— При вскрытии в теле покойного были обнаружены предметы внеземного происхождения. Он был нашпигован ими, как баварские колбаски. Вот копия протокола вскрытия, — с этими словами подполковник Мурадов трясущимися руками придвинул к Цибикову документ с гифом «ССОВ», что означает «Совершенно секретно. Особой важности». Цибиков надел очки и погрузился в чтение. В предъявленном ему документе сообщалось о том, что в ночь с 18 на 19 мая 1978 года в Институте Советской армии (почтовый ящик такой-то) под руководством генерал-майора медицинской службы тов. Туркаева производилось патологоанатомическое обследование тела гр. Павлова, с целью выяснения причины его свечения. В теле покойного, умершего сутки тому назад «по неустановленной причине», были обнаружены микроэлектронные приборы и датчики из сплавов металлов и кремния в количестве 300 штук. При просвечивании тела рентгеном и последующем рассмотрении снимков с высокой степенью разрешения врачи обнаружили еще более мелкие инородные тела и тончайшие нити, связывающие их между собой.
— Что это было? — спросил Цибиков, возвращая документ, и не зная, что и подумать.
— Контакт с НЛО «шестого рода», как говорят уфологи. Предметы, извлеченные из тела покойного, как показали последующие исследования, содержали более двадцати химических элементов в совершенно немыслимом для земной технологии сочетании. Кроме того, в них отмечено аномально высокое содержание углерода, что, возможно, свидетельствует об использовании данных имплантатов в качестве молекулярных компьютеров, — сказал подполковник Мурадов, понизив голос до шепота.
— Отчего же труп сразу не похоронили по-человечески, по-христиански, а держали столько лет в морозильной камере? — спросил Цибиков после короткой паузы.
— Был приказ из Москвы. А потом по городу и по стране поползли слухи о том, что наши ракетчики, якобы, сбили под Красноярском «летающую тарелку», уничтожив ее вместе с экипажем «зеленых человечков». Кто-то из врачей, производивших вскрытие покойного Павлова, проговорился, и дело запахло керосином…, — объяснил ситуацию подполковник Мурадов.
— Ну и дела! — вздохнул Цибиков, все-таки полагая, что обнаружение им брата-близнеца покойного Дмитрия Васильевича Павлова не могло стать причиной, из-за которой военные медики поспешили избавиться от замороженного трупа. Скорее всего, — думал он, — холодильник потек, или тему закрыли из-за отсутствия финансирования. В силу какого-то невероятного стечения обстоятельств, труп, вывезенный на свалку, не сгорел, и нашлись свидетели, которые показали на причастность к возможному убийству местного бомжа. Милиционеры при осмотре места происшествия, вероятно, приняли следы вскрытия за черепно-мозговую травму, и возбудили против несчастного обитателя свалки уголовное дело.
Военные медики, узнав обо всем, наверное, переполошились и обратились за помощью к чекистам, которые и подбросили подозреваемому лицу паспорт Дмитрия Васильевича Павлова, чтобы замести следы преступления, которое сами 12 лет тому назад совершили. Они ведь не подозревали о том, что душа покойного вселилась в тело его брата-близнеца, который уже получил новый паспорт и обрел свою настоящую семью.
— Да, сколько еще людей на Земле ходят по улицам городов в разных странах, не ведая о том, что в их теле есть некие загадочные инородные предметы?! — с задумчивым видом произнес Цибиков и после короткой паузы снова выразил сожаление: Эх! Такой шанс упустили! У нас в руках, можно сказать, был настоящий биоробот или гибрид человека и инопланетянина. Существо с невероятными способностями и возможностями…
— В смерти Павлова я не виноват. Я всего лишь исполнял приказ.
