– И это тоже, – вздохнул я. – Знаете, я сказал себе, что хочу отдохнуть от чудес. А на самом деле просто боялся. Глупо, да?
– Ничего глупого. Страх – нормальное человеческое чувство. Возможно, самое нормальное и самое человеческое. Могу тебя понять.
– Я вернулся сюда, когда понял, что больше не могу позволять себе роскошь чего-то бояться. Нынче мой друг случайно принял на грудь порцию настойки на траве коссу и устроил мне показательный сеанс Ужаса магов.
– Я знаю, о чем ты говоришь, – кивнул Лойсо. – Когда-то эта штука чуть не погубила меня самого. До сих пор поражаюсь, сколько раз мне удавалось выбраться из ловушек, порожденных моими собственными глупыми страхами.
– Получается, вам тоже знакомы глупые страхи, которые приходят неизвестно откуда?
– Представь себе, еще как знакомы. И даже доподлинно известно, откуда они приходят. Сейчас-то я уже почти забыл это малоприятное чувство, а поначалу мне было страшно. И еще как страшно! Все время, без перерыва на обед. Я долго балансировал на краю. С одной стороны были все чудеса Вселенной, а с другой… С другой стороны был я сам и все, что я старался любить, – тогда мне казалось, что это поможет заполнить пугающую пустоту в моем сердце. А на границе между тем и другим была полоса страха. Там-то я и болтался. Слишком долго, как я сейчас понимаю. Я мучительно искал выход. Любую дорогу, лишь бы она увела меня из этой ужасной пограничной зоны. Мне пришлось научиться ненавидеть – себя самого и все, что меня окружало, потому что ненависть оказалась сильнее страха. Вот тебе и разгадка, откуда взялся «великий злодей» Лойсо Пондохва. Самые злые колдуны как раз и получаются из самых перепуганных мальчиков. Тебе знакомо то, о чем я говорю, Макс?
Я неопределенно пожал плечами.
– Ну да, тебе-то живется полегче, что бы ты сам ни думал по этому поводу. И что касается Ужаса магов, вряд ли тебе грозит что-то подобное. Ты же совершенно не способен сосредоточиться на чем бы то ни было, в том числе и на собственных страхах. По большому счету, это твое худшее качество, но в данной ситуации оно только на пользу. Впрочем, тебе все идет на пользу, ты везучий. Если разобраться, это я должен удивляться, что тебе знакомо чувство страха, а не наоборот.
– Почему?
– Хотя бы потому, что тебя неустанно опекает целая куча народу. Неугомонные старые умники, которые не в силах устоять перед твоей обаятельной удачливостью и готовы прикрыть тебя грудью, когда крепчает ветер с Темной Стороны. На мой взгляд, они даже слишком стараются. А я с самого начала был один на один с неизвестным, как ребенок, потерявшийся на кладбище, о котором слышал множество страшных старинных легенд. Сколько себя помню, я всегда был один, так уж сложилось. Сейчас-то я понимаю, что одиночество мне подходит куда больше, чем самая лучшая компания, но я не всегда был такой мудрый, можешь мне поверить.
– Могу, – согласился я. – Мне теперь даже стыдно стало. Пришел к вам, бормочу о каких-то страхах… А страхи-то так себе, самые завалящие. И чего я, спрашивается, ною?
– Да ничего, ной на здоровье, это даже забавно. И кстати, ты совершенно напрасно боялся сюда приходить. Ты же не боишься находиться в обществе Кеттарийца?
– Скорее уж наоборот, – невольно улыбнулся я. – Сэр Джуффин Халли – самое сильнодействующее лекарство от страха. По крайней мере, для меня.
– Ну вот. А опыт показывает, что из нас двоих он гораздо опаснее. Я же, к примеру, не посылаю тебя на Темную Сторону. И вообще никуда. Просто рассказываю тебе сказки, которые ты любишь слушать, вот и все.
– Ваша правда, – вздохнул я. – Наверное, дело в том, что раньше мне никогда не приходилось просыпаться с исцарапанной рожей. Сны с вашим участием получаются не в меру реалистичными, и это меня пугает.
– Сны, в которых ты познакомился с Джуффином, были того же свойства, – пожал плечами Лойсо. – Просто вышло так, что тогда тебе ни разу не довелось исцарапаться. О твоих путешествиях через Хумгат я уже вообще молчу. Не станешь же ты утверждать, что это были просто интересные сны? Извини, Макс, но сейчас ты похож на пожилую леди, которая пытается убедить своего пятого по счету супруга, что именно он лишил ее невинности.
Я рассмеялся и тут же понял, что это удовольствие – не из тех, которые я могу себе позволить в данных обстоятельствах. Перед глазами тут же замелькали тошнотворные цветные круги. Проклятая жара совсем меня доконала.
