейдут в шестое измерение вместе с клетками, – успокоил меня Роман. – Впрочем, могут и остаться в комнате. Если проснетесь утром живая, а клетки на месте, привезите их мне назад, я верну часть денег.
– Что значит «если проснетесь утром живая»? – лязгая зубами, поинтересовалась я. – У вас есть сомнения по поводу моей целости и сохранности?
– Всякое случается, – меланхолично ответил Роман, – всадники никогда не хихикают зря. Но обычно мазь и заговоренные грызуны срабатывают в девяноста пяти случаях из ста.
– Не хотелось бы оказаться в тех самых пяти процентах, которым не повезло, – пробормотала я и ушла.
Перед тем как поехать по адресу, который дала мне Яна, я набрала номер Ии Вадимовны и услышала тихий, совершенно несчастный детский голосок:
– Алло.
– Лапочка, ты дома?
– Добрый вечер, – вежливо ответила девочка. – А вы кто?
– Мы с тобой вчера разговаривали, – напомнила я. – Скажи, Ия Вадимовна вернулась?
В ответ понеслись всхлипывания.
– Что случилось? – перепугалась я.
– Мама Ия… она… ее… убили! – еле-еле выговорила девочка.
– Господи, никуда не уходи, я сейчас приеду! – выкрикнула я и в нарушение всех правил развернулась прямо на проспекте.
Девочка, открывшая мне дверь, выглядела абсолютным ребенком – маленькая, очень худенькая, просто прозрачная. Лапочка была совсем некрасива, угловата, с не по росту длинными руками. Хороши оказались лишь волосы – длинные, густые, кудрявые, они почти полностью закрывали худенькое личико с распухшим носом и глазами, превратившимися от слез в щелочки.
Увидев меня, Лапочка судорожно вздохнула и охрипшим голосом сказала:
– Здрассти, вы тетя Лампа?
Я невольно отметила, что ногти у нее намазаны ярко-красным лаком, и ответила:
– Да.
– Проходите, – шепотом предложила Лапочка. – Не обидитесь, если я попрошу обувь снять? Вот тапочки, они пластиковые, чистые, я их после каждого гостя мою. Мама Ия говорит, что на ногах самая грязь и…
Девочка всхлипнула, по ее щекам горохом покатились слезы.
– Ты одна? – поинтересовалась я.
– Сейчас да, – кивнула она, – полчаса назад люди ушли.
– Кто приходил? – проявила я не слишком уместное любопытство.
– С работы мамы Ии, – пояснила Лапочка. – Деньги принесли, вон конверт. Они сказали, что все хлопоты на себя возьмут, поминки в ресторане организуют, в фирме много народа, дома всех не усадить. Еще из школы были. Сегодня я на уроки не пошла, классная позвонила, стала ругать, думала, я контрольной по матишу испугалась… Потом они с завучем сюда пришли, сказали, денег соберут. А зачем мне столько? Мне лучше маму Ию, живую…
Лапочка закрыла лицо руками и затряслась, я обняла девочку, прижала к себе. Она была очень худой, ну просто кожа и кости, и было слышно, как у несчастного ребенка мерно и ровно бьется сердце – тук-тук-тук.
– У вас есть валерьянка? – спросила я.
– На кухне, в аптечке, – ответила девочка, вытирая слезы рукавом широкой трикотажной кофты, – пойдемте.
Проведя меня по коридору, Лапочка указала рукой на стул.
– Садитесь, пожалуйста. Вам сколько капель?
– Думаю, успокаивающее надо принять тебе, – ответила я.
– Я уже пила, мало помогает, – пробормотала Лапочка. – Знаете, ее убили! Не под машину попала, не заболела… Наверное, если б несчастье какое… Ну, у нас в классе у Леры Колиной брат погиб, его в метро толкнули случайно, упал на рельсы и под поезд попал… Вот если так, то, конечно, тоже тяжело, но вроде судьба. А маму Ию ударили по голове. Кто же мог? За что? Она никогда никому плохого не сделала!
– Насколько я знаю, Ия Вадимовна работала в крупной фирме, – поддержала я разговор, – вероятно, у нее имелись неприятности на работе.
