тысячи магов. Только двое из них появилось среди высшей аристократии. — уточнила Глэдис. — Герцог Норфолкский Эдвард Огнеборец и первый маркиз Рипон Джордж Меткий. Так какие же мы лучшие люди с таким процентом представительства? Карпоис аутон эпигносесте аутус.
Последняя фраза на греческом меня доконала. Я печально сморщился сдувшимся шариком, не поспевая обрабатывать информацию.
— По делам их узнаете их. Евангелие от Матфея. — сжалилась надо мной «принцесса». — Такова консолидированная точка зрения умной части аристократии страны. Понимаешь, со времен «Года вулканов», когда элита объединила все сословия Соединенного Королевства в борьбе за выживание, всё большую роль в политических и общественных вопросах начала играть Палата общин, выбираемая из простых людей. Это относится к вопросам формирования Кабинета министров, к роли лорда-канцлера, отвечающего за независимость судей и его аппарата, к возникающему неформальному «Теневому кабинету» от оппозиции, который предполагают узаконить официально. Процесс этот растянут, может выглядеть незаметно, но неизбежен. Отгороженность аристократии от остальных классов выглядит просто смешной. Традиции «своеобразный позвоночник» нашей прекрасной страны, но став слишком массивным, позвоночник утягивает вниз и заставляет передвигаться на четвереньках.
Одно дело знать — наша принцесса умная. Другое дело прослушать лекцию в её исполнении.
— Скоро начало. — подошли к нам Анна-Мария, с любопытством глазеющие за нашим разговором издалека.
Я поднялся с места. Сейчас как набью всем морды за свою сеструлю всем этим Монтекки! Ведь я Тибальт: туповатый и грубый кузен прекрасной Глэ… Джульетты. Ужасная роль, но кажется, я стал немного ближе к миру артистов.
Твердым шагом я двинулся к сцене, выгоняя из головы назойливую мысль «стал ближе к Глэдис».
Глава 16
— Прошу прощения. — вежливо извинился я перед молодым человеком, которого пришлось приложить локтем, чтобы избежать его столкновения с Глэдис.
Альберт-холл красивое куполообразное здание на юге Нового Лондона. Рядом парк, перед театром мемориал принцу Альберту. В ста метрах от него набережная с видом на Индийский океан. На впадину океана, если какой неуч вдруг скажет, что это Эритрейское море. Место шикарное, отдыхающих всегда много: я бы даже сказал — бездельников.
До этого я от Глэдис уже человек пять отпихнул, извиняясь и следя за своей спутницей, аки Цербер за медовой лепешкой. Ничего, люди поглядев на меня, улыбающуюся «принцессу» и её боевых валькирий, всё понимали. А этот хлыщ полез в бутылку.
— Ты чё здесь растолкался, сын портовой шлюпки? — вот так сразу обострил он.
Вы не думайте, что если в самое модное заведение города попали, то здесь поняши с ленточками разгуливают и бабочки разноцветные порхают. Всякое бывает: дворец на восемь тысяч мест, сейчас на гладком-прегладком полу в центре, где катаются на роликах, народу под тысячу. Не знаю как данный тип с кепкой на лбу добился успеха, но мне сразу захотелось линейку у мистера Джонса одолжить.
— Люди добрые, у кого собачка отвязалась? — покрутил я головой. — С животным в Альберт-холл нельзя!
Он с ходу засадил на подскоке мне в голову боковой, но у него поехала нога в роликах. Шумно, нелепо и печально, он растянулся у моих ног, словно майский жук, проверивший на крепость оконное стекло. Его компания, таких же подозрительных личностей у бортика роликовой арены, загомонила, засверкала гневно глазами, но тут появилась охрана.
Три человека с нарукавными повязками, выскочили на арену.
— Что здесь происходит? — требовательно спросил главный из них, с могучей шеей борца.
— Могу только догадываться. — предположил я. — Молодой ученый изучает физику и ставит опыты с моментом инерции.
Опровергая мое предположение, хлыщ подняв слетевшую кепку, стал неистово сквернословить. Ученые конечно матерятся, но не после первой же неудачи. Так никаких нервов не хватит до открытия дожить.
— Этого вывести. — показал рукой на хлыща главный охранник. — И не пускать больше никогда.
— За вами мы будем внимательно присматривать. — «обрадовал» он меня.
Просто рождение новой суперзвезды. Под скрип роликов. Глэдис нетерпеливо махала рукой, и я быстро догнал девичью компанию.
— Ты слишком стараешься. — самоуверенно сказала аристократическая предводительница. — Ни с кем я не столкнусь. Мы здесь раз десять уже катались с Анной и Марией.
— А мистер Картрелл бежал с ружьем впереди, распугивая невинных посетителей? — намекнул я на неизменную фигуру дворецкого.
Я приехал в Альберт-холл заранее, пару часов откатал, приноравливаясь к роликам. Их выдавали напрокат, очередь за ними стояла часа на три, но мой предусмотрительный дед где-то раздобыл пару, совсем новых, сверкавших белой резаной костью бивня носорога.
Ладно, с носорогом я допустим перегнул, в видах костей не разбираюсь, но видно: пусть простенькие, зато чистенькие и ухоженные ролики, легкие не то, что обычные поделки из дерева и металла.
— К девушкам обращайся со всей вежливостью, титулы не путай, если в компании две леди одинакового положения, к первой по старшинству обращайся с полным титулом, не сморкайся и не плюйся, смолу не жуй. — поучал меня дед перед катанием на выходных, вручая ролики.
Я чуть котлету вечернюю не выплюнул после таких слов. Да за кого меня дед принимает? Только пошевелив мозгами понял: переживает за меня старый боцман. Шансов в сословие джентри выбиться у него не было, но площадочку под старт он с батей мне расчистил. Дольф вообще мог жить с Ричардом, тот его звал к себе дворецким, несмотря на то что особо высоким дед не был. Но кто же тогда внучонка, то есть меня, воспитывал бы? А так одет как джентльмен, на ногах кожаные оксфорды от Баркера, лакированные, хоть смотрись как в зеркало на такого красавчика.
— Стив тоже катался, без ружья! — гордо опровергла мои инсинуации Глэдис. — Ему очень понравилось.
Судя по тому, что с ними в Альберт-холл дворецкий сегодня не пошел, отговорившись потребностью охраны машины, свою работу Картрелл любит больше мирских наслаждений. Я так и пошутил, удостоившись острого взгляда от Глэдис через плечо.
— Осторожнее! — воскликнул я, хватая и придерживая её за плечи, заслонив собой.
Наперерез нам пронесся лихой роллермен, затормозив об бортик. Последний хоть и был из крепкого бруса, опасно зашатался после столкновения. Вскользь отметив данный факт, я только успел сгруппироваться, падая навзничь. Момент инерции суров: плохой человек — хороший, ему наплевать. Полетел вниз — за мной Глэдис, споткнувшаяся об меня. Только глаза зажмурил, ощутил девичье тельце на себе и касание, приятно пахнущих, волнующих волос на своем лице. Теперь-то меня за такие домогательства казнят.