Начальство планировало устроить громкий показательный процесс против ученых-диссидентов Мерцалова и Фишмана, обвинив их в незаконном хранении и использовании наркотических препаратов, типа ЛСД. Кто же знал, что у покойного съедет крыша, и он выбросится из окна? Он свалился прямо на клумбу с цветами, быстро поднялся, отряхнулся, как ни чем не бывало, самостоятельно прошел почти тридцать метров и попал в траншею разрытого водопровода. Мои люди сразу поспешили ему на помощь, вытащили из ямы и посадили в машину. Сердце его остановилось по дороге в нашу ведомственную больницу, — снова стал оправдываться подполковник Мурадов.
— Разве никто из соседей или прогуливающихся во дворе граждан ничего не заметил? — задал доктор Цибиков вопрос, который его давно волновал.
— Трагедия произошла в 21.00 местного времени. Уже было довольно темно. Это — во-первых. Во-вторых, незадолго до этого прошел короткий, но сильный дождь, поэтому во дворе дома было безлюдно.
В-третьих, во время своего падения потерпевший не кричал и никак не пытался привлечь к себе внимание, — объяснил Мурадов причины, по которым чекисты и милиционеры не смогли подшить к делу об исчезновении Павлова показания свидетелей.
— С искажением пленки видеозаписи это вы ловко придумали! Не хватало того, чтобы Мерцалов и Фишман узнали правду! — Цибиков брал назад свои прежние обвинения.
— Я прошу вас о том, чтобы известные вам детали секретной операции двенадцатилетней давности… — Мурадов сделал паузу, пытаясь подобрать более подходящие слова.
— Не стали достоянием гласности. Я вас правильно понял? — безошибочно угадал Цибиков.
— Так точно. Если начнется независимое журналистское расследование. Или еще хуже — последует депутатский запрос. Даже в такой демократической стране, как Америка, все, что связано с НЛО, скрыто непроницаемой завесой государственной тайны— сказав это, подполковник Мурадов встал, давая понять, что к тому, что он сообщил, ему уже больше нечего добавить. Цибиков проводил своего бывшего коллегу по работе в органах до лифтового холла. Вернувшись в служебный кабинет, он застал в нем своего сына.
— Павлова требуют назад в институт имени Сербского! — взволнованно сообщил доктор Ситников.
— Где он? — помрачнел от досады Цибиков.
— У меня в машине. Я предложил ему прогулку по Москве— шепотом сказал доктор Ситников, не зная, как отец отнесется к его инициативе.
— Молодец. Правильно сделал! — похвалил его Цибиков и, взглянув на часы, предложил:
— Прокатитесь по городу, зайдите в кинотеатр, пообедайте в ресторане. То есть потяните время, а я попробую разобраться…
— Дмитрий Васильевич просится на Ваганьковское кладбище, а затем хочет заехать в свою московскую квартиру на улице Теплый Стан. Ключи у него есть — со вздохом облегчения сказал доктор Ситников.
— Вот и отлично. Поезжайте, а ровно в 15.00 сделаешь мне контрольный звонок на кафедру! — напутствовал сына Цибиков. До начала заседания Ученого совета оставалось еще полчаса. Зная о том, что его рабочий телефон прослушивается, Цибиков решил позвонить в институт имени Сербского из соседнего кабинета, который занимал коллега с кафедры наркологии профессор Пахомов. Коллеге не терпелось рассказать о трагикомичном случае, произошедшем с ним вчера во время утреннего обхода больных в больнице имени Кащенко, где у профессора была практика. Пришлось из уважения его выслушать. Посмеявшись от души, и поблагодарив коллегу за веселый и живой рассказ, Цибиков пожаловался на электрика, который, по его словам, второй день не может в его кабинете починить телефон, и попросил разрешения сделать звонок. Профессор не возражал. Доктор Мельников оказался на месте и сообщил ему о причинах вызова Павлова обратно в институт имени Сербского. Оказывается, к ним в отделение совершенно внезапно нагрянула проверка по линии Всемирной психиатрической ассоциации и заинтересовалась историей болезни пациентов палаты № 113, включая Павлова и Орлова.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
