Я ухватил танк за передние шипастые лапы, и он, скрежеща бронёй по бетону пола, послушно выехал наружу через дырку в стене. Я поднял его в воздух, пару раз встряхнул, очищая от мусора, и приготовился ждать. В голове вертелась дурацкая фраза: «Пользуйся своей силой, Люк», но я нечеловеческим усилием воли выгнал её вон.
Башня «Цербера» пришла в движение. Купол раскрылся и повернулся, наводя орудие на цель, тотчас же башни таргонца ожили, и развернулись в нашу сторону.
Время снова стало течь медленнее, и я увидел, как верхние башни бота выплёвывают в нашу сторону две болванки, сначала первая, затем вторая. Два шара быстро приближались, наливаясь красным, греются заразы. Пора. Я взмахнул танком, и один снаряд, сделав в броне покойника изрядную вмятину, улетел вдаль, в сторону города. Развернувшись вокруг своей оси, я отбил вторую болванку брюхом танка.
Зря я это сделал. Болванка застряла в трупе, брюшная броня у него гораздо слабее, танк задымился и заискрил, одна лапа отвалилась, и глухим железным стуком упала на землю. Вот ведь непруха, кажется, у него в брюхе закоротило кишки. А вдруг рванёт реактор? Или генератор плазмы? Куда бы его выкинуть?
«Цербер» дал залп. Вольфрамовая болванка ударила в корабль, снеся обе верхние башни одним выстрелом. Ай да Локовски, ай да снайпер!
Труп уже вовсю дымил, с явным намерением устроить теракт, по корпусу пробегали разряды молний. Что таргонцы, ваш покойник? Забирайте гада назад! Я поднял танк повыше, перехватил за задние лапы, и как следует раскрутив, выбросил. Описав пологую дугу, дымящий и искрящий труп упал ровненько на крышу бота, туда, где только что были орудийные башни. Я прикинул расстояние, да тут не меньше восьми километров! Ай да я, ай да снайпер! Ну, танк, взрывайся же давай!
Не хочет, скотина такая. Медленно-медленно раскрылись люки на крыше, и из них полезли фигурки таргонцев. Эти идиоты что, хотят скинуть покойничка вручную? А не проще ли бы было слегка наклонить бот? Кретины.
Танк испустил особо длинную молнию, испепелив двух ползущих вражин, и взорвался белой плазменной вспышкой. Десантный бот аж просел. Металл верхней бронеплиты вскипел и испарился, обнажая проходы и внутренние отсеки. Тут-то наш «Цербер» дал сдвоенный залп.
Похоже, Локовски вложил всю оставшуюся энергию в этот выстрел, и ударил с перегревом ускорителей. Орудие с глухим рёвом выплюнуло два белых шара, даже я, со своим замедлением времени, еле успел это разглядеть, и обе раскалённые болванки врезались в корабль, примерно в район двигательного отсека.
Этого бот уже не пережил. Взрыв танка сильно повредил броню, и она уже не смогла спасти от прямого попадания снарядов. Корабль закрутился юлой, и в огромную дыру посыпались таргонцы, танки, и шарики дронов-разведчиков. Летите, голуби, летите. До земли метров пятьсот, вам точно не выжить. Десантный бот, объятый пламенем, кувыркаясь, вошёл в штопор, и со всей дури врезался в Башню-Яйцо, как раз в ту, в которой мы вчера разграбили сувенирную лавку. Полетели, сверкая яркой радугой, брызги стекла, повалил густой чёрный дым. Таргонец, пробив башню насквозь, застрял в ней намертво. Из дыр в стеклянной стене уже вырывались языки открытого пламени, на землю, поднимая тучу пыли, рушились части стеклянной стены.
И тут бот взорвался.
Верхняя часть Яйца взлетела вертикально вверх метров на десять, и упала вниз, на искорёженную часть небоскрёба. Конструкция заходила ходуном, и не выдержав такого издевательства, и начала складываться, как карточный домик. Грохот стоял ужасный, звон, лязг, взрывы, стена сверкающих осколков… Верхушка, поехав наискось, свалилась на соседние дома, погребя под собой весь квартал.
Меня выкинуло назад. В помещении зенитной башни никого не было, и я, встав с кресла, вышел на улицу.
– Красотища-то какая! – руки в боки стоял Локовски, любуясь зрелищем. – Настоящая симфония разрушения. Как же приятно хорошо сделать свою работу. И я, как мастер-дирижёр, среди взрывов и моря огня управляю оркестром хаоса…
– Мастер он, ага, – пробурчала Нэин, – мастер-ломастер.
– Это моя работа, между прочим, – обиделся Локовски. – Ломать, крушить, и рвать на части. И справляюсь я с ней, как ты видишь, отлично. Строить и созидать – это не ко мне. Вот убить кого-нибудь… Ладно, пошли отсюда, скоро здесь будет полно дронов-разведчиков. Они не имеют дальнобойного оружия, но довольно неприятно кусаются, если нападают стаей.
