Скоро уже костер, родившийся от пламени зажигалки, начал разгораться, огонь неохотно перекинулся на немного отсыревшую от недельного лежания в подвале бумагу, а потом и на деревяшки. Дым взвился кверху, в ночное небо, и улетал прочь. Костер станет Комарову обогревом, какой-никакой обороной и одновременно сигналом таинственному проводнику, который должен явиться откуда-то из глубин Проклятых Земель. А дальше… Новая жизнь. Все фактически с нуля. Геннадий Петрович навеки погибал для всего человечества, и что его ждало дальше — неизвестно.
Комаров сидел на перевернутом ящике, пододвинув его к костру, и задумчиво глядел в огонь, обняв колени. Костер он развел как раз напротив входа в котельную, так, чтобы любой, кто пожелал бы войти, непременно оказался бы в свете пламени, а то и вовсе сунулся в огонь. У хищных, но неразумных существ на такое точно смелости не хватит. А мыслящих человекоподобных мутантов лично ему, Комарову, пока не попадалось.
Ходили, конечно, многочисленные слухи о самых разнообразных чудовищах, бродивших вдалеке от человечьих глаз, но чего только не болтают фантазеры-бродяги? Институт когда-то занимался (был ведь дело, и он, Комаров, даже сам доподлинно это знал!) вопросами телекинеза, пси-излучения и ментоскопии, даже серьезно продвинулся в этих изысканиях. Лебедев в свое время даже поминал, что где-то в виварии даже содержались опытные образцы существ, способных при помощи генерированного пси-поля вторгаться в сознание тех же людей.
Институт погиб, разрушен, практически все сотрудники и весь научный состав уничтожен. Соответственно, канули в небытие и исследования. Включая и их небезопасные плоды. И если так, то какой смысл бояться того, чего попросту нет?
Чудовищное напряжение понемногу начинало отпускать тело и разум, все существо Комарова становилось мягко-податливым, как кисель или растаявшее сливочное масло. Но засыпать было ни в коем случае нельзя, и ученый извлек небольшую плоскую фляжку, куда он заблаговременно перелил остатки коньяка, сделал добрый глоток. Что поделать, из немногих прелестей, которыми он себя баловал, хорошее дорогое спиртное было из числа первых. Как говориться, редко но метко. Кто теперь знал, когда еще придется пить хорошие напитки?
…Бродяги, с которыми довелось общаться самому Комарову, и разные фото и видеозаписи, дошедшие до него, часто являли ему настоящие чудеса, даже теоретически невозможные по всем законам физики и биологии. Однако больше всего его поражали упорные, хоть и немногочисленные слухи о Черном Сталкере.
Фигура это была вообще легендарная, полумифическая и окруженная густым ореолом фантастики и причудливого вымысла. Говорили, что это когда-то был человек, дошедший до легендарного Монолита, исполнителя желаний. А потом сведения дробились на почти противоречивые: одни рассказывали, будто это Монолит так «заколдовал» человека, сделав его вечным скитальцем, призраком Зоны. Другие — что его убили бандиты на пути к Саркофагу, но он угодил в некую особенную уникальную ловушку, плоть от плоти самого Монолита, и именно там стал таким. Третьи — что он сам выходец из Исполнителя Желаний, существо с того света.
Вряд-ли ангел, так как не бывает святых существ угольно-черного цвета, а Черный Бродяга был именно таким, и сам, и лицо, и одежда, и даже оружие. Никаких фото или видео призрака у Комарова не имелось, но все рассказчики сходились на одном: он бессмертен, неуязвим и появляется тогда, где и когда хочет, разговаривает по своему усмотрению, а может вовсе промолчать, и что от него так и веет холодом, будто стоишь напротив огромной морозильной камеры.
Никто точно не знал, на добро или беду увидеть это существо (так как человеком его назвать просто не поворачивался язык). Иногда, по тем же слухам и рассказам, он мог предостеречь сталкера от беды, подсказать или посоветовать. А иногда предсказывал ему неотвратимую гибель, и пророчество, разумеется, сбывалось. Трудно сказать, но Черный Бродяга олицетворял для людей, живущих в Зоне своего рода высшую справедливость, некую истину в конечной инстанции, карающую и спасающую. Это всегда так, вполне в духе рода людского: наделять необычное и сверхъестественное функциями непосредственно Господа Бога.
Еще не лучше были слухи о неком Семецком. Тут вообще был полный ахтунг. Если Черный Бродяга хоть имел какую-никакую «конкретику» и цель в своем существовании, то второй призрак Зоны просто наводил необъяснимый суеверный ужас своей бесконечной судьбой постоянного смертника. Оставалось лишь гадать, за какие грехи его так наказала Зона.
