– Почему? Нервничаешь, да? Совершенно напрасно. Ничего особенного тебе не предстоит. Ну, погуляешь по этой вашей Темной Стороне, выпустишь несколько Смертных шаров – было бы из-за чего с ума сходить! Это просто одна из твоих многочисленных глупых привычек – нервничать накануне любого события, которое кажется тебе чем-то из ряда вон выходящим.
– Может быть, – кивнул я. – Предположим, предстоящее приключение действительно не выходит вон ни из какого ряда. Ладно, не выходит, так не выходит. Но это же довольно опасное занятие – сражаться с Одинокими Тенями и их сюзереном, разве не так?
– Опасное. Ну и что? – пожал плечами Кофа. – Каждому из нас ежедневно угрожает множество опасностей. Одна твоя бешеная езда на амобилере по ночному лесу чего стоит, но я же не падаю в обморок.
Я невольно улыбнулся.
– Уму-разуму вы меня, считайте, научили. А теперь поделитесь ужином. Ни за что не поверю, что вы взаправду способны превратиться в примитивного жадину. Не ваш стиль.
– А я не жадный, я вредный, – спокойно объяснил Кофа, протягивая мне маленький кусочек какого-то ароматного месива. – Не дави на меня, Макс. Ты представить себе не можешь, как я устаю быть благодушным толстяком, с которым ты был знаком все это время.
– Но на самом-то деле вы всегда один и тот же, да? Мелифаро мне рассказал, что давным-давно ваш отец наложил какое-то заклятие, которое превратило вас в этакого симпатичного, добродушного, респектабельного джентльмена. Но вы же не изменились, верно? В свое время леди Сотофа Ханемер напоила меня «Дивной половиной» – перед поездкой в Кеттари, когда вы превратили меня в симпатичную барышню, но так и не смогли обучить хорошим манерам. Вы знаете это зелье?
– Разумеется. А почему ты о нем вспомнил?
– Она тогда сказала, что человек, выпивший «Дивную половину», остается самим собой, но окружающим кажется таким, каким хочет казаться. С вами произошло что-то в таком роде, верно?
– Похоже, но не совсем, – неожиданно улыбнулся Кофа. – Я кажусь таким, каким хотел меня видеть Хумха, это не мой выбор. Но по большому счету, ты почти прав. Даже такой хороший колдун, как мой отец, не смог бы взять и полностью изменить человека. Разумеется, я всегда один и тот же, но…
Кофа немного помолчал, словно бы прикидывая, заслуживаю ли я доверия. Наконец, решил этот вопрос в мою пользу.
– На самом-то деле я не похож ни на одного из этих типов. Ни на худого, ни на толстого. Но мне вечно приходится находиться в шкуре одного из них. Славно, что есть такой простой способ время от времени менять одну наскучившую личность на другую – уехать из столицы, вернуться в столицу. По большому счету, Хумха оказал мне хорошую услугу, хотя это вряд ли входило в его планы.
– А вы с ним не очень-то дружили, да? – спросил я, без особого удовольствия вспоминая собственного отца.
Думаю, он тоже с радостью заколдовал бы меня, если бы мог. Впрочем, процесс воспитания сам по себе похож на недоброе колдовство – день за днем тебя стараются превратить в того, кем тебе совершенно не хочется быть. В подавляющем большинстве случаев воспитатели, к сожалению, добиваются успеха.
– Не очень дружили – это еще слабо сказано, – ухмыльнулся Кофа. – Впрочем, Магистры с Хумхой. На мой вкус, о нем лучше не говорить вообще, а уж ночью, в лесу… Хочешь еще кусочек?
– Спрашиваете, – благодарно улыбнулся я, принимая из его рук ломтик отлично приготовленного мяса. – Но если вам очень противно быть добрым, я могу потерпеть до тех пор, пока мы не вернемся в Ехо.
– Хочешь узнать страшную тайну? Мне абсолютно все равно, каким быть – добрым или злым, – признался Кофа. – Ты сам мог бы сказать: «по фигу».
От неожиданности я чуть не подавился его угощением.
Под утро я начал было клевать носом, но оказалось, что свой единственный и неповторимый шанс прогнать Мелифаро с заднего сиденья я уже упустил.
– Мы почти приехали, – объявил Кофа. – Давай найдем хорошее местечко для нашего амобилера. И для меня заодно.
– Для вас?
– Ну да. Пока ты будешь шляться по Темной Стороне, мне придется сидеть в лесу. Выйдет довольно глупо, если я попрусь в дом Гленке прямо сейчас, пока его охраняют Одинокие Тени.
– А как вы узнаете, что уже можно идти?
– Элементарно. Мелифаро мне скажет.
– Что я вам скажу? – сонно осведомился Мелифаро.
Он только что проснулся и теперь сердито крутил головой, пытаясь расшвырять в стороны остатки сновидений.
