– Вот здесь и держали пленников, – догадался Антон, – а там жили боевики.
– Интересно, куда они делись? – сказал Туман.
– Меня больше волнует вопрос – почему? – задумчиво пробормотал Антон.
Он окончательно пришел к выводу, что уход банды, попытка скрыть следы пребывания пленников и, в конце концов, четко организованное нападение боевиков во время привала связаны с утечкой информации о прилете группы.
– Пойдем, послушаем, что этот дядя там поет, – вздохнул Антон. – Если скажет, что живет здесь больше трех дней, покалечу.
Когда Антон с Туманом вышли из пещеры, то увидели сидящего на камне обитателя пещеры с задранной штаниной. Напротив, присев на корточки, Док что-то объяснял Джину.
Подойдя ближе и привыкнув к яркому свету, Антон с удивлением обнаружил, что у аборигена почти до самого колена отсутствует правая нога. Вместо нее самодельный, грубо сделанный из дерева с прикрепленными к нему кожаными ремешками протез.
– Воевал? – с ходу спросил из-за спины Туман.
Джин и Док развернулись в сторону подошедшего командира.
– Вряд ли, – покачал головой Док. – Вахид специально подозвал меня, чтобы я осмотрел культю. Сформирована, говоря медицинским термином, очень давно, при Союзе. В общем, все говорит о том, что этот человек потерял ногу как минимум лет двадцать назад.
– Двадцать шесть, – уточнил инвалид, натягивая штанину обратно. – Ног в стрелка на вокзал попал. Ступня отрезал сначала. Потом заражение был. Еще один операция был.
– Ты допросил его? – спросил Джина Антон.
– Да, – кивнул тот и выпрямился. – Зовут Али. Прячется здесь от людей, которым нанес оскорбление.
– Если бы я не был инвалид, то не сидел в этой пещера, – сокрушенно вздохнул Али.
– Как давно ты здесь?
– Месяц, – пожал плечами инвалид.
– А чем питаешься? – нахмурился Туман.
– Его родственники подкармливают, – ответил за Али Джин.
– Врет он все, – уверенно заявил Антон и, подойдя ближе, отодвинул Дока, встав на его место. – Неправду говоришь. Ведь так?
– Почему не веришь, командир? – Мужчина удивленно посмотрел на Антона гноившимися, воспаленными глазами. – Я калека. Зачем мне врать?
– В этой норе до недавнего времени жили боевики, – Антон навалился локтем на камень. – Причем кроме них были еще и пленные российские солдаты. Потом они ушли, оставив тебя. И произошло это совсем недавно.
– Аллахом клянусь! – воскликнул чеченец.
– Ты не трогай Всевышнего, – с угрозой проговорил Джин. – Сказали тебе, врешь, значит, уверены в этом. Наши люди давно наблюдали за этой пещерой.
– Ничего больше сказать не буду, – Али отвернулся. – Убивайте.
– Что тебе приказал Азат, перед тем как уйти? – вспомнив имя командира, которое назвал один из плененных во время недавнего боя боевиков, спросил Антон, уверенный, что именно этот человек поселил калеку в пещере.
– Не знаю, о чем ты говоришь! – зло проговорил чеченец. – Прячусь я здесь.
– Значит, так, – Антон отвел Тумана в сторону. – Сейчас забираем его с собой, за перевал. Как стемнеет, ты, Джин, Шаман и Татарин заберете этого инвалида и скрытно вернетесь обратно. Используя темное время суток, выедете и замаскируете снаружи антенну. Двое останутся в пещере, двое рядом со входом, но на таком удалении, чтобы вас в случае чего не заметили те, кто придет сюда. Возьмете спецтехнику и продовольствие на трое суток. Сколько сидеть придется на самом деле, неизвестно.
– Почему бы сразу не остаться? За продовольствием может сходить и один человек, – захлопал глазами Туман и тут же догадался, почему командир принял такое решение: – Думаешь, сейчас за нами наблюдают?
– Все возможно, – подтвердил Антон.
– Как ты считаешь, кто все-таки должен сюда прийти? – осторожно спросил Туман.
– Тот, кто несет контейнер с оспой, – глядя в глаза Туману, уверенно ответил Антон. – Они хотели использовать ее здесь, но наше появление спутало им карты.
* * *
Ансалту, подобрав валяющийся на дороге фотоаппарат, прижал его к груди и шатающейся походкой направился в сторону, откуда они вошли в село с Утюгом. С трудом добредя в предрассветных сумерках до сада, он отыскал тайник и, убрав слой листвы, достал автомат. Пока он не знал, зачем это делает, но чувствовал, что оружие пригодится ему. В пистолете же оставалось всего несколько патронов. Пройдя вдоль дороги, свернул к речке и, рухнув на колени, погрузил лицо в воду. Постепенно тупая боль в голове стала утихать. Напившись, вернулся на берег и, забравшись в заросли густого кустарника, повалился на землю.
