— Простите, Государь, не помню!
— Иова Многострадального.
— Слава Богу! Царствование вашего величества завершается со славой, так как Иов, смиренно претерпев самые ужасные испытания, был вознагражден благословением Божиим и благополучием.
— Нет, поверьте мне, Петр Аркадьевич, у меня более чем предчувствие, у меня в этом глубокая уверенность: я обречен на страшные испытания, но я не получу моей награды здесь, на земле. Сколько раз применял я к себе слова Иова: «Ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня, и чего я боялся, то и пришло ко мне».
Сегодня хорошо известно, что царь Николай II и вся его семья были расстреляны большевиками в Екатеринбурге за несколько дней до того, как в город вступили белые войска.
Нострадамус предсказывал:
Убийство столь жестокое,Что никто не остался в живых;Невинные девственницы утоплены в колодце,А невеста отравлена питьем из аконита.
Трупы убиенных тогда действительно сбросили в шахту. Однако потом, из опасения, что их все же можно будет оттуда извлечь и злодеяние раскроется, облили кислотой и тайно закопали.
В 1998 году установлено, что найденные недавно останки принадлежат царю, царице и трем их дочерям, а также доктору и прислуге. Нет среди них костей сына Алексея и дочери царя, великой княжны Анастасии. Ей будто бы удалось выжить.
В 1920 году объявилась особа, выдававшая себя за Анастасию, якобы чудом спасшуюся во время расстрела.
У Анны Андерсон были обнаружены на теле такие же шрамы, какие были и у дочери царя. Это случилось во время обследования в берлинской больнице, куда женщина попала после неудачной попытки покончить жизнь самоубийством. Она объявила, что чудом уцелела при расстреле и является дочерью царя Николая II.
Помог ей спастись солдат по фамилии Чайковский, переправивший ее в Румынию, оттуда потом она и добралась до Берлина. С тех пор на протяжении десятков лет, вплоть до самой смерти в 1984 году, женщина утверждала, что является великой княгиней Анастасией, хотя теперь ее называют Анна Андерсон. Ей пришлось пройти через многие судилища, на которых она отстаивала свое право на имя Анастасия.
Каким образом ей удалось уберечься от большевистской пули?
Анастасия рассказывала следующее.
Вскоре после полуночи 17 июля 1918 года одиннадцать членов царской семьи и их слуг отвели в подвал Ипатьевского дома в Екатеринбурге. Там они остались ждать. Беспокойство их росло с каждой минутой, поскольку никто не знал, что последует за этим. Внезапно в подвал ворвалась дюжина палачей с пистолетами. Царь поднялся, дети прижались друг к другу.
В 81 — м катрене первой центурии Нострадамуса сказано:
Возьмут девятерых из стада человечьего,Лишив возможности послушать слово доброе.
Двадцать минут воздух дрожал от выстрелов. Алексей и три его сестры были все еще живы, они стонали и корчились на полу. Палачи добили их штыками. Затем, раздев трупы, они обнаружили, что женщины зашили в свое нижнее белье жемчужные ожерелья, бриллианты и золотые монеты. Корсеты их оказались своего рода «бронежилетами», продлившими предсмертную агонию и, возможно, уберегшими Анастасию. Убийцы забрали драгоценности и деньги, расчленили трупы, сожгли их, а то, что осталось, сбросили в яму с кислотой. Засыпав яму, они взорвали над ней ручную гранату. Похоже, что Анастасии и Алексея в этой яме не было.
Что же дальше произошло с царевной Анастасией, а вернее с той, которая выдавала себя за нее?
В том же 1920 году в берлинской богадельне она была зарегистрирована как фрейлейн Унбеканнт — госпожа Неизвестная. А вскоре стала называть себя Анной Андерсон. Позже, в 1966 году, вышла замуж за профессора истории Джона Мэнахэна.
Все эти годы женщина упорно стояла на своем. Ей пришлось пройти через унизительные тесты, много раз ее кровь брали на анализ, подвергали другим исследованиям. Последнее исследование провели уже после смерти: сделали анализ фрагментов кишечника.
Дело в том, что за пять лет до смерти Андерсон пережила срочную операцию в связи с непроходимостью кишечника. Хирург Ричард Шрум удалил ей небольшую часть нижней доли кишечника, пораженного гангреной. Были сделаны срезы пораженной ткани для микроскопического исследования. С тех пор кусочки этой ткани в парафиновых блоках хранились в лаборатории американского госпиталя в Шарлотсвилле.