– Что надо, то и скажешь. Макс, тебе не кажется, что вон те заросли – именно то, что требуется?
– Вам виднее. Вам же там сидеть, – согласился я, сворачивая к группе деревьев, увитых тонкими стеблями какого-то ползучего растения.
За деревьями начинались высокие, густые заросли пахучего вечнозеленого кустарника. Мне показалось, что амобилеру там будет вполне уютно. Оставалось надеяться, что Кофе – тоже.
Честно говоря, мне было совсем паршиво. Я чувствовал себя маленьким, несчастным, усталым и каким-то отупевшим. До меня как-то не доходило, что через несколько минут именно мне, а не кому-нибудь другому придется отправиться на Темную Сторону. И, между прочим, в полном одиночестве, потому что этот счастливчик Кофа останется наслаждаться новым рассветом, а Мелифаро предстоит охранять некую непостижимую границу – у меня все еще не хватало воображения, чтобы представить себе, что именно он должен там караулить.
Конечно, теоретически я понимал, что именно так все и будет, но мое знание оставалось сугубо академическим. Его как раз хватало, чтобы испортить настроение, но было недостаточно, чтобы начинать действовать. Я подумал, что сейчас мне не помешало бы воспользоваться дырявой чашкой Лонли-Локли – выпить из нее какую-нибудь дрянь, почувствовать себя легким и всемогущим. Но волшебная чашка осталась в Ехо, вместе с самим Шурфом. По всему выходило, что на сей раз мне придется довольствоваться собственными скромными возможностями. Это не поднимало мне настроение, и без того неважное.
– Макс, ты чего? – изумленно спросил Мелифаро. – Во что ты успел превратиться, чудовище? На тебя невозможно смотреть без слез.
– Если на меня невозможно смотреть без слез, значит, я превратился в лук, – мрачно сказал я. – Логично?
– Логично, – неожиданно рассмеялся Кофа. – Оставь человека в покое, сэр Мелифаро. Пусть себе носится со своим дурным настроением, если ему больше нечем заняться.
– Извините, – виновато улыбнулся я. – Свинство с моей стороны, конечно, но я ужасно боюсь. Нет, еще хуже – мне только кажется, что я должен испугаться, но у меня даже это не получается.
– А тебе очень хочется? – ехидно поинтересовался Мелифаро.
– Да нет, совсем не хочется, – растерянно признался я.
– Ну вот видишь, как все удачно складывается. Ты не хочешь бояться – и не боишься. И с какой стати ты надулся в таком случае?
Мне оставалось только криво ухмыльнуться и заняться изучением траектории полета здоровенного камня, внезапно свалившегося с моего сердца. Не знаю уж, почему он свалился, но это было очень мило с его стороны.
– Макс, ты не мучайся, а просто иди туда. Чем скорее, тем лучше, – посоветовал Кофа. – Ничего не изменится от того, что ты будешь топтаться в кустах еще дюжину дней. Только растеряешь жалкие остатки своего драгоценного могущества.
– Все верно, – кивнул я. – Мелифаро, будь другом, проводи меня до трамвайной остановки. Я, между прочим, дороги не знаю.
– Впервые слышу, чтобы грань между Миром и его Темной Стороной называли «трамвайной остановкой». Вероятно, я видел слишком мало кинофильмов, чтобы оценить эту шутку. Ладно уж, давай руку. И закрой глаза. Уже слишком светло, и ты будешь отвлекаться, я тебя знаю.
– Буду, – согласился я, закрывая глаза. – Кофа, если я все-таки не вернусь с Темной Стороны, возьмите к себе мою собаку, ладно? Мне кажется, Друппи вас любит.
– Ты бы еще завещание написал. Самому же стыдно потом будет.
– Не будет! – рассмеялся я.
Мелифаро настойчиво потянул меня куда-то вперед. Я сделал несколько неуверенных шагов, а потом понял, что ходить с закрытыми глазами – одно удовольствие. Если, конечно, доверяешь поводырю.
– Только не открывай глаза, – попросил он. – А то придется начинать все сначала. Это довольно утомительно. Особенно с таким прицепом, как ты.
– От прицепа слышу! – огрызнулся я.
Мне уже было так легко и спокойно, словно я только что опустошил целую дюжину чудесных дырявых чашек Лонли-Локли. Веселая сила переполнила меня – стоило только сделать первый шаг навстречу неизбежному.
Мы шли так долго, что я успел привыкнуть к блужданиям в добровольной темноте. Я даже успел перестать удивляться тому, что привык, а на это действительно требуется много времени.
– Все. – Мелифаро отпустил мою руку. – Можешь оглядеться.
Я послушно открыл глаза. Вокруг было так темно, что совет оглядеться казался издевательством. Я поднес руку к лицу и с удивлением обнаружил, что она мерцает тусклым зеленоватым светом. Уставился на вторую, но она оставалась обычной человеческой конечностью – никакой иллюминации.