– А они разве не убились? Падать-то высоко, – удивился я.
– А что им будет? Они же летучие, забыл, что ли? Вчера на такого любовались, – Локовски уставился на небо. – Как они на нас сильно обиделись-то, надо же. Не дожидаясь конца шторма, прут и прут.
– Обиделись, это понятно, – сказал я. – Но дело не только в этом. Им нужно Сердце.
– Чьё сердце? – не понял Локовски.
– Идёмте, по дороге расскажу.
Мы вышли через ворота на 52-ю авеню. Пока наш отряд топал по улице к Гузону, я рассказал им всё, что передал мне Свечение.
– Слушай, – недоверчиво протянул Локовски. – а может ты просто головой вчера ударился, и тебе всё это приглючилось? Ранение, и всё такое. Уж больно бредово выглядит вся эта история.
– Давай я не буду отвечать на твой дурацкий вопрос, ладно? – предложил я. – Можно подумать, что возникающие из ниоткуда звёзды и города-призраки это обычное явление.
– Тоже верно, – буркнул Локовски.
Полукольцевая дорога здесь была гораздо уже, чем у Башен-Яйцов. Мы перебежали на другую сторону, и, перескочив невысокую живую изгородь, оказались в парке. Со стороны залива доносился запах моря, тянуло свежестью.
– Это Гекатин Парк, – рассказывала на ходу Иса, – он, конечно, гораздо меньше Центрального Парка, зато тут место романтических встреч. Если в сериале случается любовная сцена, то это здесь, вон в той беседке, или у ног Гекаты. Ах, если бы у нас было больше времени… Мы бы с Дэйвом уединились, и… У, таргонские сволочи! – Иса погрозила небу кулаком. – За всё мне ответите! А кстати вот и они, легки на помине.
По 52 авеню летело с десяток мохнатых шаров. Наконец-то я сумел разглядеть их поближе. Эти твари тоже были биомехами, похоже, это любимая таргонская фишка. Большой шар, покрытый бурым мехом, с единственным красным глазом и большой зубастой пастью, имел сотни извивающихся щупалец с горящим огоньком на конце, видимо сенсором.
– Бехолдер, – вырвалось из меня очередное непонятное слово.
– Чего? – удивилась Нэин.
– Ничего. Огонь!
Первый шар превратился в ежа, утыканный иглами из нэиного модуля, второго она сожгла несколькими плазменными шарами. Строй рассыпался на три тройки, пытаясь обойти нас с флангов и напасть сверху. Рыкнула исина снайперка, разнеся мохнатый шарик в клочья, но двое други, поднажав, начали опасное сближение.
– Файрболл! – неожиданно для себя крикнул я, и образовав на ладонях по два огненных шара, запустил их в мохнатых поганцев.
Нечисть, завидев опасность, пыталась вильнуть в сторону, но не тут то было. В зоне действия моего пси-поля все летит туда, куда велю я, так что огненные шары, как заправские торпеды с самонаведением, поразили цели. Я добавил энергии, и шары, полыхнув голубым пламенем, превратили дронов в горстку пепла.
– Спасибо, - поблагодарила Иса. – Ой, что это?
Рядом с ней, издав хлюпающий звук, с неба сверзились три таргонских трупа.
– Небо очищено, – ухмыльнулся Локовски, – всё под контролем. Нэин, вон, последнего к дереву приколотила.
– Не противники, – оглядев поле битвы изрёк я.
– Воевать – не их задача, – пожал плечами Локовски. – Свою они уже выполнили, нас засветили. Когда здесь будет очередное таргонское подкрепление, они будут знать, где нас искать. Полюбуйтесь.
Высоко в небе чернели две точки, ещё два транспорта шли на посадку.
– А вот сколько их ещё там на орбите, одному таргонскому богу известно, – подытожил Локовски. – Двигаем, народ. Нам нужно найти этот чёрный выход. Занырнём под землю, хрен они нас там найдут.
– Не нравится мне эта идея, – поёжилась Нэин.
– У тебя есть другая? – поинтересовался Локовски.
– Нет.
– Тогда топай и не выделывайся.
Мы побежали через парк, по чёрной асфальтовой дорожке. Над деревьями возвышалась спина Гекаты, лицом статуя была повёрнута к заливу.
– Я думала, что она будет повыше, – разочарованно произнесла Иса. – А она всего–то метров восемнадцать. Один из основных символов Нью-Ёрика должен выглядеть монументальнее!
Парк действительно был небольшим. Минут через десять бега мы выскочили через ажурную арку, увитую зелёным плющом, прямо на набережную. Геката стояла перед нами, тяжёлая глыба серого бетона. В правой руке она держала факел, который видимо должен был светиться багровым, судя по цвету стекла пламени, а в левой – нечто похожее на папку для документов.
– Так вот почему её никогда не показывают крупным планом… – удивлённо протянула Иса.
