его творчестве, в отличие от Поликлета, Геракл играл одну из ведущих ролей. Как пишет О.Ф. Вальдгауэр, одна из наиболее известных скульптур Лисиппа – так называемый Геракл Фарнезе, дошедший до нас только в копиях. Вероятно, мастера, создавшие иконографию Артагна-Геракла-Ареса на барельефах Коммагены, сочетали традиции Поликлета и Лисиппа. Влияние последнего проявляется в общей тяжеловесности и приземистости фигуры бога и легком наклоне головы. Для эпохи эллинизма очень показательно преувеличение мускулатуры тела божества, появившейся в I в. до н. э., и известной по копиям оригиналов Лисиппа[649]. Такая гиперболизация мускулатуры присутствует на всех коммагенских барельефах с Артагной-Гераклом-Аресом. Вряд ли стоит, как это делает Ф.К. Дёрнер, относить барельеф из Арсамеи-на-Нимфее ко времени Митридата I Каллиника (начало I в. до н. э.)[650] только на основе формальных признаков иконографии. Он фактически не отличается от других барельефов с фигурой Артагна-Геракла-Ареса.
В позднеэллинистический и римский периоды в Армении и Иране иконография Геракла часто служила для оформления образа Веретрагна или, вероятнее всего, синкретического божества Геракла-Веретрагна с меньшим или большим преобладанием греческих или восточных черт. Р.М. Гиршман при раскопках террасного комплекса Масхидж-Сулейман в Персиде обнаружил в слоях парфянского времени скульптурные фрагменты статуи Веретрагны в образе Геракла (находка датируется I в. до н. э.)[651]. На ряде серебряных драхм парфянского царя Митридата I (171–138 гг. до н. э.) изображен стоящий Геракл, чья иконография весьма сходна с иконографией коммагенского Артагна-Геракла-Ареса и восходит, вероятно, к традициям Поликлета и Лисиппа. В. Рот относит эти монеты к селевкидскому стилю[652]. Парфяне, позаимствовав этот образ, поместили Геракла на своих монетах в целях династической пропаганды, подчеркивая свою преемственность с Селекидами. Об этом же может свидетельствовать и оформление некоторых метоп здания с квадратным залом Старой Нисы в виде палицы Геракла. Так, в частности, полагает В.Н. Пилипко[653]. Не исключено, что на монетах Митридата I представлено синкретическое божество Геракл-Веретрагна, учитывая иранское происхождение династии Аршакидов. На одной из монет парфянского царя Артабана III начала I в. н. э. изображена фигура обнаженного мужчины атлетического телосложения, вероятно, атлета, на левой руке которого сидит птица[654]. В «Бахрам-Яште» показано шестое воплощение Веретрагны – это юный красивый юноша пятнадцати лет, высокий, быстроногий, обладающий зоркими глазами, а седьмое воплощение дано в образе птицы Варагн (Yt. 14. 17–20). В «Авесте» человеческий облик Веретрагны, кроме образа пятнадцатилетнего юноши, более никак не конкретизируется. Поэтому можно полагать, что на монете представлено одно из воплощений этого божества с чертами Геракла, а птица, сидящая на его левой руке – Варагн. Если вспомнить, что парфянская верхушка была эллинизирована, то это не представляется невероятным.
Что касается Армении, то, согласно Моисею Хоренскому, Тигран II Великий захватил в Азии (в Сирии) среди прочих статуй греческих богов и изваяние Геракла с целью перевезти его в Армению. Сначала она была установлена в царском святилище Армавира, а уже после смерти Тиграна жрецы перевезли его в деревню Аштитат, которая являлась их собственностью (II. 12). Конечно, армяне почитали не греческого Геракла, а Вахагна, либо синкретическое божество Веретрагну-Геракла. Сведения Моисея Хоренского о постановке статуи этого божества в деревне Аштитат, возможно, указывают на создание там храмовой общины или святилища. Еще одну статую Геракла Арташес I поставил в Ани (II. 13). Статуя Геракла-Веретрагны имелась и в Багаране (II. 40). Несмотря на глубокие корни, которые пустил этот культ в Древней Армении, иконография божества, скорее всего, была греческой, либо с незначительными местными чертами. Это мы встречаем и в Коммагене, где царь Антиох возвел две статуи Артагна-Геракла-Ареса, соответственно, на Западной и Восточной террасах Нимруд-Дага.
