— Я хочу знать, что произошло на самом деле.
— На объяснения нет времени. Прости, — Шемс разрывалась на части. — Не выдавай нас, пожалуйста! Найди Лльюэллина, он должен быть в лаборатории… Пусть поспешит. И ещё, пусть заберёт мамин дневник. Скажи, что я просила передать его тебе…
Девушка на несколько секунд замерла, борясь с болью, сжимающей сердце, и пытаясь поймать недоверчивый взгляд Дарреля. Поймала на мгновение. После чего отвернулась, и вновь подхватив Иону, толкнула ногой неприметную дверь под лестницей.
— Думаешь, не выдаст? Что-то я сомневаюсь в его порядочности, — тревожилась Евгения, пока Шемс, с трудом стаскивала свою ношу по крутым каменным ступеням.
— А что я должна была сделать?
— Успокойся. Никто не говорит про убийство. Но можно же было просто оглушить его на время каким-нибудь заклинаем.
— А потом? К тому же, Даррель ведь тоже маг. Да и я не одного подобного заклинания не знаю. Ну и… не могу я даже думать об этом…
В подвале был относительно низкий сводчатый потолок, ещё меньше света, а по углам и между деревянными балками висели клочья серой паутины, вероятно оставленной тут для придания соответствующей атмосферы. Три дубовых двери овальной формы, украшенные ажурными завитушками кованого железа, сперва смутили Шемс, но призрачная дева безошибочно указала ей верное направление.
— Вероятно тут требуется особый ключ, — предположило привидение, глядя как Шемс изо всех сил налегает на ручку, дёргает её и толкает.
— А раньше ты не могла сказать? Где я его сейчас возьму?
Евгения театрально закатила глаза.
— Глупышка, тебя даже магический барьер в мой склеп не остановил. Уверена, что и эта преграда тебе по плечу. Попробуй поговорить с Домом.
Шемс поглубже вздохнула, в первую очередь уговаривая себя запастись терпением. Потом протянула руку, прижала ладонь к теплому дереву, и закрыла глаза.
«Ты знаешь, что мне нужно», — мысленно обращалась она к неведомому существу, зовущемуся душой дома. — «Конечно же, ведь от тебя не скрыть ни одной из самых сокровенных тайн любого из нас, а значит ты должен догадываться наперёд какими окажутся наши пути. И если мне суждено поплатиться жизнью за свою глупую самоуверенность, то я всё равно не отступлю. И видя меня насквозь, ты не можешь усомниться в этом. С твоей помощью или без, но я не прекращу искать способ вернуться за Тибботом».
Лёгкая вибрация, идущая от двери к телу, подсказала, что воззвания Шемс услышаны.
— Что ты ему сказала? — полюбопытствовала Евгения.
— То, что ему и так было известно.
Мрачное спокойствие серых подвальных стен нарушил негромкий скрип петель. Массивная дверь отворилась сама собой с приветливым шелестом и так же плавно закрылась за ними.
Глава 23
— Почему здесь так темно?
— Зрение людей несовершенно, — голос Евгении раздался откуда-то сверху, и гулкое эхо подхватило его, вторя всё более и более зловещим тоном, нагоняя жути. — На удачу, у тебя есть я. Главное, в точности следуй моим указаниям.
Как Шемс ни щурилась, она видела лишь зияющую черноту вокруг, хоть глаз выколи. Движение вперёд к невидимой цели происходило медленно, но девушка целиком доверилась призраку и собственной интуиции, отбросив сомнения. Шаг за шагом, через завесу непроницаемого мрака, задыхаясь и кряхтя, она продолжала идти и тащить за собой тело поклоняющейся. Однако вскоре сдавленный стон Иона заставил не только притормозить, но и чуть было не дать стрекача.
— Она приходит в себя…
— Спокойно, — раздался поблизости голос Евгении. — Осталось совсем чуть-чуть. Немного левее… так… так… Отлично, мы на месте. Теперь придётся поднатужиться, чтобы возложить её на алтарь.
Шемс пошарила в темноте руками и поняла, что перед ними находится что-то вроде большой каменной глыбы.
