Не успел он, однако, ничего возразить, как четырнадцатый принц, недовольно хмыкнув, произнес ледяным тоном:
– Ча Чалинь, что за вздор ты мелешь?
Ча Чалинь, очевидно, не мог понять, почему его подхалимская реплика вызвала гнев четырнадцатого принца, и потому, растерянный, застыл столбом. Среди его друзей были те, кто знал меня, но они не успели подать ему хоть какой-нибудь знак.
Я растянула губы в подобии улыбки. Я все-таки приходилась родней самому императору, и если принцы могли насмехаться надо мной сколько угодно, то всем остальным это позволено не было.
Тринадцатый и четырнадцатый принцы так и стояли друг напротив друга.
– Вы пришли глазеть на фонари или на людей? – поинтересовалась я, вскидывая голову.
Только после этого все наконец заняли места за столом.
«Танец льва» был неплох, «танец дракона» – и вовсе великолепен. Впрочем, из всех присутствующих любовались зрелищем, пожалуй, лишь я да Цяохуэй. Остальные либо были погружены в собственные мысли, либо украдкой бросали на меня любопытные взгляды. Были и те, кто не спускал глаз с Люйу.
Когда мы навеселились и налюбовались фонарями, уже была глубокая ночь, и все приготовились расходиться.
– Я провожу Жоси до дома, – быстро сказал четырнадцатый принц, опережая любые другие возможные предложения.
Воспользовавшись тем, что четырнадцатый ненадолго отвернулся, я поймала взгляд тринадцатого принца и пожала плечами. Тот усмехнулся и отправился провожать Люйу. Нас с Цяохуэй провожал четырнадцатый, а остальные разбрелись кто куда.
Было очень холодно, и Цяохуэй накинула мне на плечи предусмотрительно взятую из дома накидку. Сама Цяохуэй шла позади нас с четырнадцатым принцем. До самых дверей поместья мы не произнесли ни слова.
Открывший ворота слуга поспешно поприветствовал четырнадцатого принца, а затем с улыбкой произнес:
– Барышня, вы наконец вернулись. Госпожа уже много раз посылала справиться о вас.
Позволив ему выпрямиться, четырнадцатый принц спросил:
– Восьмой брат дома?
– Господин сейчас в доме первой госпожи, – ответил привратник. – Желаете, чтобы ваш покорный слуга сообщил господину о вашем приходе?
– Сообщи восьмому брату, что я буду ждать его в кабинете, – бросил четырнадцатый принц и зашагал вперед.
Я хотела вернуться в наш с сестрой дом, но принц окликнул меня взглядом и с каменным лицом велел:
– Иди за мной в кабинет.
Подумав, я решила, что ничего страшного не случится, если пройдусь с ним до кабинета, и согласно кивнула. Я отослала Цяохуэй, велев ей передать все сестре, и последовала за четырнадцатым принцем.
В кабинете мы немного посидели вдвоем. Затем Ли Фу приподнял занавеску, и в комнату вошел, неторопливо ступая, восьмой принц с легкой улыбкой на губах. Он не ожидал застать меня здесь, и на его лице промелькнуло изумление.
Четырнадцатый принц, казалось, не мог усидеть на месте. Вскочив, он выпалил:
– Угадай, восьмой брат, с кем я сегодня видел Жоси?
Не переставая улыбаться, восьмой принц бросил на Ли Фу выразительный взгляд, и тот тут же удалился, закрыв за собой дверь.
– И с кем же? – со смешком спросил восьмой принц, присаживаясь на стул.
– С тринадцатым братом, – ответил четырнадцатый, глядя на меня. – И когда они с тринадцатым успели стать такими близкими друзьями? – Он хмыкнул и добавил: – Ладно бы только это, она еще и водится с певичкой.
Услышав это, я рассвирепела. Да кем он себя возомнил? С какого боку его касаются мои дела?
– Что с того, что я была с тринадцатым принцем? – дерзко возразила я. – И что с того, что я сидела за одним столом с певичкой?
– Как «что с того»? – ответил четырнадцатый, раздраженно глядя на меня. – Ты когда-нибудь видела, чтобы хоть кто-то из имеющих положение в обществе барышень и молодых гэгэ Запретного города водился с куртизанками?
Злясь все сильнее, я вскочила и, глядя на него, холодно усмехнулась:
– Я лишь знаю, что Люй Чжу, выбросившаяся из окна во имя любви, была куртизанкой; Лян Хунъюй, бившая в барабан во время битвы с чжурчжэнями, была куртизанкой; куртизанками были Ли Шиши, проглотившая золотую шпильку[49], чтобы не достаться цзиньскому офицеру, и Линь Сынян, ценой собственной жизни спасшая местного правителя и прозванная Прекрасным генералом. А еще Юань Баоэр, обладавшая столь прекрасным голосом и без сожалений принявшая смерть…
Тут я вспомнила, что Юань Баоэр жила во времена поздней династии Мин, в первой половине семнадцатого века, а тогда врагами считались как раз-таки цинские войска. Я осеклась, но продолжала буравить четырнадцатого принца гневным взглядом.
Очевидно, четырнадцатый принц не ожидал, что его короткая фраза приведет к подобной длинной и гневной тираде. Он не смог ничего возразить и, не отрывая от меня испепеляющего взгляда, лишь мотнул головой и процедил:
– Восьмой брат, только послушай! Она, может, и прочла много книг, но разве не видно, что читала что попало?
– Что я читаю, должно волновать только моего отца и сестру, а твоего мнения никто не спрашивал, – отрезала я, пристально глядя на него.
Восьмой брат наблюдал за тем, как мы с четырнадцатым злобно переглядываемся, будто два бойцовых петуха. Не удержавшись, он покачал головой и улыбнулся, а затем сказал:
– Довольно этих взглядов. Четырнадцатый брат, возвращайся домой, я сам разберусь с Жоси.
Четырнадцатый принц повернулся к восьмому принцу, собираясь что-то сказать, но в последний момент передумал и, напоследок бросив на меня еще один взгляд, яростно взмахнул рукавами и ушел.
Переругиваясь с четырнадцатым принцем, я не чувствовала ни малейшего страха. Но стоило ему уйти, оставив меня наедине с восьмым принцем, как я тут же начала нервничать. Опустив голову, я теребила в руках ленту от накидки, не зная, куда себя деть.
Некоторое время восьмой принц просто разглядывал меня, а затем с легкой улыбкой сказал:
– Прозвище, когда-то в шутку данное тебе наследным принцем, полностью тебе подходит. Ты напоминаешь мне тринадцатого брата не только своей силой и отчаянностью, но также любовью к периоду Вэй-Цзинь и знаменитым вольнодумцам. – Засмеявшись, он добавил: – Не стой, садись.
Я уже собиралась сесть на ближайший ко мне стул, но принц проговорил:
– Сядь рядом, я хочу тебе кое-что сказать.
Эти слова заставили меня занервничать еще больше. Делать, однако, было нечего, и мне оставалось лишь медленно подойти и сесть рядом с ним.
Дождавшись, пока я устроюсь, принц вздохнул и, отвернувшись, устремил взгляд куда-то вперед и замолчал. Мы долго сидели молча, пока он внезапно не произнес:
– Боишься?
Не понимая, о чем он, я изумленно воззрилась на него. Он повернул ко мне голову и уточнил, глядя мне в глаза:
– Я о дне, когда будут выбирать девушек в дворцовый гарем.