Руководитель группы английских ученых доктор Джилл, исследовавший по просьбе российских ученых ДНК костей из Екатеринбурга и установивший, что это действительно останки царя, царицы, трех детей и четырех их слуг, согласился взять на анализ ткань тела умершей Анны Андерсон из госпиталя в Шарлотсвилле. В Англии он должен был сравнить эти фрагменты ткани с костной тканью родственников Романовых и определить, правду ли говорила претендентка.
Но тут вмешались законы штата Виргиния, где находился госпиталь. Выдать фрагменты ткани, хранящейся там, без обращения в суд было нельзя. Но кто из родственников мог подать такое обращение? Сама Анна умерла, ее муж тоже умер в 1990 году, не оставив прямых наследников. Тогда госпиталь согласился признать в качестве просителя Марину Боткину-Швейцер, внучку доктора Боткина, царского врача, погибшего вместе с ним в том зловещем подвале. Потомки семьи Боткиных не сомневались, что Анна — это и есть Анастасия. В свое время отец Марины, Глеб Боткин, и ее тетка,
Татьяна Мельник, дружившие в детстве с царской дочерью, признали в Анне великую княгиню Анастасию. Муж Марины, американский адвокат Ричард Швейцер, рассказывал, что у них в доме никто в этом не сомневался и для них было вопросом чести, как он говорил, «сделать все возможное ради осуществления мечты ее жизни — официального признания великой княжной».
Однако в суде Швейцерам неожиданно пришлось столкнуться с встречным заявлением. На частицу тела покойной Анны заявила право мало кому известная Ассоциация русского дворянства, возглавляемая в то время 82-летним князем Алексеем Щербатовым. Были израсходованы немалые деньги на то, чтобы в судебном порядке блокировать любые попытки провести намеченные исследования. Ассоциация заручилась также поддержкой немецких родственников царицы из рода великого герцога Гессен-Дармштадтского, среди прямых потомков которого лорд Маунтбэттен в течение многих лет был самым могущественным противником Анны-Анастасии или, как ее некоторые называли, Францишки Шансковской.
Полгода шла судебная битва. За ее ходом внимательно следили в Букингемском дворце. Здесь были обеспокоены тем, что ввоз в Англию пяти прозрачных запечатанных пластмассовых емкостей, содержащих, как некоторые полагали, доказательства того, что Анна — это Анастасия, не дай Бог, прольет свет на тайну самой загадочной женщины столетия.
Принц Филипп, внучатый племянник русской царицы, в 1993 году дал пробу крови, чтобы по анализу генетического кода установить или опровергнуть родство Анны с немецкими и английскими родственниками. Вмешался лорд Маунтбэттен, дядя принца Филиппа, мужа королевы Елизаветы II, и двоюродный брат детей русского царя. Он никогда не встречался с претенденткой, но потратил тысячи фунтов стерлингов на судебную тяжбу против нее. Помешать проведению экспертизы пытались и кузены Филиппа — немецкий принц Мориц и принцесса Маргарет.
Ситуация настолько обострилась, что доктор Джилл тайно прилетел в Вашингтон, а оттуда так же тайно приехал в Шарлотсвилл. В госпитале его встретили заведующий отделением патологии, а также Марина и Ричард Швейцер. Тогда же состоялась передача ткани. Вот как это происходило:
«Доктор Джилл безоговорочно настаивал на стопроцентной стерильности. Все шли в масках и халатах. Маленькой машинкой он вырезал пять кусочков ткани. Каждая частица поступила с машинки непосредственно в стерильные пробирки, помещающиеся в герметические мешочки, которые доктор Джилл ни на минуту не выпускал из рук. По любопытному совпадению, ассистировала ему та же сестра, которая брала кровь на анализ у Анны Андерсон и Джона Мэнахэна во время их бракосочетания в 1968 году».
Доктор Джилл провел экспертизу. В ней участвовал Питер Гилл, один из наиболее авторитетных в этой области экспертов. Была применена самая совершенная компьютерная и лазерная технология.
И каков же был окончательный вывод? Анна Андерсон, которая на протяжении шестидесяти четырех лет, с тех пор как ее после неудачной попытки покончить с собой доставили в берлинскую больницу, утверждала, что она — дочь царя Николая Анастасия, на самом деле оказалась Францишкой Шансковской. Еще в 1916 году она жестоко пострадала во время взрыва на польском заводе, где работала, несколько лет потом провела в психиатрической клинике, пока, наконец, не исчезла в 1920 году при невыясненных обстоятельствах. Именно в феврале этого года и объявилась Анна Андерсон, утверждавшая, что она-де Анастасия.
