Ах, как же мы славно на свете жили!
Ах, как же мы славно на свете жили!До слез хохотали от чепухи,Мечтали, читали взахлеб стихи,А если проще сказать – любили!
Но не бывает на свете так,Что жизнь всегда тебе улыбается,Какой-нибудь штрих, ну совсем пустяк –И радость словно бы уменьшается.
Ваш старенький, самый обычный домКазался мне мудрым, почти таинственным.И как же хотел я быть в доме томЕдинственным гостем, одним-единственным!
Но только я с жаром в ладони бралЛасковость рук твоих невесомых,Как в дом, будто дьявол их посылал,С громом и шутками набегалДобрый десяток твоих знакомых.
И я, у окошка куря весь вечер,Должен был, собранный, как в бою,Слушать развязные чьи-то речиИль видеть, как кто-то тебе на плечиКладет фамильярно ладонь свою.
Ах, как мне хотелось, наделав бед,Хлопнуть по лапищам этим длинным!Но ты говорила мне: – Будь объективным,Ведь это ж приятель мой с детских лет!
В другую каверзную минутуТы улыбалась: – Угомонись!Будь объективным и не сердись,Это товарищ по институту!
Ты только не спорь, а люби и верь. –И я не спорил и соглашался.И до того уже «достарался»,Что чуть ли не сам отпирал им дверь.
И так, может, длилось бы целый век,Но сердце не вечно уму внимает,И, если ты искренний человек,Сердце все-таки побеждает.
И раз, дойдя уже до отчаянья,Я дверь размашисто растворилИ вместе с бутылками всю компаниюС громом по лестнице проводил!
Прав или нет я – не мне судить.Но в чувствах немыслимо быть пассивным.Тут так получается: либо любить,Либо быть объективным!
«Когда мне говорят о красоте…»
Когда мне говорят о красотеВосторженно, а иногда влюбленно,Я почему-то, слушая, невольноСейчас же вспоминаю о тебе.
Когда порой, мне имя называя,О женственности чьей-то говорят,Я снова почему-то вспоминаюТвой мягкий жест, и голос твой, и взгляд,
Твои везде мне видятся черты,Твои повсюду слышатся слова,Где б ни был я – со мною только ты,И, тем гордясь, ты чуточку права.
И все же, сердцем похвалы любя,Старайся жить, заносчивой не став:Ведь слыша где-то про сварливый нрав –Я тоже вспоминаю про тебя…
Нежные слова
То ли мы сердцами остываем,То ль забита прозой голова,Только мы все реже вспоминаемСветлые и нежные слова.
Словно в эру плазмы и нейтронов,В гордый век космических высотНежные слова, как граммофоны,Отжили и списаны в расход.
Только мы здесь, видимо, слукавилиИли что-то около того:Вот слова же бранные оставили,Сберегли ведь все до одного!
Впрочем, сколько человек ни бегаетСредь житейских бурь и суеты,Только сердце все равно потребуетРано или поздно красоты.
Не зазря ж оно ему дается!Как ты ни толкай его во мглу,А оно возьмет и повернетсяВновь, как компас, к ласке и теплу.
Говорят, любовь немногословна:Пострадай, подумай, раскуси…Это все, по-моему, условно,Мы же люди, мы не караси!
И не очень это справедливо –Верить в молчаливую любовь.Разве молчуны всегда правдивы?Лгут ведь часто и без лишних слов!
Чувства могут при словах отсутствовать.Может быть и все наоборот.Ну а если говорить и чувствовать?Разве плохо говорить и чувствовать?Разве сердце этого не ждет?
Что для нас лимон без аромата?Витамин, не более того.Что такое небо без заката?Что без песен птица? Ничего!
Пусть слова сверкают золотинками,И не год, не два, а целый век!Человек не может жить инстинктами,Человек – на то и человек!
И уж коль действительно хотите,Чтоб звенела счастьем голова,Ничего-то в сердце не таите,Говорите, люди, говоритеСамые хорошие слова!
1970Проверяйте любовь
С давних пор ради той, что дороже мира,Ради взгляда, что в сердце зажег весну,Шли мужчины на плаху и на войну,На дуэли и рыцарские турниры.
И, с единственным именем на устах,Став бесстрашно порой против тьмы и света,Бились честно и яростно на мечах,На дубинах, на шпагах и пистолетах.
И пускай те сражения устарели.К черту кровь! Но, добро отделив от зла,Скажем прямо: проверка любви на деле,Как-никак, а у предков тогда была.
