Лапочка пожала плечами:
– Мама Ия меня в квартиру прописала, уж не знаю, как ей это удалось, значит, на улицу меня не выгонят. А классная руководительница, Нина Петровна, собралась в районную управу сходить. Она чего-то объясняла, но я не поняла. Вроде на меня можно опеку оформить и в детдом не сдавать, у меня бабушка же есть, родная, правда, сильно пьющая. Нина Петровна пообещала все уладить, сказала: «Ты девочка ответственная, хорошая, можешь под нашим наблюдением одна пожить». Я пока плохо соображаю, вот маму Ию похороним, тогда и подумаю.
– Одной страшно.
– Да нет, – равнодушно ответила Лапочка.
– Лучше позвать кого-нибудь сюда.
– Кого? – вдруг улыбнулась девочка.
– Хорошую приятельницу.
– У меня их нет.
– Совсем?
– Только две одноклассницы, но они же с родителями живут, – заморгала Лапочка. – Да я не боюсь никого, тетя Лампа, я же из беспризорных.
– Неужели у тебя больше никого нет? – допрашивала я девочку. – А бабушка не захочет к тебе переехать?
Глаза Лапочки потемнели.
– Это я не захочу, – отрезала она. – Раиса Ивановна пьяница!
– Нет ли у тебя друзей детства? – задала я главный вопрос.
Лапочка сложила руки на столе, опустила на них голову и сказала:
– Был один, раньше в одном доме жили, у него тоже бабка квасила по-черному, еще хуже моей. Он все говорил: «Подрасту, убегу» – и удрал. А на следующий день и я ушла.
– Вы не вместе уехали?
– Нет, – ответила Лапочка.
– На мой взгляд, вдвоем легче.
Девочка подняла голову.
– Нет. Митя был хороший, но он с ворами ушел. Познакомился на станции с парнями, которые пассажиров чистят, те его с собой и взяли. Митя вечером прибежал ко мне и предложил: «Рвем когти вместе, чего мы тут хорошего увидим… Поездим с пацанами, денег насобираем, квартиру купим, машину…» Но я отказалась. Митю отговорить пыталась, хорошо понимала, это добром не кончится. Ребят я тех знала, квартиру купить ему не дадут, в лучшем случае деньги отберут, в худшем убьют, поработает он на них и ножичек в бок получит. Еще арестовать его могут, тогда на зону придется идти. А я так не хочу. У меня другой план был: школу закончить, аттестат получить и в Москву уехать. Я в институт поступить задумала. Вот так. Митька меня предательницей обозвал и отчалил, а я кулаки сжала, смотрю ему вслед и думаю: «Ниче, перетопчусь с бабкой, а затем профессию получу, в Москве жить буду, замуж выйду».
– Но почему же ты потом убежала?
Лапочка вытерла нос рукавом свитера.
– Из-за бабки. Она все продала, а бухать хотела, последнее время у поездов ходила, побиралась, но ей особо не подавали. Так все быстро случилось! На следующий вечер после Митиного отъезда, часов в десять – я уроки делала – вваливается бабка в комнату, а с ней мужик незнакомый, в хорошем пальто. Райка в меня рукой тычет и говорит: «Во, видишь? Давай рубли!»…
Чем дольше я слушала Лапочку, тем сильнее хотелось убить ее родственницу. Окончательно спившаяся баба решила продать свое единственное богатство – внучку! Раиса Ивановна смекнула, что юная Лапочка может хорошо пойти на рынке сексуальных услуг, и придумала «сдавать внаем» девочку.
– Чего рот разинула? – заорала Раиса на испуганную, не сразу понявшую, что происходит, Лапочку. – Хватит задарма хлеб жрать, отрабатывать пора. Ложись на кровать да раздвигай ноги, чай, нетрудная служба. Я в твои годы тяжелей работала. Ну, мужик, пойду погуляю, времени тебе час. Если на второй перевалишь, еще заплатишь!
С этими словами Раиса ушла, а мужчина, гадко ухмыляясь, начал снимать пальто. И тут Лапочка очнулась, сдернула с гвоздя свою старую куртенку и выскочила в окно.
Глава 24
– Не позавидуешь тебе! – воскликнула я.
Лапочка пожала плечами:
– Много таких! Мне еще повезло. Сначала я к спортсменам прибилась, они разрешили мне в чулане спать, а я у них там убирала, мыла. Потом с Зоей познакомилась. Мало кому из беспризорных удача улыбается, многие умерли.
– Кто?
Лапочка зябко повела плечами.
– Я воровать никогда не хотела и проституткой становиться не желала. Но ведь деваться некуда! На первое время к девкам прибилась, готовила им еду, волосы причесывала, в квартире убирала, белье стирала. Потом притон накрыли, всех повязали, а я удрала. Ну да это неинтересно, о другом рассказать хотела. В бордель один раз Севка-косой пришел, к нему в свое время Митя подался. Ну я стала про приятеля расспрашивать, а он и говорит: «Митьку на кармане взяли, военный за руку схватил, отдубасил и на полном ходу из вагона выбросил». Севка видел, как голова у него отвалилась. Умер Митя!
