И все же новый дом на улице Лион-Сен-Поль показался ей весьма неплохим. В Париже она навещала своих старых друзей, родственников, а особенно дядю Куланжа, которого она называла «славным дядюшкой». Также она завела себе новых друзей, и очень скоро вокруг этой красивой воспитанной девушки собрался вполне приличный круг знакомых. Беседа с Марией, немного самовлюбленной, но, безусловно, чрезвычайно умной, доставляла всем огромное удовольствие.
Анри в этом кругу места не было, однако молодой человек по большей части и не вспоминал о том, что женат. Впрочем, это не мешало ему и дальше растрачивать ее состояние, как бы вскользь упоминая в той или иной дружеской беседе, что супруга у него страстная, точно ледяная глыба. Даже рождение сына в 1648 году не смогло положить конец его безрассудным выходкам.
Когда до Марии дошел слух, что ее «благоверный» увлекся одной красоткой по имени Нинон де Ланкло, девушка не на шутку обеспокоилась. Все знали, что Нинон неустанно охотится за деньгами своих любовников, причем старается выбирать самых зажиточных. Выходит, ради этой Нинон Анри готов был разорить не только жену, но и собственных детей. И вот тогда Мария рассердилась по-настоящему.
«Можете изменять мне, месье, если это вам так уж нравится, поскольку я уже давно знаю, какого рода чувства вы ко мне испытывайте; только не разоряйте наших детей ради какой-то потаскушки!»
Разгневанный Севинье пожаловался на поведение жены пресловутому Роже де Рабютену, которого Мария когда-то любила и который с радостью ответил взаимностью на ее чувство теперь, если бы она только ему это позволила. Рабютен чуть ли не вышвырнул Севинье из дома, после чего написал Марии пламенное письмо:
«Если вы хотите от него (Севинье) избавиться, любите меня, моя кузина, и я помогу вам ему отомстить, поскольку буду любить вас всю жизнь».
К несчастью, из-за досадной ошибки нерадивого слуги письмо попало прямиком в руки самого мужа, который, сразу же по прочтении, вернулся к Рабютену и вызвал его на дуэль. Но тот не согласился: будучи одним из лучших дуэлянтов королевства, он вовсе не хотел делать дражайшую Марию безутешной вдовой. Он ограничился лишь тем, что отнесся к Севинье как к несносному мальчишке и высмеял его.
Разъярившись еще пуще, Анри решил, что Марии вовсе не обязательно оставаться в Париже: на следующий же день он отправил жену с детьми в Роше, строго-настрого запретив возвращаться в столицу без его разрешения. Больше он их не видел.
В феврале 1651 года в замок Роше пришло письмо от аббата де Куланжа, в котором сообщалось, что месье Севинье был убит на дуэли шевалье д’Альбрэ (причиной стычки послужила некая мадам де Кондран).
Облачившись в траур, Мария провела в Роше еще два года. Она приглашала Леметра для обустройства сада, переписывалась с друзьями, в особенности со своим кузеном, и проводила долгие часы со своей лучшей подругой – герцогиней де Шольн, женой губернатора Бретани.
Несмотря на это, в Париж Мария все же вернулась, обосновавшись в особняке Карнавале. Однако до этого она еще не раз возвращалась в свой любимый маленький бретонский замок.
«Леса все так же прекрасны, – писала она в 1675 году своей дочери, ставшей к тому времени мадам де Гриньян, – здесь они во сто крат зеленее, чем в Ливри. Уж не знаю, что тому причиной: порода самих деревьев или же свежесть бретонских дождей; мне даже сравнивать не с чем, лес все такой же зеленый, как и тогда, в мае месяце. Опавшие листья уже сухие и безжизненные, но вот те, что еще держатся, – вы никогда не видели подобной красоты».
Анри похоронили в часовне на улице Сент-Антуан. Мария некогда изъявила желание быть похороненной рядом с ним. Однако покоится она вдали от мужа, вдали даже от милого сердцу Роше. В 1696 году она скончалась от оспы, будучи в гостях у своей дочери, в прекрасном замке Гриньян, обжигаемом южным солнцем. Славную Марию, бретонку не по роду, но по духу, похоронили в часовне этого замка.
Замок Роше до сих пор принадлежит давним потомкам Севинье, семье Э де Нетюмьер.
Часы работы
С 1 мая по 30 сентября с 10.00 до 12.45 и с 14.00 до 18.00.
С 1 октября по 30 апреля с 10.00 до 12.15 и с 14.00 до 17.30.
Ла Рош-Курбон (La Roche-Courbon)
История любви одной богатой девушки
Любая цель не стоит ошибки, если та совершена по любви…
Мадам де Ля Саблиер
Этот замок очень любил Пьер Лоти, называя его «замком Спящей красавицы».