Божество войны в образе Геракла почиталось, видимо, и среди ираноязычных кочевников-саков, по крайней мере, части из них. Эти кочевники вместе с племенами юечжей разгромили Греко-Бактрийское царство, но в скором времени сами стали испытывать воздействие эллинской культуры. В одном из богатых сакских курганов I в. до н. э. на территории бывшей Греко-Бактрии (Тохаристана) был найден перстень с грубым изображением Геракла[655]. Сомнительно, что саки почитали Геракла как чисто греческое божество. Очень может быть, что под личиной греческого бога, как и у скифов, скрывалось их местное божество войны. Не исключено, что это был аналог Веретрагны.
Еще одним, правда, необязательным элементом коммагенского Артагна-Геракла являлся Арес. Не совсем понятно, к какой традиции относить это божество: местной или эллинской? В греческой традиции Арес выступал, в первую очередь, как божество дикой и кровавой войны; его хтонические функции, фиксируемые в ряде религиозных традиций греческих полисов, просматриваются очень бледно[656]. Однако и в другой индоевропейской мифологической традиции – скифской и сарматской – также имелся свой местный Арес. Олицетворением этого божества войны у скифов являлся меч. Отголоски этих верований дошли до нашего времени в осетинском нартском эпосе[657].
Возможны и другие объяснения. Одно из них заключается в том, что культ Ареса как бога войны был широко распространен в юго-восточных и центральных областях Малой Азии: Фригии, Ликаонии, Писидии и др. Одно из посвящений Аресу из Ликаонии было опубликовано Л. Робером[658]. Не является ли в свете этих данных коммагенский Арес местным аналогом Артагна-Геракла? Это вполне вероятно, но мы слишком мало знаем, чтобы говорить об этом с полной уверенностью. Как мы уже сказали, в надписи из Арсамеи-на-Нимфее в имени коммагенского божества Артагна-Геракла-Ареса последний элемент отсутствует. С чем же это связано? По-видимому, ответ необходимо искать в космологических функциях Ареса. В позднеэллинистической астрономии Арес весьма часто сопоставлялся и сливался с планетой Марс. На одном из среднеазиатских оссуариев позднеантичного времени изображена фигура льва и юного царя с мечом и отрубленной мужской головой. Как считает А.Я. Борисов, в фигуре юного царя следует видеть олицетворение планеты Марс – образа, заимствованного из поздневавилонской астрономической традиции[659]. Что подразумевается под фигурой льва, сказать трудно. В то же время в коммагенских царских гороскопах роль Марса-Ареса играл, вероятно, Геракл, что видно по гороскопу из Нимруд-Дага[660]. Поэтому отсутствие Ареса в арсамейских надписях объясняется тем, что он не играл слишком большой роли в царских гороскопах Коммагены[661].
Какой же религиозный смысл несла в себе сцена рукопожатия царя с божеством Артагном-Гераклом-Аресом? Отвечая на этот вопрос, следует сказать, что Веретрагна теснейшим образом связан с царским фарном, в ряде случае он может быть ему тождествен[662]. Вообще, Артагн-Геракл-Арес олицетворял доблесть и силу, наделяя царя своей победоносностью и мощью[663], несмотря на то что царь сам выступал перед подданными в качестве воплощения Зевса-Митры. Означенная трактовка относится ко всем барельефам со сценами рукопожатия царя и Артагна-Геракла-Ареса. Подобные явления в царской идеологии
