— Э-э! — встревожился Меррен. — Как это — на пике походной формы? По графику Савари пик у меня на третий день входа в Лес! Я все считал по Савари, у меня даже форталы по Савари настроены!
— График Савари пересмотрен, — извиняющимся голосом сказал учитель. Но ты не волнуйся, тебе не придется делать расчеты заново. Я все привез с собой, даже расходные диаграммы с учетом естественного рассеивания.
— А-а, — упавшим голосом сказал Меррен, — все равно пересчитаю. Ты же знаешь, что верить на слово — даже тебе! — мне запрещено.
— А если бы ты не сказал, что пересчитаешь, я бы тебе сейчас устроил веселую жизнь, — улыбнулся учитель. — Ты стал еще сильнее, Анси. Именно таким я и мечтал тебя увидеть сегодня. Именно таким ты можешь войти в Храм. Можешь и войдешь. Войдешь?
— А кто у меня в соперниках? — со слабым любопытством спросил магистр и поднял голову.
— Главный соперник — Вечный Отряд, — ответил учитель. — Остальные — так, мелочь. Ну, есть, конечно, несколько групп, которые не следует сбрасывать с весов, но в основном претенденты значительно слабее тебя. Кроме Вечного Отряда.
— И кто у них стал Свидетелем? — Меррен повернулся к учителю уже с гораздо большим интересом.
— Капитан Ник Уртханг, стратег Конфедерации, — со вкусом сообщил учитель. — Бывший стратег. В восьмой саир он подал в отставку.
— Вот как, — с циничной улыбкой сказал Меррен. — Старый Ник. Архистратиг, сучья мать. Интересно будет надраить ему рыло. То есть забрало.
— Это не самое легкое дело в мире, — предупредил учитель. — Уртханг очень не любит попыток тронуть его рыло.
— Тем интереснее будет, — Меррен присел на краешек стола. — Ты меня очень обнадежил, учитель. Если Ник — самый сильный претендент, то я его сделаю. Он же дуб. Непоколебимый утес. У него ж вместо мозгов запасной шлем. Если не лезть в прямое силовое противостояние с ним, то он ничего не сможет сделать. Полевой командир он, конечно, прекрасный, слов нет, но не все на этом свете решается мечом.
— А вот тебе подарок, — неприятно улыбнулся учитель и положил на подлокотник своего кресла крупный прозрачный желтый камень, гладко отшлифованный и даже отполированный в форме яйца.
Меррен глубоко наклонился и поднял камень, взвешивая его на ладони.
— Сплетник? — спросил он. — Похоже, сплетник. Хорошей воды, просветленный. С записью?
— С записью, с записью, — учитель хихикнул. — Проиграй, порадуйся.
— Почему вот только топаз? — с сомнением сказал Меррен, разглядывая камень на свет. — Не люблю я желтого запечатления…
— Ну это уж дело случая, — сказал учитель. — Какой под руку подвернулся. Не всегда же в кармане сплетник-карбункул валяется.
— У меня всегда, — веско сказал Меррен. — Только не карбункул, а сапфир. Люблю старину. А желтого трепа не люблю.
Он поставил яйцо на крошечный серебряный треножничек, отдаленно напоминающий алтари Оракулов, и дернул за шнур у окна. Мягко упала плотная портьера, в комнате стало почти темно. Нетопырь почуял сумрак, оживленно затрепыхался и выбрался из-под рясы. Меррен щелкнул пальцами. Над треножником сгустился невысокий столб серебристого сияния.
— Паролем запечатано? — спросил магистр, отодвигая в сторону очередную стопку книг.
— Обязательно, — сказал учитель, продолжая вредно улыбаться. «Магистр» на знаке Короны.
— Магистр, — сказал Меррен, делая замысловатый жест.
Посреди комнаты распахнулась пустыня.
Лоскутный шатер стоял почти в центре военного лагеря, перед шатром курился почти угасший костерок, а на заднем плане два десятка окольчуженных бойцов отрабатывали глубокий выпад фрамеей. Совсем молодой воин на правом фланге, не отставая от остальных, хрипло задавал ритм:
— Коли! Отбив! Финт! Отбив — удар! Выпад! Выпад! Отбив! Уход! Коли!
По виску молодого сержанта ползла мутная капля пота, сквозь его спину неясно просвечивала оружейная стойка у окна. Меррен чертыхнулся и еще раз потянул за шнур, плотнее прикрывая угол от дневного света.
А перед шатром стояли трое. Очень худой, рано начавший седеть островитянин с тараканьими усами, огромного роста загорелый блондин и человек в кольчуге со значком капитана. Рядом с блондином он казался невысоким, хотя и был одного роста с Мерреном.
— Однако, — несколько ошеломленно произнес магистр. — Вы проследили стратега до самого лагеря? Хорошая работа, учитель, очень хорошая.
Учитель сделал жест, призывающий к молчанию. И тут же заговорил светловолосый гигант.
— Ну что, Ники? — весело спросил он. — Снимаемся? Или тебе еще чего-то надо?
— Да собственно… — рассеянно начал Уртханг, глядя куда-то через плечо блондина. — Через часок можно сниматься. Тори, вот что я пропустил: вы отслеживали претендентов?
— Глиста следил, — блондин кивнул в сторону островитянина. — Сейчас доложить, или вечером?
— Доложи сейчас, — Уртханг стоял, широко расставив ноги и зорко осматривая горизонт.
— В основном шелуха. Три-четыре группы немного сильнее общей массы. Настоящий претендент, кроме нас, всего один. Орден Рассвета.
— Понятно, — Уртханг сощурился. — Кандидата они не меняли?
— Нет. Магистр уже в Клер-Денуа.
— Радует, — капитан хищно оскалился. — Значит, славный старый хрен де Марни. Высокий адепт, в душу его… Ты меня очень потешил, Тори.
— Это чем же?
— Если единственный приличный соперник — банда де Марни, то мы пройдем как по смазанному. Он же шакал, Тори. Хитроумная пиявка. У него вместо души учебник Леверрета. Нет, конечно, он великолепный мастер Искусства, но если не ввязываться с ним в прямые магические столкновения и не давать заморочить себе голову… Я его поимею, Тори, можешь не сомневаться. Не все на этом свете можно выдурить и выюлить, кое-где жопа не пролезет. Ладушки, плюнем на хитрожопого лена, ребята, пора принимать решение. Глиста, поставь-ка экранчик, а то надоели мне эти бабочки… ушки-глазки, понимаешь, летучие. Чего я никогда не мог понять, так это откуда звук берется — у мухи ведь ушей вроде нет? Кстати, Тори, какая-то хрень влезла ко мне в комнату и сперла…
По лицу Уртханга побежала некрасивая серая рябь и изображение погасло. Угас и столбик сияния над топазом.
— Конец записи, — довольно сказал учитель. — Понравилось?
— Впечатлило, — признался Меррен. — Очень вовремя, учитель. Ты напомнил мне, что на всякую проблему есть минимум два взгляда. Но мне не понравилось, что мы с Уртхангом рассуждали очень похоже. Уж не сближаются ли наши позиции? Это было бы, пожалуй, опасно.
— Надеюсь, что не сближаются, — задумчиво сказал учитель. — Во всяком случае, не больше допустимого. А внешнее сходство… Тебя ведь не удивляет, что в буатарне, например, когда на доске одинаковые позиции, совсем разные по стилю игры, но сильные игроки могут двинуть один и тот же камень?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
