такого расклада.
— Страдания закаляют характер. — лихо и легкомысленно ответил ей. — Что мне эти удары, главное чтобы вы были счастливы, леди Глэдис Беллингем.
Некоторое время было тихо. За исключением сурового рокота мотора.
— Возможно я ошиблась. — мужественно признала свою ошибку дочка лорда. — Это были не твои карты.
Я бежал дальше, и ветер пел мне победную песню.
— Потому прошу прощения за поспешный и необоснованный вывод. — сдалась Глэдис.
Я повернулся. Ошибки делают нас людьми, а признание своих ошибок людьми разумными.
— Я воспользуюсь вашей любезностью, миледи Глэдис, если вы мне пообещаете одну вещь.
— И какую же? — подозрительно осведомилась она.
— Не гонять на своей мотокарете. Скорость у неё приличная, а системы безопасности нет. Что с вами случится при резкой остановке на скорости? Сила инерции будет продолжать двигать вас вперед. При этом вы сидите на высоте пяти футов и подключится сила тяжести. Даже небольшой скорости хватит для серьезных травм. В самоходном экипаже должны быть ремни безопасности! Предлагаю обсудить вам это с преподавателем физики.
Она не то чтобы испугалась обрисованной мной картины, но заинтересовалась. Система безопасности, ремни — вылез тут парниша и советы дает с умными словами. Устоявшегося названия автомобиля сейчас не было: люди издевались как могли. Безлошадный тарантас, например, его обзывали.
— Залезай уже. — маскируя свое согласие суровым тоном, произнесла Глэдис.
Я покорно взгромоздился на передний диван. Девчонки предпочитали сидеть все вместе на заднем. Водительское место было справа. Движение на дороге — каким угодно, ведь правил для безлошадного транспорта не существовало.
Вот так триумфально Эйвер Дашер прибыл в гимназию. Старик Джонс выпучил на меня, шустро десантирующимся с переднего дивана, свои подслеповатые глаза. У Марго парализовало рот, у Хупи задергалось веко, еще несколько школяров забавно сделали вид, что нисколько на меня не глазеют, усиленно косясь исподтишка.
Я повторно распрощался с дворецким и шустро умчался в свой класс. Его могучая фигура скрыла мою, для доброй половины присутствующих, обернувшихся на рокот Глэдера. Слухам это не помешает, но тут пора Глэдис брать на себя ответственность. Я в этой схеме вообще сабмишн, с меня взятки гладки.
Подбадривая себя подобным самоуничижительными размышлениями, очутился на иностранном, где из меня «Белая лань» мигом всю дурь вышибла. Белая лань — это кличка нашей училки по французскому. Еще пять лет назад её так прозвал первый набор гимназии, и с тех пор никнейм прижился. Позорного в кличке ничего не было, миссис Марианна Орлиак просто любила французскую поэзию, особенно в стиле фолк, предпочтительно баллады. Больше всего, полную драматизма-реализма «Белую лань». Ничего плохого в таких вкусах нет, но кажется я нашел скрытые корни вегетарианства. Вы бы прочитали балладу сами — это же ужастик натуральный, Ганнибал Лектер отдыхает. А мне пришлось читать. С выражением. Вслух.
С трудом отделавшись от французского, отсидел физику. Хвала гимназии, извращениям вроде теплорода или эфира преподаватель Джозеф Бреретон нас не пичкал. Трактат Максшелла об электромагнетизме обсудили. В реальности у нас был Максвелл, его любой троечник знает по демону. Здесь электромагнетизмом, да и вообще физикой, и всей производной от неё Максшелл занимался. И может быть это совсем другой человек, иного характера, роста или веса, но как же интересно наблюдать, как история человечества возвращается на определенный путь развития, словно вещество с памятью формы.
Предавшись умным мыслям, я сидел на перемене после физики, задумчиво листая учебник матеши. Когда был атакован взлохмаченным и нервным Клайвом.
— Эйв, — истерично зашептал он, плюхнувшись на свое место рядом со мной, — меня сейчас Беллингемские поймали.
— А? — отозвался я рассеянно. — Если тебя ловят, значит ты кому-то нужен. На бесчеловеческие эксперименты наверно.
— Да я серьезно. — заныл он. — Это всё из-за карт. Прижали к стене и давай выспрашивать чьи они.
— Если ты опять сказал, что они мои, — взглянул на него в упор, — я прямо здесь тебе леща выпишу.
— Не-е-е, — он неловко увел глаза в сторону, — правду сказал, что у шарманщика знакомого выменял на кусок ткани из лавки.
Кусок ткани, стащенный в магазине у папаньки. Незатейливый бизнес Клайва.
— Ну и? — потерял я интерес к событию. — От меня ты чего ждешь? Сочувствия, слов поддержки?
— Да они же не вдвоем подошли. — зашептал он яростно. — Так бы я мигом утек. Они Джереми Армстронга с собой взяли, а это наезд на меня. А я твой человек, Эйв. Значит наезд был на тебя!
— Да что ты говоришь, Клайв! — возмутился я. — Такое не может быть оставлено без внимания. Сегодня же перетру об этом печальном инциденте с их боссом. Не подскажешь кто он?
— Глэдис Беллингем. — откликнулся он радостно. Потом понял, что натворил, изменился в лице, суетливо обернулся, поглядел по сторонам.
— Да не надо ничего с ней говорить, — изменил он позицию, — просто отвесь подзатыльник по-братски этому Джереми.
Джереми Армстронг был спокойным немногословным третьегодком из приличной, ирландской семьи. Предок его был первым чемпионом Великобритании по силовой атлетике. Принял награду из рук королевы Виктории на играх Бремар Хайленд в 1848 году. После Катастрофы спортсмены в семействе закончились, начались военные и даже затесался один маг, быстро погибший в очередной схватке с новым Властелином. И только его отец продолжил спортивную традицию, заняв второе место в 2030 году в Нью-Дели, на чемпионате мира по силовой атлетике.
Мой дед знал почти про всех гимназистов и их семьи. Что не знал, ему его Преподобие рассказал.
Да будь даже Джереми тощим ботаном в очках (что потенциально еще опаснее и настораживающе), а не бугаем, у которого воротник рубашки трещал, когда он шею поворачивал, я не из тех, кто развлекается видимостью доминирования над слабыми.
— Проветрись, Клайв. — процедил я ему сквозь зубы. — Посиди пару уроков подальше от меня. Так спокойнее будет. Не хочу видеть твою рожу некоторое время.
Он немного испуганно собрал учебники, поглядывая на меня и отсел к Винсту в центр общего стола. Некоторое время я остывал, но пришел Чарльз Валлис, быстро заставив всех школьников забыть посторонние мысли, пыткой логарифмами.
На получасовой перемене я проник в столовую на свое почетное место. Минуты через три появился босс нашего гимназического мирка.
— Надеюсь миледи я полностью оправдан. — оптимистично заявил я, дождавшись пока Глэдис, строго-чинно подернув юбку, рассядется за столом.
— Можно ли назвать меня
