— У тебя отлично получилось, — Иона жутко хрипела от натуги и извивалась пойманной змеёй, — столько времени водить всех за нос, прятать свою истинную суть под лживой маской беззащитности. Такая изощрённая подлость заслуживает признание Властвующей. Или всё же нет? Как-никак тебе ещё нужно убить человека, а это не так-то легко. Верно?
Тоскливая мысль, что Иона во всём права, больно кольнула сердце. Теперь уж не оправдаться и никогда в жизни не отмыться… И Шемс молчала, проклиная судьбу, но продолжая удерживать руки своей жертвы крепко прижатыми к её каменному ложу.
Долетевший до ушей скрип дверных петель принёс некоторое облегчение. Лльюэллин быстро пересёк зал, было видно, что он торопился. Не говоря ни слова подошёл и довольно грубо отстранил Шемс, чуть ли не отшвырнул её в сторону. Ноги девушки в тот же миг подкосились и, внезапно обессилив, она сползла на пол, опираясь о край растущего рядом сталагмита.
Вслед за Лльюэллином к алтарю приблизился Даррель. На одно короткое мгновение во взгляде Ионы вспыхнуло злорадное ликование, но уже через секунду её последняя надежда рухнула. Они пришли не помочь, а завершить начатое этой дрянной девчонкой.
Ионе было знакомо чувство предательства. Непростая уличная жизнь с ранних лет приучила полагаться только на себя. И всё же это случилось снова. Она чувствовала, как мерзкая горечь, явившаяся из полного сиротства и одиночества, растекается внутри, необратимо превращая душу в пепел. Она всё ещё была жива, но ни сил ни желания бороться за такую жизнь уже не осталось. И только сейчас, когда ожидание грядущей участи обостряло сознание, воспалённый разум задался вопросом — ради чего были все эти долгие-долгие годы раболепия и страшных наказаний?..
Ей насильно открыли рот и, удерживая за плечи, влили свежеприготовленное зелье. Иона без труда узнала этот запах: смесь полыни, жжёного лопуха и руты, настоянных на янтаре…
— Тьма никогда не отпустит вас, даже после смерти, — отравленная отчаянием Иона воспылала жаждой возмездия. Злобно отплёвываясь, она хохотала и кричала в припадке исступления: — Да каждый из вас безнадёжно увяз в своём персональном аду! Почему этого никто не признаёт? Против Дома не выработается иммунитет, он всегда будет реагировать на изменения внутри вас, приспосабливаться, насаждать в души всё то, что наиболее омерзительно, паскудно, невыносимо…
Никто в ответ не проронил ни слова, не одарил напоследок сочувствующим взглядом, будто она — пустое место, будто для них её уже не существует.
— А Тиббот? Где Тиббот? — Иона вдруг начала затравленно шарить по склонившимся над ней лицам. — Он не свами? Он не знает?..
— Он не знает, — Лльюэллин сказал это негромко и без эмоций.
Но эта новость внезапно заставила Иону успокоиться. Она замерла, далее позволяя беспрепятственно рисовать на своей коже колдовские символы. Смирилась.
Шемс не могла больше смотреть на это и трусливо спрятала голову в коленях, прикрывшись сверху руками. Так хотелось отгородиться от действительности, полной боли, ни слышать, ни видеть, ни чувствовать.
Сколько прошло времени? Из оцепенения Шемс вывел сдержанный голос Лльюэллина:
— Теперь остаётся ждать результатов.
Девушка подняла глаза. Из сидячего положения лица Ионы видно не было, тишина и неподвижность на камне страшила неизвестностью. Если что-то пойдёт не так, у них не будет возможности исправить ошибку.
— Сколько ждать?
— Мне казалось, ты понимаешь, в наших обстоятельствах время — это всё.
Лльюэллин вытер салфеткой руки, запачканные краской и кровью, в то время как его ничего не выражающие глаза блуждали по залу.
— Кто-нибудь мне скажет, нахрена это было нужно? — Даррель хмурился, в его голосе чувствовалась нервозность. — Властвующая устраивает нам какую-то проверку? Мы её прошли?.. Или это такой новый способ посвящения — чем сильнее жертва и безжалостнее расправа, тем выше будущий статус. Она теперь одна из нас? — он кивнул в сторону Шемс.