Проснулся он оттого, что стало припекать солнце. Сел. Снова мучила жажда. Осмотрел себя. Рваные на коленях штаны были в грязи. Рубашка перепачкана кровью. В таком виде он не сможет остановить попутную машину. Расстегнул брючный ремень, сунул руку в потайной карман и вынул оттуда деньги. Пересчитал. Три с половиной тысячи долларов. Остальные остались у Утюга.
Этого с лихвой хватит и на одежду, и на машину. Но где, а главное, как он сейчас это купит? Пощупал лоб. Он был горячий. Пульсирующая боль в плече говорила о том, что рана воспалилась. В афганском лагере боевиков, где несколько лет назад он проходил подготовку, им рассказывали, как поступать в таких случаях. Нужны были антибиотики.
До Шароаргуна почти сто километров по дороге, где на каждом шагу блокпосты федералов и милиции. Если бы Утюг был жив, он наверняка нашел бы выход. Сейчас же Ансалту просто не знал, что делать. Даже его внешность вызывала подозрение. У Хана были номера телефонов человека в Грозном, который организовал операцию. Но он унес их с собой…
Неожиданно его осенило. Год назад, в начале зимы, Азат распустил часть отряда. Устроил что-то вроде отпусков тем, кто не был сильно известен милиции и федералам. Тогда он добирался домой с Бибертом Вахидовым, родня которого жила в Гехи. Переждав светлое время суток у него дома, под вечер Ансалту направился в Ачхой-Мартан и к утру уже был у брата. В семье Вахидовых его приняли как дорогого гостя. Отец Биберта ненавидел нынешнюю власть, болезненно воспринимал поражения полевых командиров, по-детски радовался, когда речь заходила об удачных операциях. Из-за возраста он не мог воевать, но помогал боевикам. По его словам, у него не раз прятались раненые моджахеды, и он даже показал устроенный под землей бункер, вход в который был закрыт крыльцом. Он не скрывал, что иногда там живут рабы, чьими услугами ему приходилось пользоваться ввиду отсутствия помощников в лице пяти сыновей, некоторые из которых погибли, а другие продолжали воевать. Была у него и машина, распространенная в этих краях «Нива».
Однако радость сменилась тоской. В таком состоянии он не сможет пройти и половины расстояния. Местность в этом районе была холмистая, покрытая лесом. Для здорового человека это было бы не более чем длительная прогулка, но только не для него. А что, если воспользоваться дорогой? На участке между Ачхой-Мартаном и Гехи был милицейский пост. Но там останавливали выборочно, да и деньги могут помочь избавиться от неприятностей. Сумма по здешним меркам у него приличная, и грех не доехать.
Взяв автомат, Ансалту направился к дороге. Устроившись в орешнике рядом с проезжей частью, он стал ждать, размышляя над тем, как вынудить остановиться подходящую машину.
Наконец послышался шум двигателя. Выглянув из своего укрытия, он увидел старые «Жигули» шестой модели. В салоне двое мужчин.
С трудом поднявшись, он вышел почти на середину проезжей части и поднял левую руку. Правая почти не работала. Он мог согнуть ее лишь в локте, не более. В ней он держал «АК». Дорога была разбитой, и машина едва тащилась. Заметив оборванного и избитого человека с оружием, водитель резко затормозил всего в нескольких десятках метров от него и включил заднюю передачу. Сначала Ансалту попытался догнать ее. Однако не смог даже идти быстрым шагом. Тогда, превозмогая боль, он поднял ствол автомата, снял его с предохранителя и нажал на спусковой крючок. Опять неудача, затворная рама не была взведена. Сделать это как обычно, правой рукой, он не смог. Тогда, поставив приклад на землю, Ансалту надавил на рычаг ступней. Есть! Но машина, отъехав задом на приличное расстояние, развернулась и, насколько позволяла дорога, рванула прочь.
Зло выкрикнув несколько обидных фраз в адрес водителя, он вернулся обратно. Однако едва опустился на землю, как вновь послышался шум ехавшего грузовика. Он отчетливо расслышал даже, как гремят борта.
Со стоном поднявшись, вышел на обочину. «ЗИЛ» несся на приличной скорости по самому центру проезжей части. Когда до него оставалось не больше ста метров, он вновь поднял автомат, дал очередь поверх кабины и только после этого стал махать здоровой рукой. Не сбавляя скорости, машина пронеслась мимо.
– У, шайтан! – зло выкрикнул Ансалту, уходя с дороги. Теперь надо уносить ноги. Наверняка водитель легковушки поднимет тревогу в Ачхой-Мартане, а ехавшие в грузовике – на посту милиции.
