Изабель не заметила, как он оттеснил ее к одному из кресел в углу, пока не наткнулась на сиденье сзади.
— Я неплохой собеседник, Изабель. Во всяком случае, так говорят.
Было нелегко сосредоточиться на его словах, когда он находился так близко.
Изабель села, взяв из его рук предложенный бокал.
— Прекрасно. — Он последовал ее примеру, развалившись в кресле напротив нее. — А теперь поведайте мне свои секреты.
Глава 9
Урок номер три
«Чтобы очаровать своего лорда, не бойтесь рассыпать перед ним жемчужины вашей прелести — пикантные изюминки, присущие только вам одной.
Если он пытается выведать ваши сокровенные мысли, уверенно открывайте ему только малую и привлекательную часть своих помыслов, ничего излишне интеллектуального — мы ведь не хотим, чтобы он считал вас синим чулком! Сообщайте лишь небольшие, любопытные штрихи к вашему неповторимому портрету. Ваш любимый цвет. Ваше увлечение вышиванием в ущерб занятиям живописью. Как звали вашего первого пони.
Постигайте искусство быть откровенной, но только не навязчивой и подавляющей».
«Жемчуга и мантильи» Июнь 1823 года
Изабель застыла при этих словах, не зная, как ему ответить.
— Мои… мои что?
— Ваши секреты, леди Изабель, — повторил Ник низким вкрадчивым голосом. — Если внутреннее чутье меня не обманывает, их у вас предостаточно.
— Что за абсурдная мысль! — воскликнула она. — Да ведь моя жизнь — поистине открытая книга.
Он долго наблюдал за ней из-под тяжелых век, словно знал все ее секреты. Неужели Рок предал ее доверие? Доверие всех женщин в этом доме, оказавшихся в беде?
Это было бы совсем не по-джентльменски, но кто сказал, что этот великан — джентльмен? Скорее всего его приятель в этот же день, только чуть раньше, действовал отнюдь не в соответствии с рыцарским кодексом чести.
Изабель тряхнула головой. Она не хотела вспоминать о том, что произошло днем. Только не сейчас, не в этой уютной библиотеке.
Наедине с этим нахалом.
Ник приподнял одну бровь и откинулся назад в кресле, положив ногу на ногу, — развалился, словно он здесь хозяин, самонадеянный невежа. Изабель демонстративно оправила юбки, отодвинувшись подальше от его сапог. Он наблюдал за ней с усмешкой на губах. Его сапоги ни на дюйм не приблизились к ее юбкам, и они оба это знали.
И все же ему следовало бы вести себя поучтивее.
— Прошу прощения, миледи, но вынужден признаться, что я вам не верю.
— Что вы хотите этим сказать? — надменно спросила она голосом, достойным самой королевы, широко раскрыв глаза. — Вы называете меня лгуньей?
— Но вы утаиваете правду.
— Ах так! Из всех… — Не имело значения, что он был прав. Что она скрывала от него массу серьезных секретов. Джентльмену не пристало подвергать сомнению правдивость слов леди. — Должна ли я напомнить вам, что как мой гость здесь, в Таунсенд-Парке, вы обязаны оказывать мне хоть немного уважения?
— Следует ли напомнить вам, миледи, что как хозяйка дома вы должны проявить ко мне хоть каплю великодушия?
Изабель подалась вперед, забыв об учтивости.
— Да что вы говорите?
— Полагаю, вам лучше рассказать мне правду о вашей ситуации. Я все равно достаточно скоро все узнаю.
— Я… — Изабель осеклась. О какой ситуации он говорит?
— Я знаю, что у вас финансовые затруднения, Изабель.
— Леди Изабель! — Он пропустил это мимо ушей. — И я не понимаю, какое вам вообще до этого дело, лорд Николас.
— Сент-Джон. Или Ник. Очень немногие называют меня «лорд Николас». — Она промолчала. — И меня это непосредственно касается, Изабель. В конце концов, это вы пригласили меня сюда оценить вашу коллекцию мраморных скульптур.
— Я… — Следует действовать осторожно. — Я освободила вас от этой обязанности.
— Да, но, как видно, природа распорядилась иначе. — Он помолчал. — Какая сумма вам нужна?
Вот как! Этот мужчина просто невыносим. Джентльмены не плюхаются небрежно в кресло напротив леди и не расспрашивают об их финансовом положении. Разговор принимал нежелательный оборот.
Изабель представить себе не могла, почему лондонские женщины тем не менее стремятся заполучить в мужья этого лорда. Она определенно не имела такого желания.
Это значительно все упрощало.
— Лорд Николас…
— Каждый раз, как вы назовете меня «лорд Николас», я буду задавать вам щекотливый вопрос.
— Невозможно представить себе более щекотливый вопрос, чем этот.
— Напротив, Изабель, имеется много щекотливых тем, которые я был бы счастлив обсудить с вами.
«Например?»
Похоже, он читал ее мысли. В его проницательных голубых глазах блеснуло понимание, лишая ее отваги. В этот момент Изабель хотелось только одного — получить список этих запретных тем. Она почувствовала, как щеки ее запылали жарким румянцем. Чтобы скрыть это, она отхлебнула глоток коньяка, и огненная жидкость обожгла ей горло. Она кашлянула один раз, потом второй, отчаянно стараясь сохранить достойный вид, сгладить неловкость, не привлекая к себе внимания. Когда Ник не отвел взгляда, Изабель покраснела еще сильнее.
Она не должна позволить ему одержать верх.
— В эту игру можно играть вдвоем, милорд. На каждый ваш щекотливый вопрос, уверяю вас, я сумею придумать свой.
— Не сомневаюсь… Но отважитесь ли вы задать его?
Это было испытание. Они оба понимали это.
— Где вы… — Она остановилась.
Наступило продолжительное молчание. Ник ждал, чтобы она наконец сформулировала свой вопрос. Изабель уставилась на бокал в своей руке, отчетливо ощущая тяжесть хрусталя, наблюдая за движением янтарной жидкости, омывающей его стенки. Она никак не могла заставить себя договорить до конца.
— Где я?..
Изабель покачала головой, не поднимая глаз. Она заметила капельку на самом ободке бокала и в волнении тронула ее пальцем, наблюдая, как жидкость исчезает, растекшись по коже. Вот бы исчезнуть из этой комнаты, скрыться от этого разговора, так далеко выходящего за пределы ее жизненного опыта.
Голос его прозвучал низко и певуче:
— Вы меня разочаровываете. Я надеялся встретить в вас достойного противника, но, видимо, вы совсем не способны к состязанию.
При этих слегка насмешливых словах взгляд ее резко взметнулся вверх. Изабель заметила ямку, намечающуюся на его щеке, и решила раз и навсегда положить конец его подшучиваниям.
— Где вы получили свой шрам?
Едва эти слова сорвались у нее с языка, как она сразу же пожалела об этом. О чем она только думала?
