– Наша задача… – не вставая, ответил контр-адмирал Манкузо, – вывезти обломки принадлежащего нам транспортника на авианосец. И как можно быстрее, это ясно, Ругид?
– Как в тумане, сэр… – отрезал подполковник, он всегда резал правду-матку, поэтому и не стал до сих пор полковником, по службе продвигался со скрипом. – Почему эту задачу не могут выполнить наши британские друзья, у них там есть базы, в том числе авиационные, должна быть и служба ПСС? Разве не так?
Подполковнику очень не понравилось повисшее молчание.
– Сэр, в чем заключается наша задача?
– Обеспечить вывоз обломков на авианосец, – повторил Манкузо.
– Каким именно образом, сэр? По земле?
– Нет, конечно. Вертолетами.
– Вертолетами? Что значит вертолетами, там же…
– С дополнительными баками они нормально долетят, – впервые вставил свою реплику капитан Вер Стиг.
– Противодействие?
– Не исключено.
– Противник, степень возможного противодействия?
И снова настораживающая тишина.
– Сэр, я не могу отправлять людей на операцию вслепую. Они должны знать, что их там ждет, – твердо произнес подполковник Ругид.
Несмотря на то, что трое из присутствующих по званию были старше подполковника Ругида, – проблема иерархии и подчинения все же была, и очень серьезная. Дело в том, что трое старших по званию офицеров относились к Военно-морскому флоту, а подполковник Ругид был старшим офицером Корпуса морской пехоты САСШ. Отношения между этими двумя структурами были далеко не безоблачными, как это могло бы показаться обывателю. Дело в том, что Североамериканские соединенные штаты являлись единственной в мире страной, где корпус морской пехоты был не частью ВМФ, а четвертым, самостоятельным родом войск, со своей авиацией и своими десантными кораблями. Соответственно, напряженные отношения складывались и с ВВС, и с ВМФ, частично потому, что ВВС считали, что все, что летает, принадлежит им, а ВМФ – все, что плавает, – им. Частично потому, что пытались проводить совместные тендеры на закупки вооружения, требования оказывались слишком разными, а попытки выработать единые, ни к чему не приводили, в итоге, например, палубный самолет «Харриер» морская пехота закупила вообще у британцев. Да, подполковник Ругид со своей группой охранял корабли авианосного ордера от возможного нападения – но и только. Приказ, отданный ему штабом КМП САСШ, никак не предусматривал посылку личного состава части, которой он командовал, в чужую страну для выполнения специальной операции. И приказать ему такое никто не имел права. Если на Ругида надавить, он запросто может отказаться выполнять приказ и потребовать приказа, подписанного командующим корпусом морской пехоты САСШ. Такого приказа у Манкузо не было, и на его получение ушло бы время. Штаб КМП в любом случае вступился бы за Ругида при таком раскладе. А время поджимало.
И в списке лиц, допущенных к ознакомлению с информацией, составляющей государственную тайну, подполковник Ругид не значился – вернее он, наверное, был, но не в списке командиров ВМФ, а в списке командиров КМП, которого на авианосце не было…
И выхода не было тоже.
– Возможны… различные типы противников, подполковник… – решившись, начал Манкузо, – первый тип – это иррегулярные комбатанты, боевики местных племенных ополчений. Неорганизованные, но хорошо вооруженные и знающие местность. У них могут быть даже ПЗРК, случаи катастроф британских летательных аппаратов были, британцы это никак не объясняют – но такое количество катастроф случайностью быть не может. С этими комбатантами нужно быть осторожнее, подполковник…
– А остальные типы противников?
– Второй тип противников – сами британцы. Вы не должны допустить, чтобы они наложили лапу на эти обломки и вывезли их к себе.
– Каким образом, сэр? – недоверчиво поинтересовался подполковник. – Я что, должен стрелять в них?
– Ну… они вообще-то наши союзники… операция совместная – но не заблуждайтесь, интересы у каждого свои. В критической ситуации, если все остальные методы будут исчерпаны, да, Ругид, вам придется стрелять в них.
Подполковник не мог поверить своим ушам. Какого черта, что там находится такого, из-за чего, возможно, придется вступить в бой с британцами?
– Может, обнаружится еще и третий противник. Возможно, самый опасный из всех. В районе может находиться отряд русских специальных сил, который тоже будет охотиться за обломками.
Вот с этого и надо было начинать.
– Сэр, что было в самолете? – напористо спросил подполковник. – Что там было такого, за чем может охотиться русский спецназ? Что флотский самолет делал в афганских горах, почему русские его сбили?
