– Вы сейчас повели себя чисто по-женски, мисс Летти. Уж не Батшеба ли Стаут подвигла вас на это?
– Вы распушили перья и надулись, как самодовольный индюк. А она смотрела на вас, как голодная чайка, наконец-то увидевшая добычу.
Ухмылка Трелони стала еще шире.
– Честно говоря, мне она больше напоминает пухленькую зобастенькую горлинку.
Джессалин резко развернула Пруденс и ударила пятками ей в бока. Раз он так себя ведет, пусть добирается домой пешком. В спину ей ударил низкий, хрипловатый смех. Однако вскоре он сменился топотом сапог по камню. Джессалин обернулась и испуганно вскрикнула – каким-то немыслимым прыжком, словно циркач, лейтенант взлетел в седло позади нее. Сильные руки сомкнулись на ее талии, а горячее дыхание взъерошило волосы.
– Не глупите, мисс Летти.
Глава 9
Джессалин открыла глаза и чуть не вскрикнула.
В мерцающем пламени свечи к ней склонилось круглое белое лицо, обрамленное алым ночным чепцом. В полумраке казалось, что голова плавает сама по себе, отделенная от тела.
– Вы спите, мисс Джессалин? – спросила голова голосом Бекки Пул.
Джессалин перевернулась на живот и натянула на голову одеяло.
– Ну что ты, Бекка? Разве можно спать посреди ночи? Конечно же, я бодрствую.
– Не время для шуток, мисс. Там, в бухте Крукнек, привидения. Говорю вам, привидения. Появились сегодня ночью. Я чуть не померла со страху. Сама не знаю, как жива осталась. После такого-то ужаса! У меня началось такое сердцеубиение.
Поняв, что заснуть не дадут, Джессалин отбросила одеяло и села на кровати.
– Бекка, ты уверена, что тебе это не приснилось?
– Я тоже сначала так подумала, мисс. Подумала, это от пончиков, я их ела за ужином, а они застряли в желудке, как камни, и потом у меня стало неуварение. Ну вот, я и говорю себе: Бекка, может, тебе снится, что ты видишь привидения. Значит, еще раз иду к окну и говорю себе: нет, Бекка, девочка, ничего тебе не снится. Это-таки привидения! Самые настоящие!
Джессалин встала и, вздохнув, пошла к окну смотреть на привидения. Ночь была очень темная… Туман окутывал окрестности густым пушистым одеялом. Но даже сквозь него она разглядела огоньки, мерцавшие на вершине утеса бухты Крукнек.
– Видите, мисс? Это же болотные огни, помяните мое слово. – Бекка поплевала на указательный палец и начертила крест между бровей. – Разве вы не слышите голоса? Это же мертвецы поют.
– Брось, Бекка, это всего лишь ветер завывает. – Временами прилив и впрямь выносил на берег тела погибших моряков, и обычно их хоронили прямо там, где находили. Но Джессалин не верила ни в привидения, ни в болотные огни. – Жуткая ночь, – сказала она. – Видно, какой-то корабль разбился о Челюсть Дьявола.
При мысли о кораблекрушении ее корнуолльская кровь заиграла. В те тяжелые времена жители полуострова частенько молились о кораблекрушении как о Божьем даре. Корабль, разбившийся о скалы, был для них как урожай для крестьянина.
Джессалин мигом сунула ноги в башмаки и натянула поверх ночной рубашки красный шерстяной плащ. Покончив с туалетом, она, не обращая внимания на стенания Бекки, помчалась к скалам. Однако Бекка успела все-таки сунуть ей в руку амулет против злых духов. Ничего ценней этого амулета у Бекки не было.
Улыбнувшись, Джессалин повесила камень на шею.
– Спасибо, Бекка. Я возьму его только на время, а потом отдам тебе. И пожалуйста, пока меня нет, нагрей воды и достань побольше одеял. И самое главное – постарайся не разбудить бабушку. Бекка захихикала.
– Мисс, у привидений тела-то нет. Зачем им горячая вода и одеяла.
Джессалин рассмеялась в ответ.
– Эх, Бекка! Одеяла понадобятся не привидениям, а тем, кто выжил. Если такие, конечно, найдутся.
– Как это могут выжить привидения, мисс? У них же нет тела.
– У них, может, и нет, Бекка. Зато они есть у людей, потерпевших кораблекрушение.
В комнатке над конюшней Майора не оказалось, и Джессалин оставалось только надеяться, что он не сидит этой ночью в пивнушке. Вокруг было тихо. Слишком тихо. Странно, ведь если произошло кораблекрушение, сюда уже бежали бы люди. И они обязательно развели бы костер, чтобы согреться. Теперь же не было видно даже мерцающих огоньков, которые так напугали Бекку.
Джессалин вдруг подумала, не связан ли ночной переполох с лейтенантом Трелони. Она не видела его уже целую неделю с того дня, как они нашли ребенка Сэлоум Стаут. И все это время душу ее терзала обида: оказывается, он легко может обходиться без нее, в то время как она без него не могла прожить и дня.
Джессалин удивлялась самой себе: откуда такая одержимость человеком, который ей даже не нравился. Ее тянуло к нему все сильнее, и долгие часы она мечтала о том, как будет, если они снова окажутся вместе наедине. Забыв о гордости, она подолгу бродила по пустошам в надежде встретить Трелони. Однажды она дошла до самых ворот поместья Сирхэев, заглядывала во все окна и даже пробовала открыть замок сторожки, но никого не встретила.
Ее сердце колотилось от страха, что, когда они встретятся, он догадается, какие чувства ее одолевают, но куда страшнее было бы вообще никогда больше не встретиться. Временами ей казалось, что если она не увидит его сию же минуту, то просто умрет.
Однако ни того, ни другого не произошло. Она его не увидела и – не умерла. И тогда Джессалин подумала, что, быть может, наваждение не вечно и со временем она забудет лейтенанта Трелони. И все-таки этой туманной ночью она бежала к прибрежным утесам, всем сердцем надеясь найти его там.
Туман был густой, как кисель. Волны разбивались о берег и убегали, оставляя пенистый след. Во влажном, тяжелом воздухе стоял запах водорослей… и чего-то, очень похожего на…
Чья-то сильная рука зажала ей рот и опрокинула на песок. Фонарь выпал из рук и покатился, но не погас. Неровным пламенем он освещал красный плащ Джессалин и сапоги напавшего на нее мужчины. А тот крепко держал ее обеими руками, так, что она едва могла дышать. Вдобавок рука, зажимавшая ей рот, так сильно пахла бренди, что Джессалин делалось дурно. Но она не собиралась сдаваться без боя и изо всех сил ударила обидчика локтем в живот. Раздался стон, и Джессалин, приободрившись, ударила снова.
Горячее дыхание обожгло ее ухо.
– Черт побери, до чего же ты костлявая! Я не собираюсь тебя насиловать, как бы ты об этом ни мечтала.
Почувствовав, как что-то внутри оборвалось и перевернулось, Джессалин замерла. Трелони тем временем забрасывал песком продолжавший гореть фонарь.
– Так и будешь кричать? – спрашивал он. – У тебя что, припадок? Нервный срыв?
Джессалин решительно покачала головой. Говорить ей мешала уже не зажимавшая рот его рука, а приступ неудержимого смеха.