Несколько раз Семецкому, видимо, удалось поговорить с кем-то из бродяг, и они узнали его фамилию и историю страшной участи, правда, и она дошла до Комарова через витии фантазий многочисленных рассказчиков, словом, по «испорченному телефону». Семецкий тоже дошел до Монолита (кто-то даже сообщал, будто Черный Бродяга и вечный смертник даже шли вместе), и Исполнитель Желаний свершил то, что так хотел явившийся к нему человек. А именно — избавил его от смерти. Боялся гибели, желал не умереть — так получай. Только теперь Семецкий был обречен гибнуть бесконечное количество раз… И воскресать снова.
По легенде (или правде, черт его теперь разберет) поначалу призрак еще помнил то, кем он был, свою жизнь, даже узнавал кого-то, пытался жить среди людей, но потом, после бесчисленных смертей, он растерял все, что роднило его с бродягами, и теперь вечным отверженным безумцем, даже забывшим человечью речь, скитался он по Зоне и умирал, умирал, умирал. От пули, от ловушки, от хищника, упав в шахту, отравившись водой, облучившись, заболев, сломав ногу и напоровшись на острый сук. Сгорал, тонул, испепелялся от чудовищного разряда, заживо разлагался от тысяч рентген, распадался на атомы. Наверное, даже сам пробовал застрелиться или вздернуться… Но все только для того, чтобы встречать новый, уже ненавистный, непереносимый для него день снова и снова, глядя одичавшими, налитыми кровью и бесконечной усталостью от жизни глазами на восстающее за пеленой облаков солнце.
Семецкого когда-то звали Иваном, но людская молва отчего-то нарекла его Юрием Михайловичем, а иногда и просто «дядей Юрой». Когда кто-то из бродяг сообщал, что видел сегодня, как «дядя Юра» тонул в болоте или отстреливался от снорков, то никто не смеялся и не крутил пальцем у виска. Помогать же Семецкому избегнуть гибели считалось у сталкеров недопустимым, то есть противоречить самой Зоне.
Комарова передергивало от мыслей о подобной судьбе, когда он волей-неволей примеривал ее на себя. Возможность уйти — вот лучший повод остаться, и вечный шанс просто зачеркнуть свою жизнь многих побуждает упрямо жить и жить. Но как быть, если ты не властен даже над своим существованием? Страшно. Просто страшно.
Но кое-что из жутких чудес Зоны Комаров видел воочию. И это перепугало его так, что несколько раз он потом просыпался от собственного вопля посреди ночи. Правда, вживую с этим кошмаром столкнуться не довелось, и наверное, случись такое — Комаров умер бы на месте от разрыва сердца. Только пара фотографий, случайно сделанных автоматической камерой, установленной недалеко от одной из ловушек с целью подробного фиксирования ее срабатывания на какую-нибудь местную фауну.
Так вот, на тех фото, причем весьма неплохого качества, было запечатлено странное и страшное существо. Гигантская тварь, размером с большого быка, только, пожалуй, еще длиннее. И даже на вид неизмеримо опаснее. Чернее самой черной ночи, непередаваемо красивая той завораживающей красотой, какой обладает охотящаяся змея. Именно, что в твари и было нечто от рептилии. Точнее, помесь гигантской кошки и змеи. Тело все из узлов мускулов, мощные лапы, длинный, уже совсем не кошачий хвост, голова, треугольная, с гигантской пастью. На одном из фото тварь даже повернула голову, глядя прямо в объектив камеры, в упор, и от этого взгляда, живого даже на мертвой бумаге, Комарову стало худо.
У твари, порожденной Зоной, был почти человечий взгляд. На него явно глядело разумное существо, но обладающее столь чужим, отличным от людей сознанием, что нечего было даже и пытаться понять его…
Первым порывом Комарова было показать эти фото Сахарову, но, подумав, он оказался от этой идеи. Академик, вдохновленный шансом исследовать новый образец животного мира Зоны, немедленно отрядит бригаду военных и нескольких ученых для охоты на чудовище… И затея неминуемо обернется катастрофой в виде растерзанных, обезглавленных и выпотрошенных трупов людей. Этого суперхищника, наверное, безусловную вершину всей пищевой цепочки всех живых агрессоров на Земле не остановят ни пули, ни снаряды. Не открывай двери, которые не сможешь закрыть. Не вступай в борьбу с тем, что не способен одолеть.
Комаров, наверное, стыдился самому себе признаться, но ему было бы жаль знать, что это существо, такое красивое, изящное и могучее, дырявят пули, пробивает горячий, враждебный металл. Пусть даже эти раны потом быстро зарастут, никак не повлияв на мощь этой супермашины для убийства, но все равно допускать этого Геннадий Петрович не желал.
