зарегистрирована в Австралии. Майклу это абсолютно ничего не сказало.
Но все же его любопытство было удовлетворено, и он занял пост руководителя «Уокер, Пирсон, Фостер и Добсон». После этого у него не осталось времени гадать о личности хозяина компании. А было бы время подумать, он наверняка бы задался вопросом, почему предложение о работе поступило в столь подходящий момент. Впрочем, даже это могло быть совпадением. Теперь основным занятием Майкла стал наем лучших торговых агентов. Раньше это было прерогативой «Хэйг, Акройд и Каугилл», но превосходных агентов в городе было достаточно, а Майклу дали зеленый свет предлагать такие щедрые условия, что набрать команду не представляло сложности. Сложно было лишь выбрать лучших среди лучших.
В последующие несколько лет успехам Майкла на новой должности немало поспособствовала политика расширения, принятая в головной компании. Концерн «Фишер-Спрингз» открыл представительства в Новой Зеландии, Южной Африке и американском Бостоне. А перед этим учредил экспортное подразделение, которому Майкл теперь отчитывался. Каждый день из представительств по всему миру в штаб-квартиру компании приходили телеграммы. В них содержались данные по анализу рынка, и в результате к началу тысяча девятьсот тринадцатого года, невзирая на период торгового спада, «Уокер, Пирсон, Фостер и Добсон» достигли статуса, которого Майкл добивался все это время, — лидеров рынка.
Весна тысяча девятьсот тринадцатого принесла немало волнений. В начале марта Майклу сообщили, что в брэдфордское представительство приедет директор по экспорту «Фишер-Спрингз». У Майкла снова взыграло любопытство по поводу личности хозяина компании, и он решил выпытать у гостя все, что только можно.
Но хоть он и узнал немало о масштабах деятельности «Фишер-Спрингз», все его расспросы касательно личности владельца сурово пресекались. Директор по экспорту оказался дружелюбным малым и чрезвычайно компетентным управляющим. Он рассказал, что каждое подразделение внутри группы компаний работает герметично и, хоть и знает о существовании других подразделений, ведет свою деятельность обособленно. В ответ на расспросы Майкла он сообщил, что в сферу деятельности концерна входят овцеводческие и скотоводческие фермы, мясоперерабатывающие заводы и фирмы, торгующие мясной продукцией, добыча минералов, в том числе в шахтах, топливные предприятия, региональные газеты и даже строительная компания, приобретенная «Фишер-Спрингз» совсем недавно. Международное торговое подразделение учредили четыре года назад, когда Майкл начал работать в компании. Сфера деятельности директора по экспорту не ограничивалась текстилем: он также заведовал подразделениями по торговле минералами и металлами.
Эти сведения в некотором роде успокоили Майкла, так как теперь он знал, что имеет дело с масштабным и солидным предприятием. Гость также рассказал, что, по слухам, глава концерна молод и энергичен, но ведет отшельнический образ жизни и фигура его окутана тайной. Даже главы крупнейших подразделений никогда не встречались с ним лично. Тут директор по экспорту немного приврал; действительно, не все руководители встречались с основателем компании, но сам он знал о нем намного больше, чем сообщил Майклу. Просто перед отъездом из Австралии ему дали строгие указания не болтать лишнего, как бы Майкл ни допытывался.
* * *
Успехи Майкла у руля «Уокер, Пирсон, Фостер и Добсон» отнюдь не означали краха «Хэйг, Акройд и Каугилл». Хотя те уже не являлись доминирующей рыночной силой, как десять лет тому назад, их влияние по-прежнему было огромным, несмотря на полную несостоятельность Кларенса Баркера на посту управляющего директора группой предприятий, где тот добился не бо́льших успехов, чем в бытность директором шерстеобрабатывающего завода.
Глотком свежего воздуха для компании стал приход Сонни, взявшего на себя руководство шерстеобрабатывающим заводом. Несмотря на молодость и неопытность, он оживил проблемное предприятие эффективным руководством и энтузиазмом, заразив своим пылом всех сотрудников.
Впрочем, Сонни покинул завод так же стремительно, как ворвался в его жизнь, поставив на свое место управляющего производством. Он оставил после себя налаженную деловую практику и позитивную рабочую атмосферу, и предприятие, которому всего лишь не хватало грамотного руководства, снова стало процветать. Затем Сонни поступил в контору на Мэнор-роу младшим торговым агентом, и на этой должности его динамичная и напористая натура сослужила компании хорошую службу. Он пленял клиентов своим обаянием и общительностью, и те даже были готовы простить ему, что на первых порах он не очень хорошо разбирался в разновидностях шерсти. Впрочем, учился Сонни быстро и охотно и вскоре избавился от этого недостатка. Любой, кто видел его на поле для крикета, мог подтвердить, что Сонни устраивало лишь полное поражение противника. В первый год в качестве разъездного агента Сонни заслужил звание лучшего продавца «ХАК», как много лет назад его отец; его успехи были зеркальным отражением прошлых отцовских достижений. Итак, шерстеобрабатывающий завод снова начал приносить доход, химический завод «Аутлейн», который после смерти Бинкса-старшего возглавил Чарли Бинкс, давал хорошую прибыль, и группа компаний «ХАК» вернула себе часть прежней славы, борясь с «Уокер, Пирсон, Фостер и Добсон» за лидерство в текстильной промышленности.
* * *
Примерно в это время поведение Альберта впервые вызвало у Ханны серьезную тревогу. За годы разлуки со старшим сыном и ожесточенной вражды с зятем тот взял в привычку пропускать стаканчик-другой в привокзальном баре или прихлебывать прямо из фляжки в поезде по пути в Скарборо. Возвращаясь домой, он нередко продолжал пить весь вечер. Поначалу это никак на него не влияло, но действие спиртного оказалось постепенным и коварным, и в итоге изменились и манеры Альберта, и его поведение. Окружающие страдали от резких скачков его настроения, а утреннее тяжелое похмелье становилось испытанием для семьи и слуг. Вскоре особенности поведения Альберта научились узнавать не только в доме на мысе Полумесяц, но и в конторе на Мэнор-роу, и все старались избегать встреч с ним с похмелья, достигнув в этом искусстве больших высот.
Другой причиной его пристрастия к бутылке стало падение доходов «ХАК». Через год после смерти Филипа Акройда компания впервые за всю историю своего существования потерпела убытки. А вскоре Альберта ждал еще один неприятный сюрприз: он получил письмо из лондонской адвокатской конторы. В письме сообщалось, что адвокаты действуют от имени Джеймса Каугилла, который также является поручителем своего брата. Альберту сообщили, что в конце года не было проведено собрание акционеров, что противоречит уставу компании, и требовали провести собрание немедленно.
Поспешно созванное собрание отчасти напоминало фарс, ведь присутствовали на нем лишь Альберт и адвокат из Лондона. Майкл по-прежнему являлся акционером, но Конни уговорила его не вмешиваться. Адвокат зачитал подготовленный список и задал несколько каверзных, хоть и уместных вопросов, а потом записал ответы Альберта. В конце собрания сообщил, что передаст эту информацию своему клиенту и, если у того возникнут замечания, Альберту сообщат об этом в письме.
Унижение от того, что приходится отчитываться перед сыном о делах своей собственной компании, и
