Я нашла в себе силы убедить себя, что с ними ничего не случилось.
Поначалу я не была уверена, что могу поверить этому чувству.
Возможно, я просто верила в Арараги-куна и Канбару-сан – в то, что они справятся с чем угодно, а потому мне незачем волноваться.
Но не в этом было дело. Это даже учитывать не стоило.
Арараги-кун был парнем, на которого я не могла так смотреть. Он всегда лез в петлю и был склонен не столько к самопожертвованию, сколько к самобичеванию. Именно потому, что я так хорошо его знала, я не могла представить, что с ним всё в порядке.
И Канбару-сан, к сожалению, не была так близко со мной знакома, чтобы я могла поверить в её безопасность (а учитывая мои отношения с Сендзёгахарой-сан, она может видеть во мне врага). Так почем я была уверена, что они в порядке – по крайней мере, в том, что они не стали жертвами пожара?
– Потому что я знаю, – пробормотала я.
Я возвращалась из школы.
Ну, не совсем «возвращалась», если быть точной – я шла не в дом Арараги, а решила заглянуть ещё кое-куда.
– Да, потому что я знаю… знаю, что пожар никак не связан с Арараги-куном и Канбару-сан.
Я знала.
Я не знаю.
Но я, которая не была мной, знала.
Скорее всего, вчерашней ночью, когда я стала Чёрной Ханекавой, я видела его и потому знала. Я знала, что эти двое в безопасности. Я знала, что после того, как Арараги-кун и Канбару-сан встретились, они ушли в другое место. Я знала, что их проблема с пожаром не связана.
Как и сказала Гаен-сан.
Я имею к этому отношение.
– …Кроме того, пожар связан и со мной.
Три дня назад дотла сгорел дом Ханекава.
А вчера пылали школьные руины.
Всего за три дня… сгорели два здания, с которыми меня многое связывало.
Глупо думать, что эти события не пересекаются между собой.
Не говоря уж о том, что оба случая произошли сразу после того, как я встретила тигра – я не могла об этом не думать.
Кроме того, причина пожара в доме Ханекава была неизвестна, и из того, что я прочитала в новостях, также неизвестна и причина пожара в элитной школе. В обоих местах обычно нет и искры, потому логично было предположить поджог.
– Поджог…
У меня в голове возник худший из вариантов.
Вариант того, что я, будучи Чёрной Ханекавой, и была преступником. Другими словами, я – поджигатель.
Если вспомнить, насколько вопиюще жестока была Чёрная Ханекава во время Золотой Недели, этот вариант объяснял все.
Я совру, если скажу, что никогда не желала дому Ханекава «исчезнуть». И в данном случае, я не могу спорить, что это желание исполнилось.
Можно даже сказать, что вариант этот – один из самых правдоподобных.
Однако я почувствовала, что была неправа.
Нет, не в том, что это вполне могло случиться, а в том, что это был «худший» вариант.
Я не могла выразить это словами, но чувствовала, что худшая концовка ещё впереди. Концовка, на которую я усердно закрывала глаза – словно она неустанно поджидала меня, широко открыв пасть.
Да, правда.
Меня поджидала неудобная правда.
И я шла по этому пути.
– Настало время развернуться.
Прямо сейчас.
Если я смогу закрыть глаза – отвернуться ещё ненадолго…
Если я смогу дожить до завтра, я смогу жить дальше, не столкнувшись с правдой.
Всё будет как обычно.
Я смогу продолжать быть Ханекавой Цубасой, которой всегда была.
Лучшим другом Арараги-куна, Ханекавой Цубасой – собой.
Я смогу остаться.
Без изменений.
– Н…
Но.
Но, но.
Я не знала, с чем боролся Арараги-кун.
Но он определенно с чем-то сражался – прямо сейчас, вместе с Маёй-тян и Канбару-сан, с помощью Шинобу-тян, рискуя жизнью, как и всегда.
А раз так, я тоже буду сражаться.
Если это значит не убегать, то я не закрою глаз.
Пришло время встретиться лицом к лицу – для меня.
И для моего сердца, отрезанного от меня.
Видимо, это именно такая история.
– Да… тигр.
В тот день, когда начался новый семестр, я шла в школу и увидела… того гигантского тигра.
– Всё это началось, когда я увидела тигра.
Так мне показалось.
Я не могла сказать наверняка.
Но я была уверена.
Я знала.
– Гаен-сан назвала его… воспламеняющий тигр?
С этого и начнём.
Я дошла до библиотеки.
056
В нашем городе была отличная библиотека. Количество книг в ней заслуживало похвалы. Наверное, из-за традиционных вкусов библиотекаря её полки были заставлены малоизвестными работами, а не бестселлерами, отчего библиотека становилась похожей на музей.
Отвлекусь. Когда Ошино-сан жил здесь, я часто брала отсюда книги (поскольку Ошино-сан нигде не прописывался, он не мог получить формуляр).
Но у библиотеки был большой недостаток: она закрывалась по воскресеньям. Когда была ребёнком, я всегда здесь ходила. Пусть я ни разу не садилась рядом со стеной этого здания, чтобы поучиться, все уроки жизни я получила здесь.
Всё то, чему меня не научили родители, я выучила в этой библиотеке.
Сама.
Недавно сюда часто захаживал поучиться Арараги-сан, но даже когда наступала очередь Сендзёгахары-сан учить его, я всё равно приходила.
Честно говоря, к тому моменту, как мне исполнилось пятнадцать, я прочитала большую часть местных книг. Но мне нравилась атмосфера этого места, поэтому я приходила сюда просто так.
Не говоря уж о том, что лучшего места для учёбы не найти.
И хотя это не «мой дом», здесь я могла расслабиться.
Конечно, сегодня я пришла не просто так – надо заняться исследованиями.
– Здравствуй, Цубаса-тян.
– Добрый день. Пойду осмотрюсь.
Поприветствовав знакомого библиотекаря, я начала с пяти знакомых книг, и села на кресло у окна, бывшее в какой-то степени моим личным местом.
Превращение целых книжных шкафов в электронные базы данных ещё не затронуло это место, а значит, мне придётся листать книги одну за другой.
Все эти книги я уже читала, но память моя не идеальна, и вообще, на мою память в данном случае не стоит полагаться.
Всё-таки я смогла взять и отрезать от сердца все неудобные для меня вещи.
Вот что я сделала.
Говоря словами матери Арараги-куна, я закрывала глаза когда мне хотелось.
Даже события Золотой Недели забыты полностью, я не могу их вспомнить – нет, скорее я не хочу вспоминать.
Я оттолкнула болезненные воспоминания от себя.
Я толкнула их – на Чёрную Ханекаву.
…Потому на мои воспоминания, знания и даже мысли нельзя было полагаться – и всё же с этим надо было что-то делать. Если хотела продолжать свою бессмысленную борьбу, выбора у меня не было.
Строчку за строчкой, слово за словом, не закрывая глаз.
Мне ничего не оставалось, кроме как читать, выжигая слова на сетчатке.
