Ллойву тяжело оперся о спинку стула. Новость придавила ему грудь свинцовой плитой. Казалось, что в этот миг и сердце решило предать его. Дыхание сбилось, а сердце стучало в ушах неровными частыми толчками. Все тело потяжелело. Ллойву беспомощно поднял глаза на Советника.
— Позволь мне попытаться, — прошептал он.
— Ну, разумеется, — согласился Советник, опускаясь перед сыном на колени. На лице его отразилось подобие сочувствия. — Но ты один ничего не сделаешь, и знаешь это сам. Тебе нехорошо? Что я могу сделать?
— Дай мне доступ к Протосу. И к архивам Инститоса.
— Ты его получишь, — Советник поднялся, потрепал сына по плечу. — Но через четырнадцать дней тебе надо будет быть у телепорта. Смирись.
Ллойву опустил глаза.
— Завтра доктор Урт составит заключение, а послезавтра ты выступишь перед Советом в неформальной обстановке. Без Протоса. Будь убедительным, прошу.
— Я… не уверен, что смогу…
— Сможешь, — заверил Советник. — Подумай о панике, которая может возникнуть после твоих слов.
— Здесь… мои слова…уже не…имеют…значения… — Ллойву невольно вцепился пальцами в мундир на груди.
— Я открою окно. Где твой компаньон?
— Дома… — Ллойву старался дышать ровно и глубоко. — Я попросил… его…
— Неосторожно, — заметил Советник, распахивая окно. Он налил воды в высокий бокал и поднес сыну.
— Выпей.
— Она… отравлена? — выдохнул Ллойву.
— Не паясничай, — Советник отошел на свое место и какое-то время наблюдал, как гость восстанавливает дыхание.
— Мы договорились с тобой? — спустя время поинтересовался Советник. — Или мне вызвать Валлара и тогда завтрашний день ты встретишь в госпитале. И проведешь там все дни до отъезда.
Ллойву наградил Советника тяжелым взглядом, свежий воздух и вода несколько взбодрили его, и он всем сердцем желал покинуть этот дом.
— Тогда… я получу…архивы?
— Получишь, — кивнул Советник. — Если все сделаешь, как нужно.
— Хорошо, — Ллойву кивнул. — Все будет…, как ты хочешь.
— Славно, — Советник изобразил улыбку. — И само собой, ты молчишь обо всем. Это тоже часть сделки. Согласен?
Ллойву, уже успевший совладать с собой, кивнул.
— Согласен.
— Прекрасно. Можешь идти. Ты же можешь идти? — Ллойву выпустил бокал из рук, и он с тихим звоном упал на ковер, разлив остатки воды. Затем медленно поднялся и вышел, надеясь, что ему хватит сил добраться до коляски.
По счастью, в пути Ллойву не встретил ни Меоке, ни Мильен. Отчего-то именно теперь не хотелось видеть их, улыбающихся и счастливых в своем неведении. Мимо сновали илои с поклажей. Слуги суетились, собирая Жертвенных в долгий путь. Тоже, наверняка, не знают, что происходит на самом деле, или же Советник берет их с собой. Как душно…. Ллойву, придерживаясь рукой за стену, медленно спустился во двор. Все казалось бесполезным и бестолковым. Надо отправляться в Здание Совета. Взглянуть на Протос. Времени совсем мало. Жертвенный стер рукой отчего-то проступивший на висках пот.
— Ллойву! — Дженве соскочив с крода, уже спешил навстречу. — За тобой не угнаться! Ты уже здесь! Возле твоего дама творится настоящий ад! Кто-то бросил зажигательный снаряд в сад.
— Вот как? — отстраненно кивнул страций. — Пожар потушили?
— Ну, разумеется! Меня разбудили крики. Я — вниз, а там уже все догорает. Я на крода и сюда. Я знал, что найду тебя здесь! Тебе нужна охрана!
— Да, наверное… — Ллойву взялся за борт экипажа.
— Нет, — Дженве решительно сжал руку брата. — Ты не поедешь никуда без стат-кабистера.
— Дженве…
— Тогда поедем вместе.
— Я смогу за себя постоять, уймись, — устало увещевал Ллойву.
— Ты от отца?
— Да, мы поговорили.
— Чего он хотел?
— Как обычно. Властвовать над всем и всеми…
Дженве взял руками брата за плечи и развернул к себе лицом.
— Что он сказал тебе?
