Эдвина Грэма впервые открыла двери.
Переезд в Эббидейл отчасти объяснялся необходимостью вместить большое семейство: не только фабрика Эдвина Грэма отличалась высокой производительностью. Пятеро сыновей и три дочери нуждались в просторе, поэтому дом нужен был большой. А для обеспечения комфорта, граничащего с роскошью, нужны были еще и слуги, которые тоже должны были где-то жить.
К весне тысяча девятьсот четырнадцатого года старшая дочь Грэмов вышла замуж за сына владельца местной угольной шахты и покинула родительское гнездо. Вскоре ее примеру последовала средняя дочь, тоже вступив в брак. Двое старших сыновей, уже взрослые, работали в семейном бизнесе: первый стал бригадиром, второй — проектировщиком. Трое младших еще учились в школе.
Глядя на детей, Эдвин и Лина испытывали молчаливое удовлетворение. Куда более непредсказуемым, пугающим и неутешительным было решение их младшей дочери вести независимую жизнь. Рэйчел Грэм считалась одной из самых видных красавиц Шеффилда. Вдохновившись историями о свершениях Флоренс Найтингейл[27] и испытывая жгучее желание помогать нуждающимся, после школы Рэйчел решила стать медсестрой. Для юной девушки того времени это был все еще очень необычный выбор, хотя и не редкий.
Если бы Лина не вмешалась, Эдвин мог бы поступить как типичный викторианский отец в соответствии со своим воспитанием и запретить Рэйчел учиться на медсестру. Но мать, зная о сильном и упрямом характере дочери, посоветовала ему не вмешиваться, так как Рэйчел это бы только раззадорило. Так что выбор Рэйчел был встречен если не одобрением родителей, то по крайней мере отсутствием их явного неодобрения.
Все романтические мифы о профессии медсестры вмиг развеялись, когда Рэйчел столкнулась с этим тяжелым и неприятным повседневным трудом. Но она взялась за дело с упорством, хотя сердце ее жаждало свободы и приключений. Веселость и легкость, с которыми она бралась за самую грубую и грязную работу, завоевали расположение пациентов и сотрудников больницы. Последние заметили, что у Рэйчел улучшается состояние даже самых тяжелых больных, и врачи стали прописывать выздоравливающим дозу «секретного эликсира сестры Грэм», чтобы те быстрее шли на поправку.
* * *
Когда Альберт частично отошел от дел, Сонни пришлось отчитываться перед Кларенсом Баркером. Вскоре он обнаружил, что с новым руководством работается в компании совсем не так, как прежде. И хотя именно Сонни и его отцу принадлежал контрольный пакет акций, на деле между отцом и сыном не было согласия.
Сонни недоумевал, почему отец так себя ведет, и не понимал, почему он отдает предпочтение Кларенсу. Это вызывало у него глубокую обиду.
Как только Сонни пытался что-то изменить в стратегии группы компаний, Кларенс начинал чинить ему всевозможные препятствия. В отличие от Майкла, Сонни не был готов к долгой нескончаемой борьбе. Он был молод, горяч и к тому же находился в куда более выгодном положении. К концу марта тысяча девятьсот четырнадцатого года Сонни еле сдерживался, чтобы не надавать кузену Кларенсу тумаков, но вместо этого решил сыграть ва-банк.
Для этого Сонни нуждался в союзнике, причем в союзнике, обладавшем властью. С этими мыслями он отправился к сестре и зятю. Майкл и Конни готовились к переезду в Бейлдон. Этот красивый городок, приютившийся на склоне холма на границе Ромбальдской пустоши, более известной как пустошь Илкли, соответствовал их представлению об идеальном месте жилья. Сонни хотел узнать адрес адвоката, через которого осуществлялась переписка с Джеймсом. Получив адрес, он тут же написал Джеймсу с просьбой его поддержать.
* * *
Ада Каугилл и Элеонора Роудз наслаждались жизнью в Париже. Атмосфера в большом космополитичном городе была расслабленной и толерантной, и вскоре девушки привыкли к комфортной жизни. Счастью способствовал и финансовый успех: картины Элеоноры пользовались большим спросом, а у колонки Ады в англоязычной газете, где она саркастично описывала парижскую жизнь, было огромное количество читателей. Однако в мае тысяча девятьсот четырнадцатого идиллии молодой пары пришел конец: Элеонора получила весточку из Англии.
Заболела ее мать. Она была вдовой; муж умер несколько лет назад. Элеонора была единственным ребенком. У нее не оставалось выбора; пришлось возвращаться домой. Поскольку девушки не знали, долго ли Элеонора пробудет в Англии, Ада решила остаться в Париже. Обе надеялись, что в скором времени смогут возобновить привычное комфортное существование.
* * *
Примерно в то же время, когда Элеонора Роудз вернулась в Англию, Джесси Баркер покинул страну. Он ехал на восток и сделал остановку в Вене. В то время столица Австро-Венгрии была одним из самых элегантных европейских городов. Путешественников привлекали многочисленные достопримечательности старого города, но Джесси ехал с другой целью. Точнее, целей было две.
Первая касалась бизнеса. А бизнес Джесси заключался в удовлетворении спроса. Он умел достать то, в чем нуждались его клиенты. Допустим, кто-то поссорился с соседом и никак не мог донести до него свою точку зрения; Джесси делал так, чтобы сосед понял наверняка. Таким же образом он помогал правительствам, стремящимся насадить ту или иную политику. А если кто-то хотел свергнуть правительство, Джесси был тут как тут. Другими словами, он торговал оружием.
Вена была перевалочным пунктом, ведущим в Восточную Европу и на Балканы. В этих регионах беспорядки не утихали и временами приводили к вооруженным столкновениям, а для Джесси это был главный источник дохода. Среди его многочисленных и весьма любопытных клиентов была организация со зловещим названием «Черная рука».
Джесси узнал об этой организации по типичному венскому каналу — от знакомого знакомых. После первоначального контакта к нему приставили агента — необыкновенной красоты блондинку, наполовину австрийку, наполовину сербку по имени Хильдегард Кабринова. Через несколько недель после первой встречи у них завязалась любовная связь. В организации «Черная рука» состояли ярые сербские националисты, поставившие себе цель разрушить Австро-Венгерскую империю, которая веками притесняла маленькую сербскую нацию. Члены «Черной руки» поклялись покончить с тиранией. Опасные фанатики-экстремисты, они могли бы поднять восстание, но не находили широкой поддержки; также у них не было достаточного вооружения. И если заручиться поддержкой недовольных сербских националистов они могли и самостоятельно, оружие и амуницию для восстания нужно было где-то взять. Единственным выходом в данной ситуации было обратиться к людям вроде Джесси Баркера — поставщикам оружия.
Джесси им порекомендовали. Англия находилась так далеко от Сербии, что ни о каком столкновении политических интересов или идеологии не могло быть и речи. Лидеры «Черной руки» согласились, что иметь дело с англичанином менее рискованно.
В задачи Хильдегард не входило соблазнять Джесси и становиться его любовницей. Они просто понравились друг другу. Об англичанах Хильдегард знала мало; она была наслышана об их холодности и высокомерии, любви к играм на свежем воздухе, знала также, что они правили огромной империей и больше любили своих собак и лошадей, чем
