Так точно, командир, — прорычала Колокольчик. — Хорошего вечера, княжна.
— И вам не хворать, графиня. Ах, вот ещё что… Я где-то посеяла свою накидку, не могли бы вы отыскать её и принести мне в кабинет.
— Ваша Сиятельство, — я не дал Колокольчику шанс раскрыть рот. — Приказывать, равно как и просить графиню что-то сделать в этой комнате имею право только я, как её командир. Графиня находится на службе. Вашу накидку отыщет слуга, и он же вам её доставит. Ло, выход в сад.
— Да, командир, — весёлым голосом откликнулась Колокольчик, развернулась и исчезла в толпе, не попрощавшись с принцессой.
— А была ли накидка? — задумчиво проворчал я.
— Свар, я всё понимаю, но сейчас ты перешёл все границы, — возмутилась Ольга. — Я…
— Я прекрасно помню, кто ты, Ольга, — со всей серьёзностью заверил я принцессу. — Но здесь и сейчас ты попросила тебя сопровождать. Значит, светская жизнь кончилась, работают опричники. А это значит, что нам…
— Подчиняются все, — недовольно буркнула царевна, отняла свою руку, гордо вскинула голову и неторопливо двинулась в другой конец зала.
Пока сопровождал великую княжну, я успел выдохнуть и порадоваться тому, что умудрился удачно развести двух разъярённых кошек по углам, при этом обе сохранили лицо и не устроили скандал.
Кто мог подумать, что самой страшной угрозой на приёме стану я сам. Мы дошли до дверей, к которым так стремилась Ольга, когда мажордом объявил о прибытии иноземного посла и его свиты. Я кинул короткий взгляд на принцессу, она в ответ чуть скривилась, подтверждая мои догадки. Именно с этим господином у неё назначена неформальная встреча. Интересно, что на повестке дня: замужество второй наследницы или все таки очередная силовая помощь дружескому государству? В смысле, дипломатическая.
Я собрался открыть дверь, но принцесса качнула головой, стрельнула в сторону новых гостей глазами, отчего-то слегка побледнела. Я повернул голову и тут услышал предельно требовательный голос царевны:
— Свар, пожалуйста, держи себя в руках!
Я изумлено глянул на принцессу дней моих суровых: даже не припомню, чтобы она когда-нибудь кого-нибудь о чём-либо просила. Только приказы и требования. Принцесса с тревогой заглядывала мне в глаза, сжимая веер.
— Ольга, ты сейчас его сломаешь.
— Что? — нервно переспросила великая княжна.
— Веер. Ты его… Упс… только что сломала…
— Свар, прошу тебя. Держи себя в руках. Нам не нужен международный скандал. И я… правда не знала, что он в свите посла, — отчаянно глядя на меня, речитативом сказала принцесса. — Пожалуйста, принеси мне другой веер… Там в кабинете…
Я удивлённо приподнял брови.
— Ну да, глупо. Но я должна была попытаться, — пробормотала в мою спину царевна.
Мой взгляд зацепился за неприметную фигуру позади посла, только-только прошедшего в бальную залу со своей свитой. Я застыл, а затем двинулся вперёд, рассекая танцующую толпу, не реагируя на возмущённые возгласы танцующих.
— Шеф? — откуда-то сбоку подлетела Колокольчик и стала передо мной, перекрыв путь. — Где цель? Надо устранить? — пошутила графиня, но резко замолчала, прочитав по моему лицу, что шутка не зашла. — Командир?
Но я её уже не слышал. Голоса в моей голове зашумели. На глаза упала кровавая пелена, в центре которой чёрной тенью пульсировал образ виконта Дыевича Петра Патеровича.
Человека, убившего моего отца.
Глава 13
Перед внутренним взором вспыхнула оранжево-чёрная картина: я стою на пепелище посреди разгромленного поместья. К моим ногам жмётся чудом уцелевшая сестрёнка. Самое страшное, что Ладамира молчит, даже не плачет. Как будто за те несколько часов, что длилось уничтожение главной ветви нашего Рода, малышка выплакала все слёзы.
На моих руках кровь врагов. Отец запретил мне убивать, он велел поглощать души тех, кто пришёл по наши души. Вот такой вот каламбур. Я нарушил его приказ. Во мне клокотала сила. И я не понимал, чего во мне больше: ярости предков, отчаянья поглощённых врагов, которых я лишил посмертия. Или ненависти. Холодной, ослепляющей, выворачивающей наизнанку ненависти.
Сейчас я способен был уничтожить весь мир, превратить города в руины. Сжечь дотла планету. От меня исходили волны ужасающей незнакомой силы. А голоса в голове требовали, кричали, приказывали. Но всё перекрывал голос отца: «Я даю благословение. Род даёт благословение. Даже если мы все погибнем, твоя задача — захватить всех, кто пришёл за нашими жизнями. Контроль и холодный расчёт, Мстислав. Будет сложно. Но ты справишься, сын. Не позволяй им… нам… управлять твоей жизнью. Ты — за старшего. Помни!»
Я сжимал в одной руке меч, в другой ледяную руку сестрёнки. Мы оба смотрели на распятое тело отца. Убийца скрылся, уверенный в своей безнаказанности. Глупец, те, кто сейчас разговаривают со мной, буквально впечатали лик врага в мою сетчатку.
Отец был жив, когда я пришёл за его душой. Не знаю, почему его не добили. Хотя нет, уверен, его специально оставили умирать на воротах собственного дома, чтобы он видел, как в огромном погребальном костре сгорают тела его семьи, жены, родных, слуг и верных воинов.
Нас предали, другой причины, по которой целый Род смогли вот так запросто вырезать, уничтожить в одночасье, я не видел. Нас не просто предали. Нас отдали врагам государевым на жертвенный алтарь. Не удивлюсь, если сам государь…
Я заскрежетал зубами, отказываясь верить в крамольную мысль. Наш Род испокон веков верой и правдой служил государям российским. Славен был оружейниками и артефакторами. Остальные способности — секреты Рода. О них догадывались, но наверняка никто не знал. Не за них ли нас превратили в пепел?
Жаль, я всего лишь второй сын. Жаль, что мало интересовался политикой и прочими придворными интригами. Моё дело — Дар и меч. Дело отца и старшего брата — Род, выживание и благосостояние. Теперь это бремя легло на мои плечи.
И месть.
Я огляделся вокруг. Чёрный пепел, трупы и кровь. Всё, что осталось от нашего с сестрёнкой дома и семьи.
Голоса в моей голове становились все громче и настойчивее, требуя немедленной мести. Я едва сдерживался, чтобы не поддаться ярости и не отправиться за виновным прямо сейчас. Сквозь какофонию обезумевших голосов прорывался один, до боли родной, рассудительный голос отца: «Мстислав, это нерационально. Неэффективно. Всему своё время. Контроль и холодный расчёт».
Внезапно заговорил кто-то незнакомый: «Не время и не место». Фраза наложилась на слова отца о контроле и холодном расчете, — я склонил голову, пытаясь понять,
