ее присутствия рядом с ним. Он скучал по ней, скучал по танцам с ней.* * *
Песня закончилась, и Синдер открыл глаза, охваченный беспокойными мыслями. Это не могли быть его воспоминания о жизни в Ласточке. В видении он казался намного более старым, пресыщенным жизнью… что не имело никакого смысла, ведь ему было всего шестнадцать.
Но они казались такими реальными… Синдер все еще ощущал на коже океанский бриз, чувствовал запах жасмина, вплетенного в волосы женщины, все еще слышал, как она поет, чувствовал ее любовь.
Затем он вздрогнул, расстроившись и забеспокоившись о своем душевном здоровье. Что значили эти видения и сны? Почему он их видел?
Но у него не было возможности обдумать эти вопросы: остальные кадеты благодарно ему аплодировали.
– Совершенно чудесно! – улыбаясь, с энтузиазмом сказал Дорр.
– Фантастика, – согласился Горан, улыбаясь так же широко, как и Дорр.
Старший кадет закивал.
– Зима будет не так уж и дурна, если ты будешь играть нам, пока мы заняты бездельем или работой.
– Это определенно лучше, чем слушать, как ты напеваешь себе под нос, – сказал Мирк. – Без обид, братишка, но твое пение похоже на мычание раненой коровы.
– Если когда-нибудь решишь оставить меч, возможно, тебе захочется взять в руки инструмент, – сказал Горан.
Синдер крепче сжал мандолину. Слова Горана были добры, но неуместны. Больше всего на свете Синдер хотел держать в руках меч. Стать воином, защищающим тех, кто в этом нуждался. Плюс он не так хорошо владел музыкальным инструментом, чтобы зарабатывать этим на жизнь.
Только одна каста людей была способна на это.
Эта мысль снова расстроила его.
Что такое каста?
* * *
Синдер щипал струны мандолины, найденной в «Скудоумии» почти месяц назад, подкручивая колки, чтобы снова подстроить ее. Он все еще не помнил, когда и как научился играть, но ему было уже все равно. Ему нравилось извлекать музыку, и этого было достаточно.
Вместе с другими кадетами он сидел в «Одиноком осле», пабе в нескольких километрах от школы. Это был вечер перед увольнительной, и они решили встретиться здесь после ужина, как только Синдер закончит работу на кухне.
В «Одиноком осле» уже собрался народ, и подавальщицы торопились принести им заказы. Большинство завсегдатаев были мужчинами, постоянными клиентами. Группа ремесленников и рабочих, бедняцкий сброд. Они сидели за круглыми столиками, заляпанными пятнами от бесчисленного количества пролитых напитков, или за длинной барной стойкой, заканчивавшейся всего в паре метров от входа, и со скорбной монотонностью потягивали свое пиво. Трип Бэджер, хозяин, обслуживал их, его зычный голос слышался то тут то там. По большой комнате клубился табачный дым. Воздух наполнял гул голосов, время от времени раздавался хриплый смех. В большом очаге, располагавшемся по центру стены напротив входа, горел веселый огонек. Он согревал паб.
Остальные кадеты заказали себе выпить, и пока ждали заказа, обсуждали день, проведенный в поединках. Синдер слушал их беседу вполуха. Большая же часть его внимания была сосредоточена на настройке инструмента.
– И вот я уже думаю, что Синдер у меня в руках, – говорил Мирк, – но затем мерзавец меня подсекает, оказывается в выигрышной позиции и стучит по мне, как в закрытую дверь.
Сэш недоуменно нахмурился.
– Как в закрытую дверь? Что это значит?
– Это значит, что он надрал мне задницу, – ответил Мирк. – Быстро. Как и Горану вчера.
Синдер сдержал довольную улыбку. Было весело побить Мирка в рукопашном бою так скоро: простой быстрый переход от защиты к нападению, завершившийся удушающим приемом. Старший кадет этого даже не ожидал.
Он увидел, как Горан глянул на Дорра.
– Что думаешь? – спросил он, и из-за косноязычия все слова слились вместе. – Есть у Синдера шанс побить Боунса?
Боунс рассмеялся, как будто это утверждение было жутко нелепым.
– Черт возьми, нет. Синдер стал драться лучше, но это не значит, что он хорош. По крайней мере, не так хорош, как я. – Он вызывающе потянулся, демонстрируя всю длину своих мускулистых рук.
Но это утверждение не было нелепым. Не совсем. По крайней мере, Синдер так не считал. Месяц назад он начал бороться с другими кадетами. Он быстро наращивал навыки во всех аспектах боя, будь то бой на мечах, рукопашный бой или врожденная способность считывать положение тела и центр тяжести противника. С каждым днем его навыки становились все лучше.
Тем не менее он считал, что никогда не достигнет уровня Боунса. Этот кадет был слишком быстр, слишком силен и слишком хорош. Боунс гениально владел своими руками, ногами и мечом. Он обладал сверхъестественной способностью видеть течение боя, навязывать свою волю и создавать лазейки там, где их не существовало. Иными словами, Боунс был одарен.
Синдер не был, но ему это и не требовалось. Он делал успехи, и пока этого было достаточно. Он больше не вступал в поединки на мечах, заранее ожидая проигрыша. Ему еще только предстояло выиграть в состязании, но он уже знал, что доживет до того дня, когда ему это удастся. Оставалось не так уж долго. Все зависело от способности его тела реагировать на то, чего от него требовал разум.
Дверь в паб открылась, и Синдер оторвал взгляд от мандолины. Внутрь вошли Райнер и Корал. Синдер поднялся, приветственно улыбаясь.
Даже после ухода из приюта Синдер не потерял связь с братом и сестрой. Отчасти потому, что все еще чувствовал определенную ответственность за Райнера. Хотя парень уже не рисковал испытать на себе гнев задир, он все еще нуждался в помощи. В ком-то, кто научил бы его быть сильным. Не обязательно драться, но быть твердо уверенным в том, кто он такой, и не позволять никому отнимать у него мечты.
Это работало.
Сейчас Райнер казался совершенно иным человеком по сравнению с тем, каким он был, когда Синдер впервые его увидел. Пропал тот напуганный мальчишка, которого он видел первое время, когда только появился в приюте Пресвятой Огненной Девы. Его место занял постройневший, более уверенный в себе молодой человек. Возможно, причиной было то, что Корал нашла для брата место ученика библиотекаря, занятие, подходящее парню.
Синдер также поддерживал контакт с Корал, и было легко понять почему. Она была приятным человеком: красивым, мудрым и заботливым… И его сердце билось чуть быстрее, когда девушка была рядом. Она все еще работала служанкой, но в последнее время также зарабатывала деньги пением. На самом деле именно Корал познакомила Синдера с Трипом Бэджером, убедив раздавшегося в талии владельца «Одинокого осла» позволить им вдвоем здесь выступать. Синдер аккомпанировал Корал на мандолине, а она пела, и их выступления обеспечивали его необходимым источником дохода.
Синдер обнял Корал и Райнера, когда они подошли к столику.
– Рад вас видеть.
– Мы тоже рады тебя видеть, – сказала Корал, целуя его в щеку. Она тепло улыбнулась и взяла его руки в свои, ощупывая твердые