— Что свадьба состоится на поверхности, — Ллойву отвел глаза.
— Все?
— Все.
— Я тебе не верю.
— Твое право… — Ллойву стряхнул с себя его руки и сел в экипаж. — Трогай. В Инститос.
— Ты не поедешь домой?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, сегодня — нет, — коляска медленно тронулась с места. Дженве повернул в дом с твердым намерением переговорить с отцом.
Улица Лита вспыхнула сразу с двух концов, загорелись дома Вайзе и Оластери. Пожарные страты с трудом удерживали ситуацию под контролем. И, словно по мановению чьей-то руки на город кружась начал снова падать белый пепел. Он танцевал в воздухе, повинуясь воздушным потокам и ложился тонким кружевом на мостовую.
Кримм долго слушал далёкий перезвон пожарного колокола. Потом собрался на улицу.
— Папа! — младшая дочь прибежала из детской, надеясь на близость.
— Ничего, милая, ничего, — успокаивающе прошептал Советник, поднимая её на руки, — что бы там не случилось, уже всё закончилось.
— Страшно! — девичья головка легла на плечо.
— Не бойся, — Кримм погладил её по волосам, — папа всё сделает, все будет хорошо!
— Обещаешь?
Кримм вдохнул запах: что-то молочное и немного сладковатого пота. Защемило где-то внутри от страха перед будущим.
— Обещаю.
Советник поцеловал дочь в макушку и кивнул няньке, чтоб увела дитя в глубь дома. Едва стих пожарный колокол, как в дверь ввалились поздние гости.
— Процветай, Снеф! — бросил мастер Риго, протискиваясь в дверь вместе с мастером Круцием. — Что нам делать?
— Процветай, мастер Риго, — Кримм плавным жестом пригласил мастеров к себе в кабинет. Раз уж они нашли время после заката приехать и сочли это важным, то пренебрегать не стоило.
— Мико совсем помешался, — громким заговорщицким шёпотом сообщил мастер Риго, — Тёмный предел обезлюдел! Страты оцепили всё, и это никого не спасает!
Кримм медленно обошёл свой кабинет. Посреди тяжёлых, заставленных справочниками полок стояла ещё одна, там лежали дочернины сокровища, которые она приносила с прогулок. Странной формы камни, сушёные травки и рисунки.
— Ты знал? — прошипел мастер Круций, — почему Совет молчит?
— Нет, я не знал, — Кримм повернулся к мастерам всем телом. — И что же мастер Вальм?
— Он грозится сжечь весь город! Урезонь его!
Криммм задумчиво прислушался. Назойливый звон колокола стих, видимо, пожар потушили.
— Зачем? — он взглянул на мастеров, — если это единственный способ заставить их обратить внимание…
— Но ты входишь в Совет! Донеси до них!
— Этого мало… — Советник Кримм глубоко вдохнул, успокаиваясь, — они не слышат голоса разума. Значит будут слушать голос гнева…
Такой страх Сигрид испытал единственный раз в своей жизни, когда они со страцием угодили в ловушку вчера. Он думал, дома Первородных защищены лучше всех от нападений, но как же он ошибался. Спустя час после отъезда хозяина, дом на площади Сти был закидан колбами с зажигательной смесью. Две попали в полисадник к самому входу, а две полетели на задний двор. В одночасье весь дом, казалось, стал объят пламенем. Едкий дым сразу забился в открытые окна. Крики кродшего разбудили асатра Дженве, и тот, быстро сориентировавшись, организовал мероприятия по тушению пожара. С улицы быстро росла толпа зевак. Сквозь них едва пробились пожарные страты и со своей стороны тоже начали тушить пожар. Жертвенный Дженве был сильно разгневан этим обстоятельством и ругался на чем свет стоит. Таких витиеватых выражений Сигрид не слышал со времен своего детства в бедняцких кварталах. Уши краснели не только от жара тлеющих сиреневых кустов.
После того, как пожар потушили, Дженве послал кому-то записку, вскочил на крода и умчался, оставив несчастного Сигрида и лакея с кродшим один на один с обугленным домом. Спустя время дом на площади Сти был оцеплен целым крылом стратов. Стало чуть спокойнее. Взрывная смесь испортила фасад дома и сгубила кусты сирени на заднем дворе и в полисаднике. Сигрид в ужасе думал, что ему лично стоит предпринять. Страций попросил позаботиться о Дженве, но тот уехал. Страция в доме нет. Что же теперь?