«Я объехал весь свет, но образ этого замка, сокрытого дубовой рощей, вновь и вновь возникал в моей памяти; в перерывах между путешествиями я всегда возвращался к нему, словно благоговейный паломник, влекомый навязчивыми воспоминаниями. Всякий раз я говорил себе, что в дальних краях нет ничего более умиротворяющего и более прекрасного, чем этот тихий уголок нашего графства Сентонж…»
Неподалеку от Сен-Поршера, в самом центре царственного дубового леса, расположен замок Ля Рош-Курбон с его восхитительными зелеными садами и голубыми водоемами, созерцание которых располагает к раздумьям и дает пищу для ума лучше, чем что бы то ни было. Это настоящая средневековая крепость, которая благодаря стараниям ее владелицы, Жанны де Гомбо де Бриэнь, госпожи де Курбон, оказалась не лишена некоторого изящества: окна башен связаны меж собой изогнутыми сводчатыми галереями, в сад ведет широкая, на итальянский манер, каменная лестница, которая, впрочем, отлично вписывается в традиционный французский стиль архитекутры. Когда-то, в 1661 году, по этой лестнице спускался сам Великий Конде, окруженный ореолом славных побед Тридцатилетней войны и недовольством Фронды[44].
Шарль Перро тоже любил этот сказочный замок, впрочем, Ла Рош-Курбон знавал и времена, далекие от романтических чувств. Наступил период, когда извечное спокойствие и тишина покинули эти стены, где выросло не одно поколение благородных фамилий. Именно тогда в замке впервые прозвучали такие ужасные имена, как Фрондебёфы, Герры и Латуры. За время их правления замок утратил свой нежный, романтический флер и стал не чем иным, как суровой каменной броней, беспрестанно отражающей нападения многочисленных неприятелей.
Мирное однообразие поселилось в замке вместе с Курбонами. Благодаря им крепость смогла вздохнуть спокойно и открыться свету, свежему воздуху… Но только не счастливой любви.
Первым героем нашей истории станет Этроп-Александр де Курбон. Еще будучи моряком, в 1660 году он женился на Франсуазе Кольбер дю Террон, дочери интенданта портового города Ла-Рошель, рассчитывая на легкое продвижение по службе… Однако настоящая жена моряка должна быть терпеливой, мудрой и самоотверженной, но, увы, Франсуаза не обладала ни одним из этих качеств. Через десять лет после свадьбы она стала любовницей своего же племянника, шевалье де Буйона. Не слишком приятная новость для того, кто едва ступил на большую землю после длительного путешествия: узнав об измене, Курбон вызвал шевалье на дуэль и убил его.
Принимая во внимание высокое положение родственников Франсуазы, равно как и личность погибшего, несложно догадаться, что дело получило невероятно широкую огласку. Мадам де Курбон плакала и кричала, что больше не хочет жить с таким чудовищем. И она своего добилась: расторжение брака подтвердила даже Церковь, что позволило женщине повторно выйти замуж за принца Карпенья, римлянина по происхождению. Этроп-Александр, в свою очередь, женился на Марии д’Анженн, которая родила ему много детей, и в числе прочих сына Луи, ставшего главным действующим лицом трагических событий, положивших конец роду Курбонов. Событий, начавшихся, как ни странно, с обыкновенной школьной проделки.
В субботу, 22 октября 1737 года, настоятельница аристократического женского монастыря Нотр-Дам-де-Консоласьон, расположенного на улице Шерш-Миди в Париже, получила записку от некой мадам Пейренк де Мора, вдовы одного из влиятельнейших богачей Европы. В записке та просила настоятельницу отпустить ее дочь Анну-Марию (воспитанницу монастыря), дабы та приехала к матери в воскресенье, в замок Ливри. Экипаж за ней будет выслан.
У настоятельницы не было никаких причин отказывать благородной женщине, и уже на следующий день пятнадцатилетняя Анна-Мария вместе со своей гувернанткой мадемуазель Горри села в экипаж. Поначалу гувернантка несколько удивилась, что экипаж оказался обыкновенной почтовой каретой, но виду не подала и спрашивать ни о чем не стала, потому как прекрасно знала, что у мадам де Мора имелось немало причуд.
Но вот когда карета вдруг свернула с привычного пути и покатила по незнакомой дороге, мадемуазель Горри забеспокоилась по-настоящему. Вскоре волнение ее перешло в панику: кучер остановился сменить лошадей на почтовой станции Этрепаньи. Куда их везут? Очевидно, это похищение! Но кому это нужно?
– Мне, – спокойно ответила ее ученица. – Я сама себя похитила!
Разумеется, гувернантка принялась кричать, возмущаться и вознамерилась было покинуть экипаж, как вдруг… Анна-Мария наставила на нее пару пистолетов, заметив, что не преминет ими воспользоваться, если мадам Горри и впредь будет брыкаться. Или не даст ей объясниться.
