– А я, что ли, подписывался? – искренне удивился Данил. – Но как иначе?
– Ну да, – согласился Георгий Иванович. – Ну да. Ладно, что уж.
Данил вошел в комнату и застал Влада, увлеченно собирающего нечто из железных палок конструктора.
– Раритет! – воскликнул Данил. – Сто лет такого не видел. Кажется, был такой в гараже у отца.
– Ну да, а что ж ты хочешь, это еще из моего детства. Развивает моторику.
– Получается? – обратился Данил к Владу.
Тот, не отрываясь, кивнул.
– Ну хорошо, – сказал Данил и направился к двери. – Пойду тогда, дядь Гер, устал сегодня, как собака. Спасибо вам большое за помощь. Я скоро что-нибудь придумаю.
У двери его нагнал Влад – он быстро вскочил, стальные ребра раскладушки до сих пор недовольно позвякивали.
– Ты говорил с мамой? – спросил Влад.
Данил сел перед ним на корточки:
– Завтра свяжусь. Что передать?
– Скажи, что я сделал корабль – во! – И он достал из-за спины какую-то железную конструкцию.
– Хорошо, – кивнул Данил. – Передам.
– И что я люблю ее, – добавил Влад, глядя в свою поделку, как будто искал в ней это «люблю».
Данил потянул Влада за плечо и обнял.
– Обязательно скажу. Все скажу.
Влад вырвался и побежал обратно на раскладушку. Та возмущенно завизжала.
Георгий Иванович стоял у дверного косяка и качал головой.
– Ты уж не подведи пацана, – сказал он тихо.
– Не подведу. – Данил пожал руку Гере и вышел на лестницу.
Следующее утро Данил начал с того, что воровским шагом пробрался на шестой этаж к комнате 13148. Возбужденный, он взбежал по пожарной лестнице, постоянно оглядываясь, как тень протек по стене в коридоре, чтобы прижаться щекой и лбом к рыбьему глазу.
Сегодня в комнате было особенно тихо. Он не нашел Свету ни на кушетке, ни у нужника, ни у двери. Попытался рассмотреть что-нибудь за границами того пространства, в которое позволял заглянуть глазок, но это было практически невозможно.
Данил сел на пол и постепенно привык к коридорному мраку, когда вдруг услышал глухой звук – он снова прильнул к глазку и увидел лишь пятку, которая в судороге билась о серый холодный пол.
Он начал колотить в дверь и орать: Света, Света, Света. Но она не могла ответить, тем более не могла открыть.
Тогда он побежал – вниз по лестнице, перепрыгивая, как в детстве, через две ступеньки, почти летел, перемахивая через этажи. Потом в двери – обе стукнулись в стены – налево, еще налево, в спортзале схватил биту – пригодится, и вот – кабинет Ионы, стеклянный ларец. Иона, наверное, вышел поссать: дверь была открыта, внутри никого – Данил выдохнул, бросил биту в угол и начал рыться в его столе. Понятно, что бейдж Ионы был на Ионе, но в кабинете должен быть запасной, он знал точно, потому что все ключи всегда дублировались на случай чрезвычайной ситуации. Это была та сама ситуация – Данил рылся в ящиках и шкафах. Наконец он выудил из ящика в столе бейдж, на нем была рожа Ионы, гораздо более молодого и не раздобревшего, но все же вполне узнаваемого.
Данил снова помчал по лестнице, лифту не доверял: он мог там кого-то встретить, лифт мог застрять, в общем, ногами верней. В коридоре, как назло, шастала уборщица.
– Слышь, – подозвал ее Данил. – Я там разлил кое-что в кабинете, можешь прибрать?
– В каком кабинете? – спросила уборщица, пытаясь рассмотреть его бейдж, точнее, бейдж Ионы.
Данил быстро развернул его рубашкой кверху.
– Сто одиннадцать. И можно ли прямо сейчас, а то я клиента жду.
Данил так нервничал, что почти орал.
– Хорошо-хорошо, – кивнула уборщица и нажала на пульте какую-то кнопку, чтобы направить платформу с ведрами к лифту. Следом двинулся и робот-пылесос, по пути сжирая пыль с ковров.
Когда вся эта армия чистоты скрылась в лифте, Данил подскочил к двери и приложил бейдж. «Доступ запрещен», – запищала дверь. Он приложил бейдж еще раз – с тем же результатом.
– Блядь! – закричал Данил, долбя дверь ногой. – Ну как так-то?