Девушка с капелькой разочарования посмотрела ему в глаза и как будто хотела что-то сказать, однако лишь усталый вздох слетел с её губ.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Если это такая проверка, то Сатис нарушила главное условие договора, — в глазах Лльюэллина мелькнуло что-то нехорошее, но тут, некая странность, нехарактерная по представлениям поклоняющихся, отвлекла его от диалога.
Он подошёл к стене с фонтаном своеобразной конструкции, и потёр пальцами тонкий слой инея, затянувший кусочек стены. Под инеем обнаружились пятна чёрной плесени, а под ней…
— А ну-ка дай посмотреть! — Шемс подскочила, как ужаленная и выхватила из магического кармана табакерку. — Ну вот же. Вот! Тут точно такой же знак, — не утерпев и немного не рассчитав, она почти ткнула Лльюэллину в нос ювелирным артефактом. — Представляешь, эта вещица постоянно меня преследует, едва ли не по всему дому на неё натыкаюсь. И я всё гадала, какова её функция.
Лльюэллин покрутил табакерку, рассматривая со всех сторон, а затем открыл её. Игрушечный чёртик тотчас выскочил изнутри, совершенно никого своим появлением не впечатлив. А вот трёхцветная пружина под ним немного претерпела изменения — красная её часть ярко светилась, белая и чёрная оставались потухшими.
Заметив, что Лльюэллин берёт с узкой подставки чашу из прозрачного стекла, Даррель протестующе замотал головой и чуть ли не завопил на всю пещеру:
— Придурок! Ты нас всех погубишь. Не надо! Я не желаю учувствовать ни в каких идиотских экспериментах.
— Кто-то хочет, чтобы мы это сделали, — Шемс без колебаний встала на сторону Лльюэллина, хотя вряд ли он в этом нуждался. — Теперь я просто уверена, что Дом неспроста подавал мне все эти знаки.
И всё же Лльюэллин медлил. Казалось сегодня и его, как обычного человека, точат сомнения. Однако ж, он чувствовал, что в кажущемся хаосе их жизней есть некий скрытый смысл и связь, и неотвратимая череда событий ведёт их вперёд с пугающей быстротой, и вот-вот должны произойти знаменательные изменения. Он установил чашу таким образом, чтобы она перекрывала вытекающую из пасти черепа красную струйку, и теперь в раковине смешивались лишь белая жидкость с чёрной.
Даррель как-то безнадёжно махнул рукой, отошёл от них подальше к противоположной стене и там уселся на корточки, прислонившись к каменной поверхности с вкраплениями розового минерала. Шемс заметила в его руках тетрадь в коричневой обложке, зачарованно проследила как она раскрывается на первой странице, но вдруг неожиданно для самой себя страшно сконфузилась, поспешила отвернуться и сосредоточиться на фонтане.
Как жаль, что выбирая путь, они постоянно действуют наугад, оттого и мысли беспокойны и нет ясности, что и как будет происходить пока истина упорно ускользает от их внимания.
В первые секунды подумалось: раз ничего такого вроде бы не наблюдается, наверно они сделали что-то не то. Но едва Шемс успела расстроенно прикусить губу и шмыгнуть носом, как лёгкий туман внезапно загустел, правда почему-то только вокруг неё. Вздыбился, забурлил разрастаясь, и поглотил полностью, срыв девушку в беловатом облаке. Те мгновения сопровождались странным ощущением дежавю. Мир стал расплываться перед глазами, опора уходила из-под ног. От потери равновесия Шемс неловко покачнулась и резко остановилась, опершись об заиндевелую стену. Туман отступил, и она осмотрелась.
Глава 24
Пещера вроде бы прежняя, а вот что-то да не то. Блестящие ярко-зелёные глаза пробежались по залу: водяная гладь озера тиха и безмятежна, поблёскивает сквозь переливающуюся дымку, колодец тоже на своём месте… Но тут Шемс заметила, что каменный алтарь совершенно пуст. Тело Ионы исчезло, равно как и Даррель с Лльюэллином.
— Эй, что за шутки? — позвала Шемс и вздрогнула, испугавшись собственного эха. — Нет. Невозможно.
— Это как посмотреть, — ответил ей чей-то довольно приятный и сильный голос.
Шемс машинально повернула голову на звук и с удивлением узрела диковинное мохнатое существо ниже человеческого роста. Голова существа украшена небольшими рожками, глаза круглые, как блюдца, жёлтые, с вытянутыми кошачьими зрачками. Пронизывающие. А за спиной существа покачивался туда-сюда хвост с накрученной на кончике металлической стрелой.
