Она даже не пыталась угадать.
— Вы на редкость добрая и милая девушка, — продолжил Джеймс, — но в отличие от большинства себе подобных не произносите проповедей, требуя, чтобы все остальные стали такими же добрыми и милыми.
Элизабет приоткрыла рот, пораженная этой более чем неожиданной тирадой.
— Но за вашей несомненной добротой и простодушным видом скрывается озорная девчонка с острым язычком, как бы вы ни пытались держать ее в узде.
Боже правый, если он скажет еще хоть слово, она влюбится в него, не сходя с этого места!..
— Нет ничего дурного в том, чтобы подшутить над друзьями, если это делается без злобы, — произнес он с ласковыми нотками в голосе. — Сомневаюсь, чтобы вы стали издеваться над ближним, даже ознакомившись с диссертацией на эту тему.
— Значит, мы с вами друзья? — спросила она дрогнувшим голосом.
Джеймс улыбнулся, а ее сердце пропустило удар.
— У вас нет другого выбора, кроме как подружиться со мной, — сказал он, подавшись к ней. — В конце концов, мне известны все ваши постыдные секреты.
Элизабет недоверчиво хихикнула.
— Друг, который собирается найти мне мужа? Ну и чудеса!
— Смею надеяться, я справлюсь с этой задачей лучше, чем миссис Ситон. Если, конечно, это ее настоящее…
— Хватит, — предупредила она.
— Считайте, что я этого не говорил. Но если вам нужна помощь… — Он пристально посмотрел на нее. — Ведь вам нужна помощь, верно?
— Э-э, да… Пожалуй.
— Тогда нужно начать прямо сейчас.
Элизабет бросила взгляд на часы с инкрустацией, которые леди Дэнбери привезла из Швейцарии.
— Я должна вернуться в гостиную менее чем через час.
Джеймс сосредоточенно листал страницы произведения миссис Ситон.
— Хм, времени, конечно, маловато, но… — Он вскинул на нее глаза. — Как вам удалось сбежать от леди Дэнбери в это время дня?
— Она решила вздремнуть.
— Опять? — На его лице читалось удивление. Она пожала плечами:
— Мне это показалось таким же невероятным, как и вам, но она настояла на своем. Потребовала соблюдения полной тишины и велела мне разбудить ее ровно через семьдесят минут.
— Семьдесят?
Элизабет скорчила гримаску.
— Чтобы я не расслаблялась. Кстати, это ее собственные слова.
— Почему-то я ничуть не удивлен. — Джеймс постучал пальцами по столу, а затем поднял глаза. — Мы начнем сегодня днем, когда вы освободитесь. Мне потребуется время, чтобы разработать план занятий…
— План занятий? — повторила она.
— Нужно действовать организованно. Хорошая организация делает достижимой любую цель.
Рот ее приоткрылся. Джеймс нахмурился:
— Что это вы так уставились на меня?
— Вы заговорили в точности как леди Дэнбери. Собственно, это одно из ее изречений.
— Вот как? — Джеймс кашлянул, затем прочистил горло. Проклятие, какая непростительная оплошность! Что-то в Элизабет с ее ангельским взглядом заставляет его забывать, что он работает под прикрытием. Вот и угораздило произнести одну из любимых сентенций тетушки Агаты. В детстве они с таким упорством вдалбливались в его голову, что он привык считать их своими.
Ему следует помнить, что он разговаривает с единственным человеком, знающим причуды графини так же хорошо, как и он.
— Какое совпадение, — заявил он твердым тоном. По опыту он знал, что люди склонны верить тому, что им говорят, если делать это с таким видом, словно знаешь, о чем говоришь.
Но судя по всему, это наблюдение не распространялось на Элизабет.
— Она повторяет эту фразу по меньшей мере раз в неделю.
— В таком случае я, должно быть, слышал ее от графини.
Элизабет, видимо, удовлетворилась этим объяснением, поскольку вернулась к предмету их разговора:
— Вы говорили о плане занятий…
— Да-да. Я пока займусь планированием, но мы могли бы встретиться позже, когда вы закончите дела с леди Дэнбери. Я провожу вас домой, и по пути мы все обсудим.
Она принужденно улыбнулась:
— Хорошо. Встретимся у парадных ворот в тридцать пять минут пятого. Я освобождаюсь в половине пятого, — пояснила она, — и еще пять минут нужно, чтобы дойти до ворот.
— А почему бы нам не встретиться здесь?
Она покачала головой:
— Нельзя, если вы не хотите, чтобы все сплетники в Дэнбери-Хаусе судачили о нас.
— Идея понятна. В таком случае у парадных ворот.
Элизабет кивнула и на ватных ногах вышла из комнаты, с трудом добравшись до скамьи. Боже милостивый, во что она позволила себя втравить?
«Мяу!..»
Она посмотрела вниз. Малкольм, этот демон в кошачьем обличье, сидел у ее ног, уставившись на нее, словно на кухонную крысу.
— Что тебе нужно?
Кот пожал плечами. Элизабет не предполагала, что кошки умеют пожимать плечами, но она также никогда не думала, что будет сидеть в парадном холле леди Дэнбери и разговаривать с ее кошачьей ипостасью.
— Считаешь меня смешной, да?
Малкольм зевнул.
— Я согласилась, чтобы мистер Сидонс натаскал меня на поиски мужа.
Кот навострил уши.
— Знаю. Он тебе нравится больше, чем я. Ты всех предпочитаешь мне.
Кот явно не собирался опровергать ее утверждение.
— Думаешь, у меня ничего не получится?
Малкольм повел хвостом. Элизабет не представляла себе, как это понимать, но, учитывая демонстративную неприязнь к ней кота, склонна была предположить, что это означает: «Даже у меня больше шансов найти мужа, чем у тебя».
— Элизабет?
Покраснев, как свекла, девушка резко повернула голову. Джеймс высунулся из библиотеки и насмешливо смотрел на нее.
— Беседуете с котом?
— Ничего подобного.
— Готов поклясться, что слышал, как вы разговаривали.
— Вам показалось.
— А-а…
— С чего это я стану разговаривать с котом? Он меня терпеть не может.
Его губы изогнулись.
— Что-то в этом роде я уже слышал.
Она притворилась, что не чувствует, как горят ее щеки.
— Вам что, нечего делать?
— Ах да, план занятий! Увидимся чуть позже половины пятого.
Элизабет дождалась, пока щелкнет, закрывшись, дверь библиотеки.
— Боже правый! — выдохнула она. — Я сошла с ума. Бесповоротно.
Кот важно кивнул, довершив ее унижение.
Глава 10
Джеймс прибыл к главным воротам в четверть пятого, сознавая, что явился до смешного рано, но ноги сами принесли его в назначенное место. Полуденные часы он провел в состоянии смутного беспокойства, выбивая пальцами нетерпеливую дробь на столе. Он честно пытался составить план занятий, в пользе которого убеждал Элизабет, но слова не шли.
В сущности, он не представлял себе, в чем заключается подготовка юных девушек к выходу в свет. Единственной молодой женщиной, которую он по-настоящему знал, была жена его лучшего друга Блейка Рейвенскрофта. Но Кэролайн едва ли вписывалась в светское общество и не могла служить образцом для подражания. Что касается прочих знакомых ему дам, все они принадлежали к тому типу, который пыталась вылепить из Элизабет миссис Ситон. К тому типу, из-за которого он, к несказанному своему облегчению, сбежал из Лондона, воспользовавшись приглашением тетки.