– Все, сварился, – вздохнул Лойсо. – Тебе пора домой, Макс. Что станет с моей репутацией, если мне еще и знахарствовать придется?
– И я опять не успел спросить, почему у вашего грозного Ордена было такое дурацкое название, – пробормотал я, обхватив руками внезапно потяжелевшую голову.
– Ну хоть кто-то наконец понял, что оно было именно дурацкое, – неожиданно рассмеялся Лойсо. – Это долгая история, Макс. Как-нибудь непременно расскажу. А у тебя будет дополнительный повод меня навестить. Здесь, конечно, невыносимая жара, но кроме нее тебе нечего бояться. Возможно, для тебя это вообще самое безопасное место во Вселенной.
– Почему? – удивился я, делая первый шаг вниз по выжженному склону холма.
– Потому что в моих интересах охранять тебя от всех возможных неприятностей. Я по-прежнему не сомневаюсь, что рано или поздно ты захочешь сделать меня свободным.
– Вы бы, что ли, завели тут кондиционер, если мое живое тело нравится вам больше, чем пережаренный кусок мяса, – буркнул я, с трудом делая следующий шаг.
Мне было очень худо, но я изо всех сил старался сохранять равновесие, спускаться медленно и осторожно. Мои предыдущие визиты сюда всегда заканчивались одинаково – я падал и катился вниз, судорожно цепляясь за колючие стебли травы, а потом просыпался в собственной постели, грязный и исцарапанный. На этот раз мне чертовски хотелось нарушить традицию.
Я спускался целую вечность. Каждый шаг давался мне с невероятным трудом, в глазах окончательно потемнело – и тут я с изумлением обнаружил, что вокруг по-настоящему темно, а я все еще продолжаю спускаться, только не по склону холма, а по скрипучей деревянной лестнице. Я уже успел благополучно добраться до второго этажа, где дрых победитель Черной Руки, грозный сэр Мелифаро. Пришлось подниматься обратно.
«Ну и шуточки у вас, сэр Лойсо! – сердито подумал я. – В следующий раз я наверняка обнаружу себя бредущим по карнизу, с вас станется!»
Вернувшись к себе, я снял мокрую от пота одежду, рухнул на постель и исчез отовсюду, поскольку устал неописуемо.
Я спал не только крепко, но и очень долго. Когда наконец проснулся, полдень уже миновал. Мне было хорошо и спокойно, словно я всю жизнь прожил в этом лесном домике, и мое сегодняшнее пробуждение ничем не отличалось от тысяч таких же. Я быстро оделся, немного повздыхал, вспомнив о расстоянии, пролегающем между мной и туалетом, и отправился в поход.
Дело кончилось тем, что у меня хватило мужества умыться холодной водой. Я здорово подозревал, что существует некий хитроумный фокус, сороковая или даже сто сороковая ступень Черной магии, с помощью которого вода в корыте могла бы стать горячей. Но лично мне такие чудеса были недоступны, по крайней мере, пока.
Мелифаро я обнаружил в обеденном зале. Он сидел за стойкой и внимал речам рыжего трактирщика. Уж не знаю, о чем ему рассказывал этот симпатичный толстяк, но у Мелифаро было лицо человека, которому наконец-то удалось услышать продолжение своей любимой детской книжки.
– Все-таки ты – величайший засоня всех Миров, – одобрительно сказал он, оборачиваясь ко мне.
– Есть такое дело, – миролюбиво согласился я. – Чего мне теперь хочется, так это стать еще и величайшим обжорой.
– Приготовить вам все пять моих блюд? – с готовностью спросил трактирщик. – Или вы предпочитаете какое-то одно из них?
– Лучше просто приготовьте мне камру, – вздохнул я. – А у вас есть какие-нибудь печенья или пироги?
– Бембони постоянно что-то печет, но гости никогда этим не интересуются. Я принесу, – пообещал толстяк.
Он поспешно исчез за дверью и вскоре вернулся с кувшином камры и огромным блюдом, на котором лежала горка каких-то уродливых серых коржиков. Я брезгливо поморщился, но все-таки осторожно попробовал один из них.
Оказалось, что морщился я совершенно напрасно. У серого коржика были неплохие шансы выиграть какой-нибудь кулинарный конкурс – даже сейчас, когда столичным поварам разрешили колдовать и они пустились во все тяжкие.
Мелифаро взирал на меня с сочувствием. Думаю, пожирая эту убогую снедь, я был похож на несчастного, голодного сиротинушку из какой-нибудь жалостливой сказки.
– Ты попробуй, – с набитым ртом посоветовал я. – И поторопись, скоро ничего не останется.
Мое мычание оказалось отличной рекламой. Мелифаро рискнул попробовать серый коржик и расцвел от удовольствия.
– Ничего, если я пойду? – нерешительно спросил хозяин. – В это время мы обедаем, а у нас принято, чтобы за стол садились все вместе.