Меня затошнило. Неужели на самом деле существуют люди, способные выкинуть из поезда подростка, убить его за попытку украть бумажник?
Очевидно, все переживания отразились на моем лице, потому что Лапочка продолжила:
– Лучше вам не знать, что порой случается. Когда человек не в курсе, вроде такого и не существует. Страшные люди на свете живут, но самые худшие из них – типа Алки.
– Почему? – одними губами спросила я.
Лапочка заморгала.
– Она Зою убила! Нет у меня доказательств, но только это Алка сделала. Отравила ее, а потом и маму Ию убила. Железкой долбанула, а могла и застрелить. Она хорошо стреляет.
– Кто?
– Алла! Они с Зоей вместе в секции занимались, – пояснила Лапочка, – только Зоя всегда первой на соревнованиях была, а подружка второй. Вот Алка и бросила стрельбу, еще тогда на Зою злобу затаила, ей награду хотелось получить, золотую.
– Из-за медали человека убивать не станут, – возразила я, – да Зоя и не была олимпийской чемпионкой.
– Верно, – закивала Лапочка, – тут в другом дело, а в чем – не знаю. Вот похороню маму Ию и сама расследование начну. Схожу наверх, к Лиде, и спрошу: «Что за тайну узнала Зоя? Из-за чего она Аллу выгнала?» Не зря ведь всех потом поубивали, а? Лида в курсе, стопудово. Вот только захочет ли рассказать все мне?
– Ни в коем случае не занимайся сама сыскной деятельностью! – испугалась я. – Ты еще маленькая, наделаешь глупостей. Если твои предположения верны, то Алла может начать новый раунд, и ты же очередной ее жертвой окажешься.
– Она меня идиоткой считает, дурой маленькой! – воскликнула девочка. – Только ошибается. Вот разрою помойку до конца, сдам гадину в милицию, тогда и поглядим, кто кретинка…
Глаза Лапочки загорелись злым огнем, на бледных щеках появился слабый румянец.
– Я ее посажу! – стукнула девчушка кулаком по столу. – Вот только похороню маму Ию и займусь. Учиться брошу, пить-есть не стану, а докажу, что она убийца. Больше некому!
Я вынула из сумочки рабочее удостоверение и протянула его Лапочке.
– Детективное агентство «Лисица», – изумленно прочитала девочка. – Так вы не подруга мамы Ии? Частный сыщик? Женщина? Да ну, ерунда…
– На дворе двадцать первый век, – парировала я, – слабый пол стал сильным, летает в космос, управляет огромными коллективами, делает научные открытия и получает генеральские звания. В МВД больше половины сотрудников женщины.
– Значит, вы из милиции? – отчего-то испугалась Лапочка.
– Нет, ты же прочитала: агентство «Лисица», мы работаем по заказу клиентов.
– И кто вас нанял? – подозрительно поинтересовалась Лапочка.
– У Ии Вадимовны, – обтекаемо ответила я, – возникли некие сомнения после кончины Зои. Очень прошу, не предпринимай никаких действий, можешь натворить глупостей, спугнешь преступника. За дело должен браться профессионал.
– Да, да, да, – закивала Лапочка. – А я могу вам помочь?
– Пока нет.
– Мне очень хочется! – с обидой заявила Лапочка. – Мама Ия родней родной мне была. Вернее – единственной, настоящую мать я не помню.
– Понимаю, – вздохнула я, – и обязательно расскажу тебе, как продвигается расследование. Но лучшее, что ты сейчас можешь сделать, – это сидеть тихо, не высовываясь. Пусть Алла думает, будто ее план удался. Кстати, что она вынула из-под паркета?
– Сумочку, вроде косметичку, – ответила девочка, – небольшую, черную.
– Ты ничего не видела! И не слышала! Про ссору Аллы с Зоей не знаешь! О Лиде понятия не имеешь! Ясно?
– Ага, – расстроенно кивнула Лапочка, – если так надо себя вести, чтобы Алку посадили, то будь по-вашему.
– Я сейчас пойду к Лиде.
– Хорошо.
– А ты запри дверь.
– Ладно.
– Повесь цепочку.
– У нас ее нет.
– Задвинь щеколду и никому не открывай, даже знакомым. Алле в особенности.
– Поняла.
– Девочки из класса придут, коллеги Ии Вадимовны позвонят, нищенка с младенцем попросит воды попить, сосед орать станет: «Открывай, вода на голову льет», – даже не вздрагивай. Молчи, пусть считают, что дома никого нет. В школу пока не ходи.
– А уроки? – забеспокоилась девочка.
– Позвони ребятам, узнай задания и делай их самостоятельно.
– И на похоронах мамы Ии мне нельзя показаться? – дрожащим голоском спросила Лапочка.