Контр-адмирал тяжело вздохнул.
– Все, что я сейчас скажу, Тимоти, относится к категории «Сжечь до прочтения и спустить пепел в сортир». Это ясно?
– Да, сэр.
– В самолете было ядерное взрывное устройство. Его везли на британский полигон, находящийся в северном Афганистане, чтобы провести испытания. У самого аэродрома самолет сбили русские.
Вот с этого и следовало начинать…
– Сэр, ни у меня, ни у одного из моих людей нет допуска на работы, связанные с ядерным оружием.
– Этого и не потребуется. Нужно обезопасить место падения и вывезти обломки.
– Сэр, там зараженная зона, вы это понимаете? У меня нет специального снаряжения, чтобы работать в зараженной зоне, ничего, кроме стандартных дозиметров.
– Там нет зараженной зоны. Устройство находилось в специальном контейнере, а этот контейнер – в еще одном контейнере. Заражения не может быть. В любом случае, первыми пойдут британцы из отряда ПСС, они замерят уровни радиации. И вы тоже проведете замеры, как только приземлитесь.
– Сэр, если утечка радиации все-таки есть – каковы мои действия?
– Перекрыть подходы к месту катастрофы с севера, занять позиции, сообщить об утечке и заражении местности. Не допустить подхода русских специальных сил и ждать прибытия особой группы министерства энергетики со специальным снаряжением для работы в зараженной зоне. После прибытия – обеспечить безопасность ее работы и эвакуироваться вместе с ними. Удаление от места катастрофы при этом варианте – не меньше километра, ближе не подходить.
И это спасет от радиации, как же… Я сразу перестал беспокоиться и полюбил атомную бомбу[42]…
– Как выглядит этот … контейнер?
– Размеры – примерно полтора метра на полтора, вес – примерно четыреста килограммов. Сделан из титанового сплава… словом, довольно сложная и прочная вещь.
– Там есть … ручки для переноски или что-то в этом роде? Он находился в грузовом отсеке?
– Да, он находился в грузовом отсеке, что же касается ручек… мы не знаем, подполковник, с этим вам придется разобраться на месте.
– А как же тела летчиков? Их тоже эвакуировать?
– Нет. Только контейнер. Все остальное потом.
– А русские? Если они сбили самолет, скорее всего, они уже знали, что в контейнере, и уже выслали группу. Им лететь всего сто сорок километров.
– Нет. Вся территория под нашим контролем. Воздушное пространство сейчас пасет АВАКС, да и спутники работают. Ни один вертолет со стороны русских границу не нарушил.
– Они могли заранее забросить группу.
– В этом случае им придется искать место падения самолета и выдвигаться к нему пешком. По горам. Так что фора, если вы поторопитесь, – у вас будет. Хоть и небольшая.
С совещания подполковник вышел с гудящей головой, такого он ну никак не мог предположить. Очередное дерьмо… Полсотни миль от русской границы, дестабилизированная страна, тяжелейший рельеф местности. Как вообще кому-то в голову пришло тащить туда ядерное устройство?
Подполковник, погруженный в мысли, дошел до того места, где тренировались его люди, проверил, не оставили ли гильзы на палубе. Затем направился к своему вертолету…
Поднятая рука, сжатая в кулак, – стоп. Кулак разжимается – рассыпаться, занять позиции. Все команды подаются рукой, одно оброненное слово может означать провал. Четверо – как один, ошибется один – погибнут все. Вот такая суровая арифметика…
Даже погибая, пилот этого самолета сделал все возможное, чтобы спасти машину. Последним осознанным движением он направил машину вдоль ущелья и максимально, насколько мог, вывел ее в горизонтальный полет, чтобы она не врезалась в землю под прямым углом, а легла на брюхо.
И ему это почти удалось – самолет рухнул брюхом на каменистый склон, пропахал по нему почти сотню метров, потерял все плоскости, искорежил фюзеляж – но, тем не менее, десантный отсек остался относительно целым. При такой посадке – это героизм.
Араб мельком взглянул на часы. То, что он делал, было безумием, британцы могли вернуться в любой момент, при падении самолета на выручку экипажу положено посылать ПСО, поисково-спасательный отряд, подготовка этих ребят мало чем уступает подготовке разведчиков-диверсантов, только задача у них противоположная. У диверсантов – взорвать, уничтожить, убить, разрушить, у поисково-спасательного отряда – вытащить, вывезти, вырвать из лап смерти попавших в беду пилотов…