Поединок – не водочная гульба!Из-за маленьких чувств рисковать не будешь.Если женщину впрямь горячо не любишь –Никогда не подставишь под пулю лба!
Не пора ли и нам, отрицая кровьИ отвергнув жестокость, умно и гибко,Все же как-то всерьез проверять любовь,Ибо слишком уж дороги тут ошибки.
Неужели же вправду, сказать смешно,Могут сердце порой покорить заранеЧей-то редкий подарок, театр, киноИли ужин, заказанный в ресторане?!
Пусть готовых рецептов на свете нет.Ничего в торопливости не решайте.Проверяйте любовь на тепло и свет,На правдивость придирчиво проверяйте.
Проверяйте на смелость и доброту,Проверяйте на время и расстоянья,На любые житейские испытанья,На сердечность, на верность и прямоту.
Пусть не выдержат, может быть, крутизныЛегкомыслие, трусость и пустота.Для любви испытания не страшны,Как для золота серная кислота.
И плевать, если кто-то нахмурит бровь.Ничего голословно не принимайте.Ведь не зря же нам жизнь повторяет вновь:«Проверяйте любовь, проверяйте любовь,Непременно, товарищи, проверяйте!»
1971«Я могу тебя очень ждать…»
Я могу тебя очень ждать,Долго-долго и верно-верно,И ночами могу не спатьГод, и два, и всю жизнь, наверно.
Пусть листочки календаряОблетят, как листва у сада,Только знать бы, что все не зря,Что тебе это вправду надо!
Я могу за тобой идтиПо чащобам и перелазам,По пескам, без дорог почти,По горам, по любому пути,Где и черт не бывал ни разу!
Все пройду, никого не коря,Одолею любые тревоги,
Только знать бы, что все не зря,Что потом не предашь в дороге.
Я могу для тебя отдатьВсе, что есть у меня и будет.Я могу за тебя принятьГоречь злейших на свете судеб.
Буду счастьем считать, даряЦелый мир тебе ежечасно.Только знать бы, что все не зря,Что люблю тебя не напрасно!
1968Вечер в Ереване
Осенний вечер спит в листве платана,Огни реклам мигают на бегу,А я в концертном зале ЕреванаВ каком-то жарком, радостном туманеКидаю душу – за строкой строку.
И как же сердцу моему не биться,Когда, вдохнув как бы ветра веков,Я нынче здесь, в заоблачной столицеАрмении – земли моих отцов.
А во втором ряду, я это знаю,Сидит в своей красивой сединеВоспетая поэтом Шаганэ,Та самая… реальная… живая…
И тут сегодня в зареве огнейВдруг все смешалось: даты, дали, сроки…И я решаюсь: я читаю строки,О нем стихи читаю и о ней.
Я написал их двум красивым людямЗа всплеск души, за песню, за порывИ, ей сейчас все это посвятив,Волнуюсь и не знаю, что и будет?!
В битком набитом зале тишина.Лишь чуть звенит за окнами цикада.И вот – обвал! Гудящая волна!И вот огнем душа опалена,И вот уж больше ничего не надо!
Да, всюду, всюду чтут учителей!Но тут еще иные счет и мера.И вот букет, размером с клумбу сквера,Под шум и грохот я вручаю ей!
А ей, наверно, видится сейчасБатумский берег, чаек трепетанье,Знакомый профиль в предвечерний часСинь моря с васильковой синью глаз,Последнее далекое свиданье.
Вот он стоит, простой, русоволосый,К тугому ветру обернув лицо.И вдруг, на палец накрутивши косу,Смеется: «Обручальное кольцо!»
Сказал: «Вернусь!» Но рощи облетели,Грустил над морем черноокий взгляд.Стихи, что красоту ее воспели,К ней стаей птиц весною прилетели,Но их хозяин не пришел назад.
Нет, тут не хворь и не души остуда.И ничего бы он не позабыл!Да вот ушел в такой предел, откудаЕще никто назад не приходил…
Шумит в концертном зале ЕреванаПрибой улыбок, возгласов и фраз.И, может быть, из дальнего туманаОн как живой ей видится сейчас…
Что каждый штрих ей говорит и значит?Грохочет зал, в стекле дробится свет.А женщина стоит и тихо плачет,Прижав к лицу пылающий букет…
И в этот миг, как дорогому другу,Не зная сам, впопад иль невпопад,Я за него, за вечную разлукуЕго губами ей целую руку –«За все, в чем был и не был виноват»…
Вечер в больнице
