И сразу в кресло. Пока дают гладить – надо пользоваться моментом.
Буся позволил себя и на колени уложить. Диво дивное, чудо чудное. Она осторожно гладила его, в любой момент готовая среагировать на выпущенные когти. Не доверяла она ему. Где-то притаился подвох.
Но когда кот довольно закрыл глаза, запев, Аля потеряла бдительность. Есть же вариант, что животинка одумалась?
Другое дело Никита. Черт, она даже его фамилию не знала. Так можно было попробовать поискать по сети. Кто он, чем занимается. Людям свойственно оставлять следы. Кстати, про сеть. Надо глянуть, что там с ее страничками. Выкладывают ли девочки новые фоточки продукции, постят ли стол.
Совсем она оторвалась от жизни. Надо же…
Но фамилию Никиты она не знала. Не удосужилась спросить. Два раза переспала с человеком! Полноценно причем.
Был еще вариант обратиться к мужу Риты – Савелию. Тот работал в охране у олигарха Валгарова, имел связи и тоже смог бы, например, по фото сказать ей, кто такой Никита. Аля иронично усмехнулась.
Докатилась… Да Мартыненко потом над ней всю жизнь будет прикалываться! С него станется. И она что, как малолетка, будет тайком фоткать Никиту? Или подойдет к нему и попросит заселфиться? Идиотизм. Чистой воды.
Кто там ранее рассуждал про самодостаточность и самостоятельность? У мужчины не может фамилию спросить! А лучше паспорт. Сама туда же.
Нет, надо срочно, срочно заняться делом.
Аля посмотрела на кота.
И жалко ведь, засранца, с колен снимать. Поэтому… Ладно, еще немного пофилонит. Посидит… Подумает…
ГЛАВА 16
– Встречай.
– В смысле?
– Мы едем к тебе бухать, в смысле! Совсем ты, Нэкит, одичал.
Бухать… Возможно, и хорошо.
– Давайте, жду.
– Чего-нибудь конкретного купить?
– Все, что попадется. Мы люди непривередливые.
Парни приехали быстро. Вытащили два ящика пива и кое-что покрепче.
– Серьезно? Будем мешать?
– Гулять так гулять, – усмехнулся Герман. – Уйдем в загул на несколько дней.
Никита покачал головой. Можно, конечно, и на несколько дней… Кто их остановит.
По некому стечению обстоятельств они трое теперь холостяки. Гуляй не хочу. Ругаться некому, разве только матерям. Но они не видят их беспредел, да и взрослые давно стали. Сожмут мам в объятиях, против такой весомости не попрешь.
Расположились они на кухне. Размеры комнаты маловаты, конечно, для них троих. Но как-то разместились. Парни категорически не захотели дислоцироваться в зал.
– В тесноте, да не в обиде, – резюмировал Герман, выставляя продукты на стол.
– А пожрать вкусненькое что-нибудь будет?
– Магазинное все.
– Ты прикалываешься? Чтобы у тебя и ничего не было? – Герман демонстративно замер с протянутой рукой, в которой зажал бутылку водки.
Когда случались такие посиделки, они пили только водку. Пиво, надо полагать, они приволокли с расчетом на то, что через день-два снова отправятся на раскопки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Проверь. – Никита кивнул в сторону холодильника.
И ведь пошел и проверил!
Пили они никуда не спеша. Говорили. Вспоминали детство. Никита был благодарен друзьям, что те не затрагивали острые темы. Не то чтобы он к ним не готов… Хорошо же сидят, зачем накалять?
– Ну-у нихрена себе, – протянул Герман, наклоняясь корпусом влево. – Я, конечно, многое видел за свои тридцать с гаком и выпили мы уже прилично… Но не настолько, чтобы мне виделись привидения и я словил «белочку».
Стас, который как раз закусывал сыром, закашлялся.
– Чего-о? Какие, нахер, привидения?
– Хм… Вполне себя симпатичные. По крайней мере, фигуристые.
– Герману больше не наливать.
Никита откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
– С белыми волосами привидение-то?
– Угу. – Носорог многозначительно кивнул. Потом выгнулся, едва ли не высовываясь в приоткрытое окно. – Дальше пошло куда-то…
– К бане? – всем тем же нарочито-спокойным тоном поинтересовался Никита, постукивая пальцами по столешнице.
– Вроде бы как да, – уже открыто усмехнулся Герман.
Никита демонстративно вздохнул и встал.
– Пойду выясню.
– Не-е, друг, мы с тобой.
У Германа глаза загорелись. Стас тоже выказывал признаки интереса. Ну и черт с ними! Не говорить же, чтобы сидели на кухне и носа не показывали. Они первыми выскочат! И напугают… привидение.
Но почему привидение-то?
Никита, изрядно захмелевший, вышел из дома и спустился по лестнице на крыльцо. Идти он знал куда.
В огород.
Где нет забора с соседнем участком.
Парни за ним.
– Ты нам вот что скажи, друг любезный. – Герман понизил голос до шепота. – Привидение руками трогать можно?
– Если рук не жалко, – таким же меланхоличным тоном ответил Никита.
Все, что надо, парни услышат.
– Сволочь ты, Буся… Форменная… Наглая и откормленная… Честное слово… Сдам я тебя… В питомник. На эти дни… Кис-кис… Иди лучше ко мне добровольно… О-о-о!
Последнее восклицание Алевтины относилось уже не к коту, а по отношению к ним.
Не заметить трех взрослых мужиков, идущих тебе навстречу, надо постараться.
Аля заметила. Правда, не сразу. Она была настолько поглощена поиском пушистого животного, что отреагировала с опозданием.
Зато, когда увидела, резко выпрямилась.
Пошатнувшись…
И замерла. В таких случаях еще добавляют, как вкопанная в землю.
Никита же не знал, что лучше сделать – на плечо закинуть эту девицу и в дом отволочь, как в старые добрые времена, показав, где место женщины, или же, отматюкав, послать переодеваться. И еще ему тут предъявляли!