Дверь, как и все, что происходило за ней, застыла в тягостном молчании.
– Хорошо, – выдохнул Данил. – Хорошо. Давай попробуем иначе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он снова помчался вниз, на этот раз в свой кабинет – в нем вовсю шла генеральная уборка.
– Валите отсюда! – заорал он, и уборщица посмотрела на него, как на полного психа.
– Но вы же сами сказали…
– А теперь я говорю другое! Вали и веники свои забирай!
Уборщица покорно вывела своих роботизированных друзей и хлопнула дверью.
Данил же кинулся переворачивать все только что убранное пространство: где-то тут лежал электрошокер. Данил это точно знал, потому что, когда они въезжали в это помещение, им рассказали о системах безопасности, и в частности о том, что в каждом кабинете есть электрошокер на случай побега испытуемых, а все они опасные преступники. Параллельно, выдвигая и задвигая ящики, Данил вызванивал Лекса, но тот не отвечал. «Ну где ты? Где ты, блядь? Возьми трубку». Электрошокер нашелся в стенном шкафу.
Тут и Лекс отозвался:
– Чего тебе, малыш? Соскучился?
– Срочно вернись в офис. Срочно.
– А что такое?
– Вернись и сразу иди к шестьсот один. Тут пиздец.
Данил сгрыз все пальцы и, когда Лекс вышел из лифта на шестом этаже, бросился ему навстречу.
– Короче, тема такая: нужно войти и задать еще несколько вопросов этой… террористке.
– Что?
– Приходили кремлины и сказали, что мы должны подписать у нее признательное.
– Что ты мелешь?
– Да. Иона даже дал мне бейдж, видишь? Но он что-то барахлит. Приложи палец.
– Чего?
– Я знаю, что у тебя есть доступ к тем, кого ты допрашивал. Ну типа если уточнить или еще что. Ну так вот – открой.
– Брат, я не знаю, что у тебя тут, но я не буду открывать без приказа.
– Так вот же тебе приказ.
– Ты мне не приказ.
– А так? – И Данил щелкнул электрошокером.
– А это еще что за херня?
– Это херня пробьет тебя, как шаровая молния. Приложи палец.
– Ты в край ебнулся, чувак. Я зову охрану.
Лекс рванул вперед и нажал на кнопку экстренного вызова охраны на стене, а Данил в то же мгновение долбанул его шокером. Тяжелая туша Лекса грохнулась на пол. Резвая пыль заиграла в солнечном луче, как на исповеди. Данил потащил Лекса, как мешок с картошкой, к двери с номером 601. С трудом ему удалось подтянуть его руку к считывателю и прижать палец – Данил весь взмок, сердце выскакивало из груди.
Наконец дверь поддалась; он со стоном отбросил Лекса, и тот, грохнувшись на пол, начал что-то мычать, приходя в сознание. Данил бросился к Свете и, упав на колени, тихо позвал, как будто боялся ее разбудить:
– Света. Света. Ты меня слышишь?
Света не двигалась. Лекс стонал и матерился. Закряхтел лифт.
Тогда Данил схватил ее и начал трясти за плечи:
– Света! Света! Ответь мне! Ну же!
– Да что ты трясешь ее, блядь, как придурок. Все уже. Кончилась твоя Света, – подал голос Лекс откуда-то с пола.
– Ты-то, блядь, откуда знаешь? – спросил Данил, сидя на полу и прижимая безжизненное тело женщины к себе.
– Да пару часов назад сказали, что эксперимент не удался, исследование по этому лекарству закрыто: там необратимые изменения пошли. – Лекс откашлялся. – Ты, сука, убить меня решил, что ли?
– Почему ты мне не сказал? Почему? – Данил не мог поверить.
– А с чего? Ты когда-то разве интересовался результатами экспериментов? – Лекс попытался встать, но в ногах все еще была слабость, и он сел, опершись об стену. – Не велика потеря. Одной сучкой меньше.
– Неужели она умерла от голода? – спросил Данил.
– Да нет, – сказал Лекс. – Просто эти таблетки были токсичное говно какое-то.
Данил встал и, сжав кулаки, уставился на Лекса.
– И че? – спросил Лекс. – Теперь задушишь меня? Или застрелишь?
Данил плюнул на пол.
– Тебя, урода, жизнь накажет.
Лекс кивнул и усмехнулся.
– По рукам. А тебя служба безопасности. Причем гораздо быстрее, – и он кивнул в сторону лифта.