Ценой героических усилий девушке удалось поднять поклоняющуюся на почти полутораметровую высоту и уложить на ровную, немного шершавую поверхность. И как только Шемс это сделала пещера тотчас осветилась бледно-голубым светом, льющимся из четырёхугольной каменной плиты-алтаря, помещённого в неплотное кольцо острых сталагмитов. Тьма рассеялась окончательно и взору открылся просторный зал пещеры, затянутый полупрозрачной дымкой. Таинственная, тончайшая пелена проникала куда ни глянь: поднималась молочным паром к тёмному своду, петляла среди свисающих над головами сталактитов, стелилась поверх овального озера, неподвижного, будто зеркало, сверкающее чистым серебром, обволакивала выложенное камнем круглое основание колодца. Одна за другой вспыхивали расставленные там и сям свечи из чёрного воска, заставляя Шемс вздрагивать при каждом новом всполохе и беспокойно озираться по сторонам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Отойди, — нетерпеливо велела Евгения.
Шемс оставила на камне ритуальный нож и руны, а сама отступила к стене, краем глаза заметив встроенный в неё странный фонтанчик в форме козлиного черепа, из которого били три разноцветных струйки, смешиваясь между собой в мраморной раковине, и оттуда каскадом стекая к озеру.
Иона снова простонала и слегка пошевелила рукой.
— Скорее! — больше всего Шемс боялась преждевременного пробуждения поклоняющейся и того, как в таком случае она сама будет вынуждена поступить.
Под воздействием чар нож плавно взмыл вверх и быстро опустился, рассекая чёрную кожу лежащей на алтаре Ионы. Кровь тонкой струйкой вновь потекла по женской руке, по изящной кисти, увешанной яркими браслетами, закапала с кончиков пальцев на камень, немедленно впитываясь им.
Привидение испытующе взглянуло на Шемс, и та, проглотив комок вязкой слюны, торопливо засучила рукав толстовки и вытянула вперёд дрожащую ладонь. Всё тот же нож с изогнутой ручкой оставил и на её коже неглубокий порез, собрав на своём лезвии новые алые капли, отправив их на алтарь, впитавший кровь так же быстро, как губка впитывает воду. Руны сложились в ритуальное заклинание и загорелись красным, сигналя, что магия работает.
Лёгким белым облачком Евгения парила над бесчувственной Ионой.
— Шемс, послушай, дальше тебе придётся самой… Очень может быть, что Иона не захочет сдаваться без борьбы. Но что бы здесь не происходило, не позволяй ей покидать алтарь, сдерживай её физической силой или магией, хотя бы до прихода Лльюэллина. Он сделает остальное.
Шемс машинально кивнула, переставая соображать от страха. Евгения послала ей ободряющую улыбку, затем взвилась под самый потолок пещеры, и оттуда стрелой ринулась вниз, чтобы исчезнуть в человеческом теле. Вопреки желанию попятится, вжаться в стену, зажмуриться, Шемс боязливо подошла к алтарю.
Пронизывающее туман голубое свечение словно набрало больше интенсивности и теперь разливалось по всему залу мягко и необыкновенно красиво. Вот только в томительной тишине, повисшей над залом и нарушаемой лишь тихим плеском воды в фонтане, да в тисках ещё более остро ощутимого чувства одиночества, высасывающего душу, было, мягко говоря, не до оценки завораживающей красоты этого места.
Ждать… ждать… ждать… Лльюэллин уже должен был появиться. С каждой минутой девушка нервничала всё сильнее. А вдруг Даррель сообщил о них Властвующей? И что вообще сейчас происходит с Евгенией?..
Шемс посмотрела на Иону, кажущуюся мёртвой, в своей неестественной неподвижности. Грудь поклоняющейся больше не взымалась, длинные ресницы не подрагивали, даже лицо приобрело оттенок синевы, усилив сходство с посмертной маской. Шемс попробовала нащупать пульс у неё на шее и в ту же секунду рефлекторно отдёрнула руку, потому что глаза Ионы внезапно широко распахнулись.
— Евгения? Это ты?
Но надежда Шемс быстро сменилась нешуточным испугом, стоило ей лишь столкнуться с глазами, оттенка тёмного шоколада, наполненными чистой, беспредельной ненавистью. Иона сначала посмотрела на свою недавнюю победительницу, затем вокруг. Конечно, она узнала это место, об остальном без труда догадалась.
Рана поклоняющейся ещё не затянулась, но похоже дожидаться пока боль утихнет и силы окончательно восстановятся она не собиралась. Мучимая слабостью, Иона всё-таки попыталась перевернуться, банально скатиться вниз с алтаря. Как Шемс хватило духу помешать ей, девушка и сама не понимала. В какой-то момент она просто отключила эмоции, сосредоточилась на задаче, заставила себя стать той, какой клялась никогда не быть. Они боролись, Иона упиралась, но силы явно были не равны.
